Рене Груссэ - Империя степей. Аттила, Чингиз-хан, Тамерлан
Известна также значительная роль, которую сыграл Канишка в распространении буддизма в Центральной Азии. В данном случае важно показать громаднейшее влияние первого нашествия хун-ну на судьбы Азии. Поскольку хун-ну вытеснили из Ганьсу народ юэчжи, последствия этого события докатились до границ Передней Азии и Индии. Греки потеряли Афганистан, были напрочь сметены последние остатки завоеваний Александра Великого, пошатнулся на какое-то время Парфянский Иран, а племена, изгнанные из Ганьсу, неожиданно создали империю в Кабуле и в Северо-Западной Индии. Так было в течение длительного периода истории, который нас интересует. Малейшее потрясение, которое происходило на одной из окраин степей, постоянно имело самые неожиданные последствия в остальных частях этой обширной зоны миграций.
Борьба хун-ну против династии ранняя Хань. Раскол западных хун-ну
Устранение и миграция юэчжи способствовали усилению хунну. Они господствовали с тех пор по обе стороны Восточного Гоби, в Верхней Монголии, где их шаньюй имел одну из своих резиденций, неподалеку от будущего Каракорума, в районе Орхона, а также во Внутренней Монголии, у Великой китайской стены. [89]
Их отряды возглавляли дерзкие набеги на китайскую землю. В 167 году они проникли в Шеньси, дойдя до Хуэйчонга (к западу от китайской столицы – Чаньан), где они сожгли императорский дворец. В 158 году они вернулись на север Вея, напрямую угрожая Чанъану. В 142 году они пошли штурмом на Великую китайскую стену со стороны Юэньмэня около Татонга, на севере Шаньси. Когда великий император У-ди (140-87) взошел на ханьский престол, китайским границам повсюду угрожала опасность. [90]
Империя Передней Азии принадлежала в то время хун-ну. Основная резиденция их шаньюя, в той мере, в какой кочевники могли иметь постоянные резиденции, или, по крайней мере, одна из летних стоянок, находилась, как мы об этом упоминали, у истоков Орхона. Другой из их центров, известный китайцам под названием Лон, возможно, располагался ближе к югу, в Гоби, у нижнего течения Онгкина. У-ди разработал план, направленный на изгнание пришельцев туда, откуда они пришли. Но прежде чем начать войну, он сделал попытку напасть с тыла, заключив союз с юэчжи, которые тогда уже обосновались в Согдиане. С этой целью он направил к юэчжам своего посла Чан Чена, который покинул Китай в 138 году и был почти тотчас же арестован при переходе через территорию хун-ну, отославших его своему шаньюю Кьюнчэну. [91]
Чан Чен находился в плену десять лет, затем ему удалось сбежать, и он прибыл к правителю Ферганы, откуда он ушел в Согдиану. А юэчжи, довольные своими новыми владениями, потеряли к тому времени интерес к событиям в Гоби. Чан Чен повернул обратно. После этого он вновь был захвачен хун-ну, которые продержали его еще более года, и только в 126 г. он смог возвратиться в Китай. [92]
(В 115 году Чан Чен совершил подобную миссию, отправившись к усуням, в район Или, но она оказалась безуспешной, так как усуни не рискнули вступить в бой с хунну).
В связи с тем, что юэчжи отказались от намеченного плана, император У-ди один начал войну против хун-ну, которые совершили привычный набег на окрестности современного Пекина (129). Китайский генерал Вэй Цин выступил с войском из района Татон на севере Шаньси, пересек Гоби, дошел вплоть до Лонга на Онгкине и обратил хун-ну в бегство. В 127 году Китай создал военную колонию в Шаофанге, на Желтой реке, между Ордосом и Алашаном для того, чтобы оградить от неприятеля большую излучину реки. Когда в 124 году хун-ну захватили форпост Шаофанга, Вэй Цин прогнал их. В 121 году племянник Вэй Цина, молодой герой Хо Цюбин во главе десяти тысяч всадников также изгнал хун-ну из пределов той части Ганьсу, которую занимали ранее юэчжи и усуни, с территории современных городов Лянчао, Ханчао и Кунчао. Две второстепенных орды народа хун-ну, господствовавшего в этой стране – орда Хуэнси вокруг Ханчао, и орда Хиэучу вокруг Лянчао перестали служить шаньюю и приняли подданство империи, которая предоставила им федеральный статус на севере Наньшаня. [93]
