Николай Манвелов - На вахте и на гауптвахте. Русский матрос от Петра Великого до Николая Второго
Множеством легенд обросла знаменитая песня «Раскинулось море широко». Некоторые утверждают, что это народная песня, написанная кочегаром Зубаревым еще в 1900 году (сам Зубарев позже погиб в Цусимском сраже-нии). Естественно, что песня называлась «Кочегар».
Долгое время ее приписывали и Федору Предтече — матросу парохода «Одесса». Он якобы написал ее в 1906 году в длительном тяжелом переходе под впечатлением смерти молодого кочегара-земляка.
На самом же деле эти стихи написаны еще в XIX веке. И, вполне возможно, либо Зубарев, либо Предтеча, скажем так, «отредактировали» первоначальный текст под современные им события.
Автором знаменитой песни (стихотворения «Моряк») является уроженец окрестностей Мариуполя Николай Федорович Щербина. На музыку слова (их существует несколько вариантов) были положены композитором Александром Гурилевым. В романсе «Не слышно на палубе песен» (первоначальное название — «После битвы») были следующие слова:
Раскинулось небо широко,Теряются волны вдали,Отсюда уйдем мы далеко,Подальше от грешной земли.
Произведение Александра Гурилева было чрезвычайно популярно во время героической обороны Севастополя в 1854–1855 годах, однако петь его стали немного по-другому — моряк стал русским, а Эгейское море превратилось в Черное. В последующих вариантах оно стало вообще Красным. И теперь чаще всего романс поют следующим образом:
Не слышно на палубе песен, и Красное море шумит…
Долгое время авторство было неизвестно, и даже в сборнике работ Гурилева от 1944 года указывалось, что это «популярный русский романс конца XIX века неизвестного автора». Рукопись со стихами была обнаружена только в 1953 году в московской библиотеке имени В.И. Ленина. И только тогда стало окончательно ясно, что написаны они в Таганроге Николаем Щербиной.
В хранящемся в Российской государственной библиотеке украинском литературном альманахе «Молодик» (он вышел в Санкт-Петербурге в 1844 году) есть стихотворение «Моряк». Начинается оно следующим образом:
Не слышно на палубах песен:Эгейские волны шумят.Нам берег и душен, и тесен;Суровые стражи не спят.
Добавим, что «канонического» варианта песни, видимо, и не существует. Более того, есть варианты и про Ладожское озеро, и даже — про Подмосковье. Если же верить Леониду Утесову, который, по его словам, записал полный текст у старого железнодорожника, то куплетов в ней было «бессчетное количество». И действительно — вариант Зубарева состоит из 21 строфы, а записанный в середине 1990-х годов вариант в исполнении Андрея Макаревича (альбом «Песни, которые я люблю») насчитывает 10 куплетов.
Теперь самое время перейти к песням про крейсер «Варяг», вернее — к двум наиболее известным из них.
Наиболее популярная до сих пор знаменитая «Наверх вы, товарищи, все по местам», опубликованная в санкт-петербургском «Новом журнале литературы, искусства и науки» в апреле 1904 года Отметим, что опубликованные стихи представляли собой довольно точный перевод, сделанный поэтессой Евгенией Студенской (1874–1906). Оригинал же появился в германском журнале Jugend за несколько недель до того. Автором стихов является австрийский писатель Рудольф Грейнц (1866–1942).
Стоит отметить, что текст слов песни с 1904 года неоднократно подвергался «редактированию» в соответствии с политической конъюнктурой. В частности, в моменты потепления взаимоотношений с Японией убирался куплет, где упоминались «желтолицые черти». Впрочем, такая же участь позже постигла песню «На границе тучи ходят хмуро» — после нормализации взаимоотношений с Японией слова «и летели наземь самураи» заменяли при исполнении на слова «и летела наземь вражья стая». Как видим, история имеет тенденцию повторяться.
Что же касается музыки к песне «Наверх вы, товарищи, все по местам», то она существовала задолго до появления стихотворения Студенской (отметим, что есть и другие, менее известные переложения на русский язык). Правда, на ее мотив пели совершенно иные слова Дело в том, что военный музыкант Алексей Турищев (1888–1962) использовал музыку так называемой «Патриотической песни», переложив на музыку пушкинской «Песни о вещем Олеге».
