Святослав Агафонов - Нижегородский кремль
Известны имена зодчих — строителей Архангельского собора — это Лаврентий Семенович Возоулин с пасынком Антипом. Фамилия старшего мастера говорит о его происхождении из Заузольской волости и нередко встречается в балахнинских переписных книгах XVII века. Работы были начаты в 1628 году и закончены в 1631-м.
Ряд подробностей мы узнаем из прошения архимандрита Рафаила о разрешении на строительство Вознесенского собора в Печерском монастыре: «…В Нижнем новегороде соборная каменная церковь Архангела Михаила отделана совсем а тое соборную церковь делали ваши Государские подмастерья Лаврентий Возоулин да пасынок ево Онтипа да с ним у того церковного дела было сорок человек каменщиков нижегородцев и то церковное каменное дело совсем отделано… велити Государи… в печерский монастырь дати своего Государского подмастерь Онтипу Лаврентьева пасынка Возоулина да нижегороцких и балахонских каменщиков и кирпичников, которые делали с ним соборную церковь Архангела Михаила и велити Государи остатошную известь и камень и лес подвязной и всяких железных снастей чемто церковное дело делати что осталось у соборные церкви Архангела Михаила…». Документ этот интересен для нас еще и тем, что связывает постройку Архангельского собора с работами в Печерском монастыре, развернувшимися вскоре после окончания строительства собора с участием того же мастера-зодчего.
По своей архитектурной структуре Архангельский собор 1631 года принадлежит к типу шатровых храмов с восьмериком, поставленным на четверик, с трехапсидным алтарем на востоке и тремя притворами, примыкающими к остальным стенам. Над южным притвором, более крупным и массивным, чем другие, возвышается шатровая колокольня.
Выше обреза фундамента выложено несколько рядов белокаменной кладки: с внутренней стороны она гладко обработана, а с наружной имеет цоколь с профилем, характерным дляXVII века (наклонная плоскость с валиком). Он полностью сохранился в местах, где к южному и западному притворам примыкали стены придела, пристроенного во второй половине XVII века.
На белокаменном основании стоят стены, сложенные из кирпича 29x14,5x8,5–9 см.
Четверик имеет почти квадратную форму размером внутри 10,7x10,5 м. Пристроенные к нему притворы характерны скорее для планов белокаменных соборов Владимиро-Суздальского зодчества и перешли в композицию здания XVII века как память о первоначально стоявшем здесь храме. Существующие притворы, как показывает перевязка кладки их стен и фундаментов со стенами четверика, возведены одновременно с ним.
Западный притвор, как и западный вход в церковь, заметно сдвинут к северу от оси фасада. Причина такого смещения лежит в общей композиции — сочетание большого шатра храма с шатром колокольни, устроенной над южным притвором, требует зрительного равновесия. Постановка большого и малого шатров на одном здании является вариантом распространенных в древнерусском зодчестве многошатровых церквей. Обычно они имели строго симметричную композицию. А несимметричное размещение шатров явилось следствием соединения церкви и придела со своими особыми завершениями и известно главным образом в деревянном зодчестве[16]. Архангельский собор имеет второй шатер с южной стороны и завершает он не придел, а колокольню[17].
В 1672 году у южной стороны собора был построен придел Ивана Богослова «над тем местом, где во время чумы 1658 года хоронили мертвых». Придел был пристроен углом, объединив западный притвор с южным, к которому с востока был пристроен алтарь. Собор сильно пострадал от пожаров 1704, 1711 годов и особенно от большого пожара 1715 года, после которого он долго пустовал и был восстановлен и вновь освящен только в 1732 году.
Очевидно, тогда шатер и был покрыт черепицей, получившей в это время широкое распространение в Нижегородском крае. О черепице, покрывавшей шатер, упоминалось в статье В. Леонова, который в 70-х годах прошлого века писал, что «она уже давно не существует». По-видимому, черепичное покрытие было подобно кровле шатра Никольской церкви в Балахне, уложенной также в первой половине XVIII века. Обломки такой трапециевидной черепицы были найдены у стены Нижегородского кремля между Кладовой и Дмитровской башнями. Вероятно, старое черепичное покрытие было уничтожено при ремонте 1795 года, так как его не видно на рисунках 1837 года. Долгое время шатер стоял защищенный лишь слоем известковой побелки и затирки, а с 1870-х годов покрыт железом. При обследовании никаких следов крепления черепицы на поверхности шатра не обнаружено. Черепица городчатого типа с зеленой поливой сохранилась лишь на главах храма и колокольни.
