Кирилл Гусев - История «демократической контрреволюции» в России
Огромное число рабочих и крестьян, коммунистов, советских служащих стали жертвами бандитского террора. В Тамбовской губернии от рук бандитов погибло около 2 тыс. коммунистов и советских работников; в Новоузенском, Пугачевском, Камышинском и других уездах Поволжья были убиты несколько тысяч рабочих и крестьян, в Бузулуке — расстреляны более 50 рабочих-железнодорожников, в Тобольске — 200 человек и т. д.[86].
Этот страшный перечень можно было бы продолжить.
Коммунистическая партия и Советское правительство повели решительную борьбу против бандитизма и контрреволюционных выступлений мелкобуржуазных партий. Огромную роль, помимо военных операций, в ликвидации бандитизма и мятежей сыграла разъяснительная, пропагандистская, идеологическая работа Коммунистической партии в массах. Руководитель операций по ликвидации антоновщины М. Н. Тухачевский особо подчеркивал, что военные мероприятия „должны закрепляться правильно поставленной советской работой… По мере того; как будет совершенствоваться и углубляться советская работа — бандитизм или кулацкое повстанчество будет ликвидироваться“. Колоссальное значение для ликвидации мятежа, в первую очередь для того, чтобы отколоть от мятежников обманутых ими крестьян-середняков, имел прием В. И. Лениным 14 февраля 1921 г. делегации крестьян Тамбовской губернии и проведенное по его предложению досрочное снятие в губернии продразверстки.
Решающую предпосылку для полного искоренения эсеро-кулацкого бандитизма создал переход к новой экономической политике. Отмена продразверстки выбила почву из-под ног эсеро-кулацкой контрреволюции. Случайно, вопреки своим классовым интересам втянутая кулаками в борьбу против Советской власти, часть трудящегося крестьянства увидела в этом переходе стремление Советского правительства и Коммунистической партии покончить с разрухой и обнищанием, поднять крестьянское хозяйство.
Вместе с тем большевики стремились привлечь к сотрудничеству тех членов мелкобуржуазных партий, которые отказались от антисоветской политики. РКП (б) считала, что применение репрессий по отношению к группам, пытающимся вернуть отвоеванные у них пролетариатом позиции, диктуется революционной целесообразностью. Однако она предупреждала партийные организации о недопустимости их переоценки. Прибегая к репрессивным мерам, партийные органы должны были твердо помнить, что только в сочетании с целым рядом других мер репрессии могут привести к желательному результату, т. е. к ликвидации мелкобуржуазных партий как антисоветских политических факторов.
Эта линия партии нашла свое выражение в первые годы нэпа в резолюции XII Всероссийской конференции РКП (б) (август 1922 г.) „Об антисоветских партиях и течениях“. В ней, с одной стороны, указывалось на необходимость „применения репрессий не только по отношению к эсерам и меньшевикам, но и по отношению к политиканствующим верхушкам мнимо-беспартийной, буржуазно-демократической интеллигенции, которая в своих контрреволюционных целях злоупотребляет коренными интересами целых корпораций и для которых подлинные интересы науки, техники, педагогики, кооперации и т. д. являются только пустым словом, политическим прикрытием“ [87]. С другой стороны, конференция указывала, что „партия должна делать все, что от нее зависит, для того, чтобы помочь кристаллизации тех течений и групп, которые обнаруживают действительное желание помочь рабоче-крестьянскому государству. Начиная от столицы и кончая уездным городом, партия должна терпеливо, систематически и настойчиво проводить именно эту линию для того, чтобы облегчить указанным элементам переход к сотрудничеству с Советской властью“[88].
Самую трудную часть задачи по борьбе с мелкобуржуазной идеологией взял на себя и блестяще выполнил В. И. Ленин. В период обострения борьбы на идеологическом фронте в 1921–1922 гг., он неоднократно выступал против меньшевиков, эсеров и оппортунистов II Интернационала устно и в печати.
