Елена Зубкова - Первый секретарь ЦК КПСС Никита Сергеевич Хрущёв
В сознании зарубежных коммунистов Сталин олицетворял собой не только Советский Союз, но и коммунистическую идею. После критики Сталина советский опыт уже не мог считаться образцом для подражания, а вместе с тем Советский Союз потерял свое исключительное право на мировое лидерство в коммунистическом движении. На место Сталина в иерархии мирового коммунизма стали примериваться другие вожди – Тито в Европе и Мао Цзэдун в Азии. Китайская компартия, единственная из всего социалистического лагеря, выступила с критикой доклада Хрущёва.
Хрущёв на даче. 1957 г.
Антисталинская речь Хрущёва поставила под удар лидеров стран Восточного блока, многим из которых можно было предъявить те же обвинения, что и Сталину. В сложной ситуации оказались и коммунистические лидеры западных стран, где популярность коммунистических идей стала стремительно падать. Начались массовые выходы из компартий, коммунисты теряли поддержку левых интеллектуалов. Эти процессы особенно активизировались после того, как 5 июня 1956 года в США, в газете The New York Times был опубликован текст «секретного» доклада Хрущёва, который очень быстро распространился по всему миру.
Десталинизация стала причиной и одновременно одним из проявлений политических кризисов в странах Восточной Европы, которые приняли наиболее радикальные формы в Польше и Венгрии осенью 1956 г. Народное восстание в Венгрии, которое подконтрольная коммунистическая пресса называла не иначе как «контрреволюционный мятеж», было подавлено в результате вооруженного вмешательства СССР и других стран Варшавского Договора. Хрущёв лично настаивал на применении военной силы.
Опасаясь повторения подобных событий в других странах соцлагеря, в том числе и в СССР, советское руководство приняло решение прекратить антисталинскую кампанию. Десталинизация была приостановлена: появились новые трактовки роли и места Сталина в советской истории – без особого возвеличивания, но и без критических выпадов. Те, кто продолжал мыслить в духе ХХ съезда, попали под волну репрессий, особенно заметную в 1957 г.
Хрущёв решился вернуться к критике Сталина только спустя 5 лет, в октябре 1961 г., на XXII съезде партии. По решению съезда тело Сталина было вынесено из Мавзолея и перезахоронено рядом. Это был символический жест. Вторая попытка десталинизации по своему содержанию была более продуманной и аргументированной, чем первая. Но, утратив налет сенсационности, новые разоблачения уже не имели того резонанса, как в 1956 году.
Хрущёв терял доверие. Он колебался, метался из одной крайности в другую. Он обвинял Сталина в преступлениях, а потом заверял, что «Сталина мы в обиду не дадим». Эти колебания ярче всего проявились на отношениях Хрущёва с интеллигенцией. Хрущёв санкционировал травлю Бориса Пастернака в 1958 году, а в 1962 году он благословил публикацию повести Александра Солженицына «Один день Ивана Денисовича». В «Правде» появляется стихотворение Евгения Евтушенко «Наследники Сталина», а спустя несколько месяцев Хрущёв обрушивается на него с обвинениями в нелояльности и чуть ли не враждебной деятельности. Он устраивает постыдный разгром художников в Манеже, не жалея ругательств, и предлагает всем недовольным «убираться вон» из страны.
Периодически Хрущёв приглашает представителей интеллигенции на встречи с руководителями страны. Таких встреч было несколько – в 1957, 1960, 1962 и 1963 годах. И почти каждая из них заканчивается разносом и скандалом. Хрущёв, похоже, никак не мог для себя решить: то ли он хочет задружиться с интеллигенцией, то ли поставить ее на место. Он то входил в образ гостеприимного, радушного хозяина, то вдруг вспоминал, что он Хозяин с большой буквы, и начинал поучать всех и вся. Потом он будет искренне сожалеть о своем поведении, но это случится, когда он окажется уже не у дел.
Продовольственная программа
У Хрущёва было много идей. Но что бы он ни делал – бросался наперегонки с Америкой, строил коммунизм, распахивал целину или сеял кукурузу, – думал, в сущности, об одном – как накормить досыта народ. Для этого нужно было решить по крайней мере две задачи – обеспечить страну хлебом и наполнить прилавки мясом, молоком, маслом.
Хрущёв и Никсон на американской выставке в Москве. Июль 1959 г.
Воплощение своего замысла он начал с целины. Само слово «целина» потом окажется навсегда связанным с именем Хрущёва и его временем. На самом деле вопрос об освоении целины поднимался еще до революции. Да и большевики в конце 1920-х годов не смогли избежать соблазна решить зерновую проблему за счет распашки новых земель. Но «поднятая целина» тех лет, конечно, не шла ни в какое сравнение с целинной эпопеей 1950-х.