Окна южного фасада были расширены, как можно заключить по форме проемов, в середине XVIII века. Но если первоначальный вид восточного окна южной стороны был легко установлен, то от западного окна не осталось ни следов подоконника на уровне подоконников соседних окон, ни пят арочной перемычки. Да их и не могло быть, так как здесь в толще стены проходит лестница. Если окно было первоначально, то значительно меньше современного и освещало только лестницу, которая вела в помещение под колокольней и далее к ярусу звона. Оттуда подъем продолжается внутри южной стены восьмерика и заканчивается в небольшой башенке с выходом у основания шатра[18].
Ярус звона выделен полосой ширинок, проходящих на уровне карниза четверика. Такие же ширинки находятся на столбах, поддерживающих арки звона. Вся эта обработка соответствует формам XVII века, но верхние части колокольни с рустовкой на углах, карнизом из двух четвертных валов, уложенных без промежуточного элемента, как и шатер с главой на непомерно тонкой шейке, могли быть выполнены лишь при восстановительных работах 1732 года,
Если детали колокольни можно отнести к двум различным периодам, то значительно труднее решить вопрос о времени происхождения тех или иных частей восьмерика. Так, обколотая кирпичная кладка верхних частей угловых пилястр, острыми углами торчащая кверху, говорит о том, что по первоначальному замыслу эти пилястры должны были в сочетании с карнизом образовывать прямоугольную рамку на каждой из граней восьмерика. Весьма близкую по характеру обработку восьмерика имеют шатровые церкви XVI! века — Троицкая в Троицком-Голенищеве под Москвой, Иоанна Предтечи в Казани, Надвратная Евфимьевская и Успенская церкви Печерского монастыря в г. Горьком.
Следы перекладки ни в карнизе, ни на плоскости стен не просматриваются. По-видимому, обработка завершающих граней восьмерика изменилась в самом процессе постройки. Или же, что не противоречит и первому предположению, весь верх собора с шатром и главой был заново облицован, частично или полностью переложен, судя по форме обрамлений окон восьмерика, в первой половине XVIII века.
Но в то же время поддерживающая часть карниза восьмерика с рядом профилированных сухариков совершенно аналогична обработке соответствующих частей карнизов перечисленных выше шатровых памятников середины XVII века. Венчающая же часть карниза повторяет прием завершения четверика — это полочка, поддерживаемая гуськом, который составлен из двух рядов кирпича, но без обычной разрезки швов кладки и без переходной узкой полочки под гуськом.
Карниз четверика состоит из двух частей: нижняя начинается кирпичным полувалом, далее проходит перебрик из кирпича на ребро. Двумя рядами выше выложен гусек, вытесанный из двух рядов и уложенный так, что кривая гуська не прерывается выносом верхнего ряда над нижним. Между гуськом и нижней плоскостью нет никакого промежуточного элемента. Верхняя часть карниза состоит из ряда небольших ширинок, над которыми идет полочка и гусек, вытесанный, как и нижний, из двух рядов кирпича. Но в отличие от нижнего гуська его верхняя полочка надложена еще одним рядом кирпича и, таким образом, увеличена до 10,5 см.
Чтобы убедиться в том, что все эти особенности архитектурных профилей Архангельского собора не привнесены в него при работах XVIII века, сравним аналогичные детали верхних частей собора с другими возоулинскими постройками. Известно, что Антип Возоулин перешел после постройки Архангельского собора на строительство Вознесенского собора Печерского монастыря, который и был закончен им в 1632 году. Позже в Печерском монастыре были построены два шатровых храма: надвратная церковь Евфимия Суздальского (1642) и Успенская церковь при монастырской трапезной (1648). Хотя древние акты не сохранили имя строителя этих церквей, близость их общей композиции и деталей Архангельскому собору настолько очевидна, что может заменить отсутствующие документы.
Действительно, надвратная церковь при своих много меньших размерах повторяет композицию Архангельского собора. Лопатки, делящие фасады церкви на три части, заканчиваются полукруглыми закомарами. Плоскости граней восьмерика заключены в раму с тремя кокошниками над каждой гранью, и именно такое построение архитектурных элементов должен был бы иметь восьмерик Архангельского собора.
