Барбара Такман - Первый блицкриг. Август 1914
Поздравления из всех знаменитых полков — «Коулдстримс», «Гордон Хайлендерс», дворцовой кавалерии и боевой кавалерии, конной гвардии и улан, королевских мушкетеров, гусар и драгун, немецких, русских, австрийских и других иностранных кавалерийских частей, почетным полковником которых был Эдуард, а также адмиралы германского флота — все это, по неодобрительным высказываниям некоторых наблюдателей, представляло чересчур огромный военный спектакль на похоронах человека, которого называли «Миротворцем».
Его лошадь, ведомая двумя грумами, с пустым седлом и перевернутыми сапогами в стременах, придавала всей картине оттенок простой человеческой скорби.
Далее шла торжественная процессия в старинных костюмах: оруженосцы в расшитых гербами средневековых плащах, королевские телохранители с булавами в белом, стремянные, шотландские лучники, судьи в париках и черных мантиях, возглавляемые лордом — главным судьей в алом, епископы в пурпурных мантиях, иомены — гвардейцы в черных бархатных шляпах и гофрированных воротничках елизаветинских времен, эскорт трубачей, а за ними следовал строй королей; потом в застекленной карете ехали овдовевшая королева и ее сестра, вдовствующая русская императрица, а также другие королевы, дамы и восточные монархи — в двенадцати разнообразных экипажах. Длинная процессия двигалась через Уайтхолл, Мэлл, Пиккадилли и Парк в направлении Пэддингтонского вокзала, откуда поездом тело усопшего должны были отправить в Виндзор для похорон. Оркестр королевской конной гвардии исполнял «Марш смерти» из «Саула». Все чувствовали какую-то завершенность в медленной поступи процессии и торжественной музыке. Лорд Эшер записал в своем дневнике после похорон: «Никогда еще не чувствовалось такой опустошенности. Казалось, все маяки, обозначавшие фарватер нашей жизни, были сметены».
Планы
«Пусть крайний справа коснется плечом пролива»
Граф Альфред фон Шлиффен, начальник германского Генерального штаба с 1891 по 1906 год, был, как и все немецкие офицеры, воспитан на правиле Клаузевица: «Сердце Франции находится между Брюсселем и Парижем». Эта аксиома обескураживала, потому что путь, указываемый ею, был перекрыт нейтралитетом Бельгии, который сама Германия вместе с другими четырьмя великими державами гарантировала навечно. Шлиффен, полагая, что война предрешена и что Германия должна вступить в нее при условиях, обеспечивающих успех, решил помешать бельгийскому нейтралитету встать на пути Германии.
Из двух типов прусских офицеров — с бычьей шеей и осиной талией — он принадлежал ко второму. С моноклем на аскетическом лице, холодный и сдержанный, он с таким фанатизмом отдавался своей профессии, что, когда его адъютант в конце продолжавшейся всю ночь поездки штаба по Восточной Пруссии обратил его внимание на красоту реки Прегель, сверкавшей в лучах восходящего солнца, генерал, бросив короткий и тяжелый взгляд, ответил: «Незначительное препятствие». Это, решил он, можно было отнести и к нейтралитету Бельгии. Нейтральная и независимая Бельгия была плодом творения Англии, или, вернее, самого способного министра иностранных дел Англии лорда Палмерстона. Побережье Бельгии было границей Англии, на полях Бельгии Веллингтон уничтожил самую страшную угрозу для Англии со времен Армады. Впоследствии Англия решила превратить этот участок открытой, легко доступной территории в нейтральную зону и после Наполеона, в соответствии с урегулированием, достигнутым на Венском конгрессе, договорилась с другими державами передать ее Королевству Нидерланды.
Недовольные союзом с протестантской страной, горя в лихорадке национализма XIX века, бельгийцы подняли восстание в 1830 году, вызвав международный конфликт. Голландцы сражались за возвращение своей провинции, французы, стремившиеся схватить то, что им когда-то принадлежало, также вмешались. Самодержавные государства Россия, Пруссия и Австрия, решившие держать Европу в тисках Венских соглашений, были готовы начать стрелять при первых признаках мятежа в любом месте.
Лорд Палмерстон обошел своими маневрами всех. Он знал, что подчиненная провинция всегда будет вечным искушением для того или иного соседа и что только независимое государство, полное решимости сохранить свою целостность, может служить в качестве зоны безопасности. После девяти лет трепки нервов, ловкости, неотступного движения к своей цели, прибегая к «давлению» силой английского флота, он обыграл всех претендентов и добился заключения международного договора, давшего Бельгии статус «независимого и нейтрального навечно государства». Договор был подписан в 1839 году Англией, Францией, Россией, Пруссией и Австро-Венгрией.
