Жан-Франсуа Бретон - Повседневная жизнь Аравии Счастливой времен царицы Савской. VIII век до н.э. - I век н.э.

Какими средствами располагала Саба? Ее превосходство следовало из ее процветания — главным образом в области сельского хозяйства. Размеры Ма'рибского оазиса, интенсивность его эксплуатации и окупаемость вложенного в него труда были источником ресурсов Сабы, куда более значительных, нежели у ее соседей. Однако использование этого источника было бы невозможным без весьма структурированной организации труда той общины, что носила имя «Саба». Итак, межплеменная сплоченность сабейцев, возможно, объясняет их превосходство.

Процветание Сабы проистекает, очевидно, и из прибылей от торговли благовониями. Начиная с VIII века до н. э. страны восточного Средиземноморья, за исключением Египта, потребляют ароматичные продукты, а в течение VII века — все в более возрастающих количествах. С самой ранней поры Саба старается поставить всю эту торговлю под свой контроль, и походы Кариб'иля, помимо решения прочих задач, имеют своей достаточно очевидной целью упрочение ее господства на главных караванных путях. Союз с Хадрамаутом был для нее, наверное, более выгодным, нежели навязанное ему силой владычество. Можно с уверенностью утверждать, что царствование Кариб'иля примерно совпадает по времени с процессом роста потребления благовоний на Ближнем Востоке и с развертыванием торговли ими. Разве сабейский царь по имени Карибилу не подносит в дар государю Ассирии Сеннахерибу (705–681) драгоценные камни и «ароматы» в ходе освящения храма по случаю Нового года?{15}

Однако экономическое могущество не объясняет полностью успехов сабейцев. Вероятно, относительное изобилие продуктов питания повлекло за собой демографический взлет в области Ма'риба. Остается неизвестным, было ли военное превосходство Сабы, продемонстрированное не раз на полях битв, — было ли оно следствием большей численности ее войсю тексты сообщают о потерях противоположной стороны — и только. Они, однако, позволяют догадаться о большой численности тех сабейских колонистов, что, к неудовольствию, а может быть и с доброго согласия старожилов, водворились на недавно завоеванных землях. Где здесь следствие и где причина? Сабейская колонизация бесспорно связана с демографической мощью Сабы, которая, в свою очередь, проистекает из двух источников — из внутреннего, то есть из естественного роста рождений, и из внешнего, то есть из волны иммигрантов, прибывавших в Сабу извне. Эти гипотезы представляются более правдоподобными, нежели постулат о сабейском тактическом превосходстве: ничто не позволяет говорить о военном гении Кариб'иля или о более высоком качестве вооружений его армии.

Сабейские надписи эпохи Кариб'иля не упоминают никакой царицы. Откуда же приходит эта таинственная царица Савская? Ее встреча с царем Соломоном делает ее знаменитой в течение веков.

Царица Савская, услышавши о славе Соломона (…), пришла испытать его загадками.

И пришла она в Иерусалим с весьма большим богатством: верблюды навьючены были благовониями и великим множеством золота и драгоценными камнями (…) И увидела царица Савская всю мудрость Соломона и дом, который он построил, и пищу за столом его, и жилище рабов его, и одежду их, и виночерпиев его, и всесожжения его, которые он приносил во храме Господнем. И не могла она больше удержаться.

И сказала она царю: верно то, что я слышала в земле своей о делах твоих и о мудрости твоей;

но я не верила словам, доколе не пришла и не увидели глаза мои: и вот мне и в половину не сказано; мудрости и богатства у тебя больше, нежели как я слышала.

Вот так кратко о посещении царицы повествует Третья книга Царств в первых десяти стихах 10-й главы. О ней говорится также и в стихе 13, который идет в пандан со стихами 11–12, относящимися к царю Тира Хираму. Такое расположение имеет свои резоны. В самом деле, визит царицы Савской как бы повторяет, воспроизводит те отношения, что завязались между Соломоном и Хирамом, тем самым моделируя эталон отношений, которые должны бы устанавливаться между царем Израиля и иноземными государями: царица Савская и царь Тира в унисон возносят хвалу величию Соломона. Перед нами, следовательно, чистой воды апологетика, что, однако, не снимает более сложного и более важного вопроса: имеет ли эта апологетика хоть какую-нибудь историческую ценность или полностью лишена ее? Уместно вспомнить, что приводимый отрывок в его первоначальном виде восходит, самое раннее, к VII веку до Р.Х., а его окончательная редакция — к VI веку. И хотя в X веке сабейцы в Палестине еще неизвестны, пассаж несет на себе отпечаток какого-то древнего народного предания и отражает, следовательно, какую-то историческую реальность. Иезекииль (VII век) помещает сабейцев прямо в Южную Аравию, между тем как Книга Бытия склоняется, скорее, в пользу Северной.