В 120 году в Ордосе была создана компактная китайская колония. В 119 году Вэй Цин и Хо Цюбин, первый вышел из район? Куку-хото, на севере Шаньси, второй-из Шангкю, располагавшегося на территории нынешнего Сюйаньхуа, на северо-западе Пекина, пересекли Гоби и достигли территории нынешней Внешней Монголии, центра хуннской Империи. Вэй Цин, как предполагает Альберт Германн, продвинулся до нижнего течения Онгкина. Он застиг врасплох шаньюя Юиджэси и обратил его в бегство, когда поднялась большая буря с юга, засыпая песком лица хун-ну. Ему удалось убить и пленить девятнадцать тысяч варваров. Хо Цюбин совершил еще более дерзкий бросок, проник на тысячу километров во Внешнюю Монголию, дойдя до границ верхней Тулы и верхнего Орхона. Он взял в плен более восьмидесяти хуннских предводителей и совершил торжественное жертвоприношение на холмах страны хуннов. Хо Цюбин скончался (117 год) вскоре после возвращения. На могиле этого великого воина в Хьеняне (Шеньси) была сооружена внушительная скульптура на возвышенном круге, представляющая коня, топчущего варвара. [94]
После того, как хун-ну были отброшены в Верхнюю Монголию, император У-ди, между 127 и 111 годами, создал в Ганьсу ряд военных гарнизонов и префектур, предназначенных для того, чтобы не допустить их возвращения: гарнизоны Ву-вэй (около Лянчао), Чангю (около Канчао), Цзучуань (около Су чао), и, Дунхуан, которые, начиная от Ланчэу, и, до поста Юмэкуана, служили пунктами на территории бывшей страны юэчжей и контролировали Шелковый путь. [95]
В 108 году китайский генерал Чао Пону двинулся еще дальше к северо-западу, достигнув царства Лоулян, на Лобноре и Кьюшэ, в современном Турфане. Он захватил в плен правителя Лоуляна и покорил владения Кьюшэ. [96] Затем, в течение ряда лет Китай имел торговые связи с Ферганой (по-кит. Та-юань), страной, которая, без сомнения, была заселена восточными иранцами или саками, которые поставляли лошадей, происходивших от прекрасной трансоксианской породы. В 105 году, ферганцы, потерявшие терпение от постоянного домогательства по поводу этих лошадей, убили китайского посла. В 102 году, китайский генерал Ли Гуан-ли, с шестидесятые тысячами воинов из Дунхуана, совершил отважный поход и достиг Ферганы. После перехода у него осталась ровно половина воинов. Он создал огромные трудности для столицы этой страны, которой, может быть, был город Усрушна, нынешний Уратепе, перекрыв систему каналов водоснабжения, и ушел обратно только после того как получил в виде откупа более трех тысяч лошадей. [97]
Тем не менее, на севере хун-ну оставались боеспособными, и окончание правления У-ди было отмечено поражением в Варусе (но оно было менее трагичным). Молодой китайский военачальник по имени Ли Лин предложил возглавить поход в Верхнюю Монголию. С пятью тысячами пешими воинами он вышел из Китая и двинулся через Кьюэн, вдоль северного течения Этсингола; целый месяц он продвигался прямо на север в направлении к Онгкину. Когда он прибыл к подножию гор Си-юнки, несомненно, со стороны нынешней горы Тюпши, – он оказался в окружении восьмидесяти тысяч воинов хун-ну, лучники-наездники которых стали буквально терзать его малочисленное войско. Он вынужден был отступать к китайской границе, все время преследуемый кавалерией кочевников. "За один день китайские воины выпустили пятьсот тысяч стрел, тем самым, исчерпав все свои запасы. Оставив повозки, они продолжили путь пешком. От войска оставалось три тысячи человек. Рядовые солдаты вооружились дышлами от повозок. У офицеров оставались только кинжалы длиной в один фут (32, 4 см). Отступающая колонна успела дойти до китайской границы на расстояние в пятьдесят километров от нее, но там-то и произошла драматическая развязка. "Когда остатки войска приблизились к узкому горному проходу, шаньюй устроил засаду и, взгромоздившись на вершину горы, приказал сбросить вниз глыбы камней. Погибло много солдат и военачальников. Продвигаться вперед оказалось невозможным". [98]
Наступила ночь. Воспользовавшись наступившей темнотой Ли Лин попытался проскользнуть между хун-ну и убить шаньюя. Ему не удалось это осуществить. Началась паника. В живых остались всего четыреста китайцев, которым удалось добраться до границ с Китаем. Все остальные попали в плен, в том числе и сам Ли Лин. Узнав о таких плачевных результатах, император пришел в гнев, а историк Сыма Цян подвергся суровому наказанию за то, что захотел встать на защиту репутации отважного Ли Лина. "Крах Ли Лина" вынудил Китай отказаться на некоторое время от применения "ответных набегов" на Внешнюю Монголию. Однако, это моральное поражение (так как речь шла всего-навсего о второстепенном отряде) не создала угрозу границам Ганьсу. [99]