Начиная с 1892 года, когда Франция и Россия вступили в военный союз, было ясно, что четыре участника Бельгийского договора будут автоматически втянуты — двое против двух — в войну, которую Шлиффен должен был спланировать. Европа была складом мечей, сложенных так же осторожно, как и карточный домик, — нельзя было вытащить один из них, не задев другие. По условиям австро-германского союза, Германия обязана поддержать Австро-Венгрию во время любого конфликта с Россией. В соответствии с договором между Россией и Францией, оба его участника обязывались выступить против Германии, если кто-нибудь из них окажется втянутым в «оборонительную войну» с ней. Эти обстоятельства делали неизбежным тот факт, что в ходе любой войны, которую пришлось бы вести Германии, она будет вынуждена сражаться на два фронта — против Франции и России.
Какую роль будет играть Англия, оставалось неясным, она могла остаться нейтральной, могла при определенном условии выступить против Германии. То, что Бельгия могла стать таким условием, не было секретом. Во время франко-прусской войны 1870 года, когда Германия еще нетвердо стояла на ногах, Бисмарк был рад, получив намек от Англии, вновь заверить в незыблемости нейтралитета Бельгии. Гладстон добился подписания обеими воюющими сторонами соглашения с Англией, в соответствии с которым в случае нарушения нейтралитета Бельгии Англия будет сотрудничать с другой стороной с целью защиты Бельгии, хотя и не будет принимать участия в общих военных операциях. Несмотря на то, что формула Глад стона была не во всем практичной, у немцев не было оснований считать ее мотивы менее действенными в 1914 году, чем в 1870-м. Тем не менее Шлиффен решил в случае войны напасть на Францию через Бельгию.
Он основывался на «военной необходимости». В войне на два фронта Германия должна бросить все силы против «одного Прага, самого сильного, самого мощного, самого опасного, — таким может быть только Франция». Законченный Шлиффеном план на 1906 год — год, когда он ушел в отставку, — предусматривал, что за шесть недель семь восьмых всех вооруженных сил Германии сокрушат Францию, в то время как одна восьмая их будет держать Восточный фронт против русских до тех пор, пока основные силы армии не будут переброшены для борьбы со вторым врагом. Он выбрал Францию первой потому, что Россия могла сорвать быструю победу, отойдя в свои необозримые пространства, втянув Германию в бесконечную кампанию, как когда-то Наполеона. Франция же была под рукой, кроме того, она могла провести быструю мобилизацию. Германские и французские армии могли завершить мобилизацию в течение двух недель, то есть до начала генерального наступления на пятнадцатый день. России же в соответствии с германскими расчетами, ввиду огромных расстояний, многочисленности населения и слабого железнодорожного транспорта, потребуется шесть недель для организации генерального наступления, а к этому времени Франция уже будет разбита.
С риском потерять Восточную Пруссию, это сердце юнкерства и Гогенцоллернов, которую защищали всего лишь девять дивизий, было трудно смириться, но Фридрих Великий говорил: «Лучше потерять провинцию, чем допустить разделение войск, необходимых для победы», и ничто так не утешает военные умы, как принципы великого, хотя и мертвого полководца. Только при применении превосходящих сил на Западе удастся добиться быстрой победы над Францией. Только стратегией охвата, используя Бельгию как проходную дорогу, германские армии смогли бы, по мнению Шлиффена, успешно атаковать Францию. Его доводы, с чисто военной точки зрения, казались безупречными.
Германская армия численностью в полтора миллиона теперь была в шесть раз больше, чем в 1870 году, и ей нужно было пространство для маневрирования. Французские укрепления, построенные вдоль границ с Эльзасом и Лотарингией после 1870 года, не давали немцам возможности совершить фронтальную атаку через общую границу.
Затяжная осада не давала благоприятных возможностей, а учитывая, что тылы французских позиций оставались открытыми, для быстрого поражения противника в битве на уничтожение только путем обхода можно было напасть на французов сзади и разгромить. Но французские оборонительные линии упирались своими краями в нейтральные территории — Швейцарию и Бельгию. Громадной германской армии не хватало пространства для обхода французских армий, если бы она ограничилась лишь Францией. Немцы осуществили это в 1870 году, когда обе армии были небольшими, однако теперь речь шла о переброске миллионной армии для флангового обхода армии такой же численности. Пространство, дороги и железнодорожные магистрали играли главную роль. Равнины Фландрии их имели. В Бельгии было достаточно места для проведения заходов во фланги, являвшиеся составной частью формулы успеха Шлиффена. Фронтальное наступление, по его мысли, было обречено на поражение.