Припомним некоторые факты. Мог ли царствовавший в X веке Соломон принимать у себя вообще какую-либо царицу из Сабы? Ничто не убеждает нас в том, что в указанную эпоху дипломатические отношения между Иерусалимом и Сабой уже существовали. Если не считать Книги Царств, упоминания о ней можно встретить только у Иезекииля и у Иеремии (VI век — начало VI века) как о царстве Шеба. О Шебе же в особо интересующую нас эпоху X–VIII веков в Библии вообще не говорится ни слова. Недавно в Иерусалиме найдены южноаравийские надписи, но они были сделаны никак не ранее VII века. К тому же было бы очень странно, если бы первую ознакомительную миссию возглавила сама царица.

Некоторые аравийские царицы истории, впрочем, знакомы. Беда в том, что все они — из Северной Аравии. Вот одна из них: Забиба, царица страны Кедар, платившая дань ассирийскому царю Тиглату-Палассару (744–727). А вот другая: «царица арабов» Самси — современница Саргона II (722–705).

Рассказ о царице Савской исходит, скорее всего, от редактора последней версии цитированного выше отрывка, причем версия эта содержит непрямое указание на Северную Аравию как на местоположение Сабы. Рассказ был составлен «к вящей славе» Соломона, и если под ним и имеются какие-то реальные исторические факты, они подверглись основательной «переработке». Стоит отметить еще одну «расплывчатость», «туманность»: собственное имя царицы так и не было названо. Не исключается, стало быть, и такое предположение: к анонимной царице название «Саба» («Шеба») приставлено просто-напросто для того, чтобы оживить рассказ.

Задержимся ненадолго на двух монументальных надписях в Сирвахе. Высеченные в конце царствования Кариб'иля Ватара или даже после его смерти, они восславляют образование Сабейской империи, которая простирается на большую часть территории современного Йемена. Неизвестны точные даты его правления. Предположительно, оно покрывает первую половину VII века до н. э. Графика этих двух текстов, очень тщательная, вроде бы указывает на несколько иную дату: они открывают, согласно Ж. Пиренну, эпоху «классического стиля» письма (VII–VI века). Концепция основывается исключительно на эволюции письменности и отмечает в надписях, о которых идет речь, конец «домонументального» или «доклассического» стиля{16}.

Империя Кариб'иля представляется слишком обширной, чтобы иметь шансы на сколь-либо длительное существование. Однако трудно сказать, когда она дала первые трещины. Известно, что один из его преемников вынужден предпринимать походы в разных направлениях. Прежде всего он поднимает меч на Джауф, расположенный всего в какой-то сотне километров от Ма'риба. Там царство Ма'ин пытается утвердить свою относительную независимость и обеспечить себе контроль над Баракишем: сабейский государь в ответ отдает на поток и разграбление окрестности Ма'ина. Затем его войска направляются к северу от Джауфа, где местные племена к этому времени выходят из повиновения. Военные действия ведутся до самого Наджрана. Еще более серьезное положение складывается на юге страны, в районе Йафа' и на высотах, окружающих полукольцом Аденский залив. Царство Катабан, давнишний союзник Сабы, принимается мутить некоторые племена, подстрекая их порвать узы ленной зависимости от Сабы: Катабан отныне становится соперником. Сабейский мукарриб вынужден вторгнуться со своими войсками в вади Тубан, где скрещивает клинки с племенем Дахас и истребляет четыре тысячи его членов. Возвышение Катабана — главный факт новой политической географии начиная с VI века.

Срединные районы Катабана, его, так сказать, «сердце», расположены в вади Байхан. Его водные источники, вознесенные на высоту в 1700 метров (горный массив Рада'), порождают два главных и множество мелких низвергающихся вниз потоков. Эти две ветви сливаются воедино чуть ниже местечка Байхан аль-Ксаб (в просторечии аль-Ульйа). Еще ниже и севернее на правой, в основном, стороне вади видны следы и памятники седой старины: выемки в горных породах, где проходили в древности каналы, остатки шлюзов, каменные тумбы с высеченными на них царскими указами. Все это служит наглядным свидетельством того, что в жизни древнего Катабана первенствующая роль принадлежала поливному земледелию. С десяток километров еще ниже, там, где вади подрывает берег телля (невысокой горы, холма) Хаджар ибн Хумейд, — в XI веке до н. э. завелось скромное поселение. То самое, из которого со временем вырос главный город Катабана{17}. И ныне чуть севернее его месторасположения тянутся к небу высокие дома города Ходжар Кухлан. Построены же они уже на руинах древней Тамны, столицы Катабана.