Многие годы «Песнь» была своего рода неофициальным гимном русской армии. Начало ее, например, звучало так;
Как ныне сбирается вещий ОлегОтмстить неразумным хазарам;Их села и нивы за буйный набегОбрек он мечам и пожарам.
Далее следовал припев, хорошо известным нам по фильмам про Гражданскую войну в России:
Так громче, музыка, играй победу!Мы победили, и враг бежит, бежит, бежит.Так за Царя, за Родину, за ВеруМы грянем громкое «ура», «ура», «ура!»
И так далее — строфы из Пушкина перемежались припевом.
Другая известная пенс про крейсер «Варяг» — «Плещут холодные волны» — была написана также в 1904 году. Автором ее слов был санкт-петербургский банковский служащий и поэт-любитель Яков Николаевич Репнинский. Впервые текст будущей песни был опубликован в газете «Русь».
Отметим, что автор музыки этого произведения до сих пор точно не установлен. В качестве авторов упоминаются студент Юрьевского (Тартуского) университета Федор Богородицкий (1883–1954) и регент кафедрального собора города Ставрополя Василий Беневский (1864–1930). Впрочем, о том, кто был автором музыки, а кто — хорового варианта, источники расходятся. Более того, у ряда исследователей музыки вызывает сомнение авторство их обоих.
Есть и другая версия происхождения слов — в соответствии с ним, мы снова имеем дело с переводом, причем вновь с немецкого языка.
А вот кажущаяся очень старой песня «По морям, по волнам, нынче здесь — завтра там» написана в 20-х годах XX века, причем автором ее был одессит Михаил Байтальский (1903–1978), позже осужденный как троцкист.
В 1939 году была создана и песня «Они вспоминают “Цусиму”».
Рассказ о «морской риторике» будет неполным, если мы не упомянем об «окончаниях, не имеющих отношения к службе» — иначе говоря, о ругательствах, использование которых всегда являлось признаком настоящего «морского волка». Тем более, как писал великий русский сатирик Михаил Салтыков-Щедрин, первым словом опытного русского администратора во всех случаях должно быть слово матерное. Категорически не сквернословивший знаменитый флотоводец вице-адмирал Степан Макаров был, пожалуй, редким и приятным исключением.
Не забьггы «окончания» и в Петровском Морском уставе Вернее те, которые воспринимались как «адресная» ругань.
В том случае, если брань следовала «не одумавши с сердца или не опамятовась», то виновный представал перед судом, где просил у обиженного «христианского прощения». Когда же брань была «гораздо жестокой», то налагался и денежный штраф в пользу потерпевшего. Примечательно, что если истец был недоволен размером присужденного штрафа, то виновник от уплаты освобождался вообще.
В случае если кто «против бранных слов» лез в драку или выражал недовольство «иным своевольствием», то он терял право на сатисфакцию и получал то же наказание, что и его обидчик.
Впрочем, Петр Великий является и одним из легендарных российских матерщинников. По крайней мере, именно ему приписывается авторство так называемого «Большого загиба» и «Малого загиба», состоящего из отборной ругани. Справедливости ради отметим, что «авторство» Петра в области «загибов» никак не подтверждено, но легенды — вещь упрямая.
Канонического текста «загибов» не существует, а количество слов в них может варьироваться от 30 до почти 400. Так, вариант «Большого Петровского загиба», впервые опубликованный в книге «Крепкое русское слово», состоит из 366 слов. Наиболее приличными выражениями в нем являются «под-хвостие дьяволие», «Зевесова жердина» и «обезьянья шишка зело раздутая». «Малый загиб» отличается от «Большого» только объемом, да и упоминаний «кровной родни» в нем поменьше. Любопытная деталь — при произнесении «загиба» в наказание провинившийся вставал к мачте и не смел сойти с места до завершения речи наказывающего.
«Если на минуту поверить, что все всерьез касается матери и отца, и братьев, и сестер, и так от прапрадеда до праправнуков, всей родни, и двоюродных, и снох, и золовок, и зятьев, словом, всех родственников, то станет дурно», — говорят моряки.