22 января 1954 года Хрущёв направил в Президиум ЦК КПСС записку «Пути решения зерновой проблемы». В ней первый секретарь развернул свою программу обеспечения страны хлебом. Освоение целины было лишь частью этой программы. Хрущёв говорил о необходимости поднимать урожайность на старых землях, внедрять новую агротехнику, поднимать Нечерноземье. Потом как-то незаметно все сосредоточилось на целине.
Записка Хрущёва была серьезным документом, над ней работал большой коллектив ученых-аграрников. Они, кстати, предупреждали, что у целины как зоны рискованного земледелия есть не только плюсы, но и существенные минусы, и прежде всего ограниченный ресурс естественного плодородия почвы.
Но в тот момент плюсы перевесили минусы. Перспектива получения дешевого, а главное, быстрого хлеба сломала доводы скептиков. «Мы должны выиграть время», – твердил Хрущёв. У кого выиграть? Зачем? Какой ценой, наконец, – эти вопросы как-то выпали тогда из поля зрения. И уже весной 1954 года на новые земли отправились первые партии будущих целинников.
Главной ареной битвы за целинный урожай стал Казахстан. Руководство этой республики встретило идею Хрущёва без особого энтузиазма. Первый секретарь ЦК компартии Казахстана Жумабай Шаяхметов говорил, что распашка целинных земель нарушит интересы коренного казахского населения, поскольку лишит скотоводов-казахов естественных пастбищ. Пришлось срочно менять казахстанское руководство. На место Шаяхметова пришел бывший главный партизан страны – Пантелеймон Пономаренко, а вторым секретарем ЦК стал Леонид Брежнев. Они не подвели.
Первый целинный урожай, урожай 1954 года, казалось, разбил все аргументы сомневающихся – тогда взяли хлеба по 9 с половиной центнера с гектара. Однако уже на следующий год урожайность упала до 3 центнеров. Пономаренко поплатился за это своей должностью, а вот пришедшему ему на смену Брежневу повезло – 56-й год оказался рекордно урожайным. Брежнева наградили орденом Ленина и отправили на повышение в Москву. Кстати, очень своевременно, поскольку в следующем, 1957 году, собрали едва по 4 центнера с гектара.
В конце 50-х годов, когда уже было распахано более 40 млн гектаров новых площадей, на долю целины приходилось 40 % всех заготовок хлеба в стране. Но это по официальным данным. На самом деле вес целинного урожая был гораздо скромнее – всего 12–14 %. И чем дальше, тем больше бывшая целина превращалась не столько в решение проблемы, сколько сама становилась проблемой.
Не получилось с целиной, но у Хрущёва в запасе был еще один козырь – кукуруза.
Кукуруза – культура универсальная – тут тебе и зерно, и корм для скота. Причем и того и другого можно получить сразу и много. Хрущёв считал и сравнивал с Америкой. В Соединенных Штатах кукурузой занято 35 % посевной площади зерновых – 30 млн гектаров и еще 3–4 млн засевали под силос, на корма. А у нас посевы кукурузы едва-едва дотягивали до 4 % пашни. У них и с зерном, и с мясом все в порядке, а у нас сплошь проблемы.
И Хрущёв поверил в кукурузу, как когда-то поверил в коммунизм, а потом – в космос. Посеял кукурузу сначала у себя на даче под Москвой. Получилось. Потом в соседнем колхозе, в Усове. Кукуруза опять вымахала выше человеческого роста. А в январе 1955-го кукурузная эпопея стартовала по всей стране. Тогда на пленуме ЦК партии, посвященном проблемам животноводства, Хрущёв поставил задачу – увеличить посевы кукурузы решительно и повсеместно. К 1960 году под кукурузу предполагалось занять до 28 млн гектаров – почти как в Америке. Там, где кукуруза по климатическим условиям не вызревает на зерно, выращивать ее на силос. По замыслу Хрущёва, к 1960 году посевы кукурузы должны были приблизиться к площади освоенных целинных земель. Но урожайность кукурузы в три раза выше, чем урожайность пшеницы на целинных землях. И даже больше. Так что, придумай Хрущёв с кукурузой немного раньше, возможно, и не пришлось бы распахивать целину. По крайней мере в таких масштабах и в такой спешке.
Об инициативе Хрущёва прослышали американские фермеры из штата Айова. Пригласили к себе – для обмена опытом. Летом 1955 года в Айову отправилась делегация во главе с заместителем министра сельского хозяйства Владимиром Мацкевичем. Успехи американцев в производстве кукурузы впечатлили Мацкевича, он вернулся в Москву полный энтузиазма и заверил Хрущёва: «То, на что американцам требовались десятилетия, мы можем пройти за немногие годы».