В его речах и статьях были раскрыты причины сохранения и оживления мелкобуржуазной идеологии в конце гражданской войны и при переходе к нэпу. Мелкобуржуазная идеология неизбежно порождается мелкобуржуазными экономическими отношениями, указывал В. И. Ленин. Их развитие порождает „соответствующие политические партии“[89]. И в условиях нэпа меньшевизм, эсеровщина и анархизм являлись „надстройкой над остатками капитализма и над мелким производством“[90]. Уже в силу этого обстоятельства их ждал неминуемый идейно-политический крах, закономерность которого подтверждалась всем опытом истории. „…Все попытки мелкой буржуазии вообще, крестьян в частности, — говорил В. И. Ленин, — осознать свою силу, по-своему направить экономику и политику кончались крахом. Либо под руководством пролетариата, либо под руководством капиталистов — середины нет. Все, кто о ней мечтает, пустые мечтатели, фантазеры. Их опровергает политика, экономика и история“[91]. Когда революция стала уже бесспорной силой и правящие классы не только видят, но и чувствуют непобедимую мощь угнетенных масс, подчеркивал он, весь вопрос для теоретиков и для практических руководителей политики сводится к точному классовому определению революции, которое невозможно дать без понятия „диктатура“. Нельзя „признавать“ революцию и одновременно отказываться от признания диктатуры определенного класса. Это несовместимые позиции, и те, кто их придерживается, „как раз и обнаруживают этим свой реформизм, свою полную негодность в качестве революционеров“[92].
Отвергая диктатуру пролетариата, мелкобуржуазные партии и в годы нэпа пытались противопоставить ей идею „демократии для всех“, т. е. ту же обанкротившуюся идею, с которой они в свое время „торжественно провалились прямо к власти Колчака“. Продолжая и развивая критику лозунгов „третьей силы“ и „чистой демократии“, В. И. Ленин в работах первых лет нэпа показал, что объективная действительность превращает их в орудие господства буржуазии и это подтверждается историей революции и гражданской войны, что под этим знаменем, как и в годы войны под лозунгом „Вся власть Учредительному собранию“, сплачиваются и объединяются все контрреволюционные силы.
В. И. Ленин опроверг и фальшивые доводы эсеров и меньшевиков о том, что в стране нельзя осуществить диктатуру рабочего класса, так как пролетариат-де деклассирован. Он убедительно доказал, что, несмотря на большой урон, который рабочий класс понес в годы империалистической и гражданской войны, он вполне может осуществить задачу завоевания и удержания власти [93].
Эсеро-меньшевистские идеологи, как и раньше, продолжали утверждать, что социалистическая революция в такой крестьянской стране, как Россия, невозможна, а Октябрьская революция является буржуазной. Извращая сущность и характер нэпа, они пытались представить его как попорот назад, к капитализму, как доказательство буржуазности Октябрьской революции и провала политики большевистской партии. В. И. Ленин в статьях, докладах и речах опроверг эти измышления эсеров и меньшевиков. Он раскрыл в них роль лидеров мелкобуржуазных партий, как проводников идей буржуазии и показал огромный вред капитулянтских рассуждений о буржуазном характере Октябрьской революции и неизбежности капиталистической реставрации.
Основной мотив у меньшевистствующих, так же как у эсеров и лидеров II и II½ Интернационалов, писал В. И. Ленин, таков: „Большевики повернули назад, к капитализму, тут им и смерть. Революция все же оказывается буржуазной, и Октябрьская в том числе!“[94]. В переходе к нэпу они видели торжество своих теорий и питали надежду на капитуляцию РКП и установление „демократической“ коалиционной власти»[95].
В. И. Ленин подчеркивал, что за четыре года были завоеваны прочные позиции и пространство для маневра, и если мы сейчас отступили, то отступили, сохраняя власть рабочего класса в союзе с крестьянством[96]. Союз с крестьянством не отрицали и меньшевики. Однако, что, по их мнению, означал этот союз? «Меньшевики рассуждают так, — говорил Ленин, — крестьянство составляет большинство, мы — чистые демократы, а потому большинство должно решать. Но так как крестьянство не может быть самостоятельным, то практически это означает не что иное, как восстановление капитализма», т. е. они по-прежнему рассматривали крестьянство лишь как союзника буржуазии, исходя из этого, союз с ним рабочего класса — как средство реставрации капитализма. Большевики же вкладывали в понятие союза совершенно иное содержание: «…пролетариат освобождает крестьянство от эксплуатации буржуазии, от ее руководства и влияния и привлекает его к себе, чтобы совместно победить эксплуататоров» [97]. И развивая эту мысль в докладе на III Конгрессе Коминтерна, В. И. Ленин формулирует свой знаменитый вывод: «Высший принцип диктатуры — это поддержание союза пролетариата с крестьянством, чтобы он мог удержать руководящую роль и государственную власть»[98].
