Александр Пересвет - Повести исконных лет. Русь до Рюрика
В се же лето прибыли послы сии в Константинополь и говорили с базилевсом Феофилом, и честь от него великую приняли.
Пришли в то же лето русы некие к царю хазарскому и попросили у него городок дать им Тмутараканский: хотели там сесть, возле моря, корабли строить и ходить с торговлею и русью. Но не позволил то царь, сказав: «Ныне мир у нас с греками, а вы, русы, на них нападать будете. Вот когда немирье настанет, сядете и будете греков воевать». И так не дал русам городок. Но стали они сами собою там селиться, ибо удобно было место сие: с Волги-реки через переволоку проходили проливом здешним гости с мехами и челядью, и из Булгара гости шли с товаром; а по Дону везли челядь же и дани славянские, что русы сверх откупа хазарского собирали. А греки торговали своим товаром и арабские гости ходили сюда же; а в Кафе большая торговля челядью и рабами и до сего дня идет; до нее же от Тмутаракани день пути.
В лето 6347 (839). Разгневался Дий, что отняли у него русы ростовские Белоозеро и отправил рать туда. Сам ведь не смог пойти, ибо ходил по кореле, примучивая ее к дани и отваживая свейских норманнов от земель тех. А чем закончилось у Белоозера, неведемо: не поют о том скальды русские.
Ратились угры с хазарами изнова. И ходили на Белую Вежу, и у порогов стояли лето, и не было прохода ни на кораблях, ни пешему. Встала торговля в Киеве, и серебра не было.
Тогда убили русы много челяди, что сидела здесь, покуда не вывезут ее в Ромейскую землю продавать: стояли на порогах угры. И из-за угров на порогах вывезти челядь не могли, а кормить рабов так долго стало дорого. И не отпустили русы никого же из рабов тех, но убили всех. И помнят в Киеве о резне той до сего дня, и поговорка такая есть: попал, как к русам в голод.
Из-за угров тех же не смогли послы русские вернуться от императора в Киев, но поплыли по Дунаю, через франков. И в стольном городе тех франков, Ингельхейме, опалился на них император франкский Людовик, сказав: «Не знаю, кто такие русы, а эти послы суть свейские норманны, иже нападают на Дуурстеде и опустошили Вальхерен и увели с собой многих женщин вместе с неисчислимыми богатствами различного рода. Не послы они, а доглядчики норманнские»[80].
И посадили послов тех в поруб, и бумаги их отняли, и только то помогло им: увидел император франкский письмо от базилевса, в коем просил тот за послов, кои к нему каганом хазарским посланы с заверением о дружбе и мире. И выяснил император, что хотя и из одного корня русы и норманны роды свои ведут, но живут розно, и сами со свеями воюют часто: нападают ведь свеиские норманны и на пределы русские. И снял опалу император и щедро одарил послов русских, и шпоры им подарил, сиречь в рыцарское достоинство возвел. И отпустил их с дарами большими[81].
Но снова не добрались послы те до Киева: напали на корабль их свей и мало не победили и не потопили всех; однако вырвались русы и дошли до Ладоги, и тут один из послов от ран скончался. Второй же умер в Смоленске, заболев; и о том ведомо стало от слуги его.
И с тех пор торговали русы с Царьградом и без разрешения кагана; ныне же того сокрушил сын великой княгини Святослав о два лета тому, и сам каганом назвался, ибо перенял он власть и силу хазарскую, и тамгу их перенял.
В лето 6348 (840). Напали на Ладогу даны, а вел их конунг Рагнар по прозвищу Косматые Штаны[82]. А был тот Рагнар, сказывают, сыном конунга Сигурда Кольцо, который допреже Ладогу завоевал у словен; оттого-де говорил Рагнар, что вотчину свою возвращает. А направил его на Ладогу король Анунд Уппсальский, что правил тогда страной Свейской вместе с братом своим Бьерном из Хоги после Эрика-конунга[83].
А был Анунд изгнан из страны своей и жил за морем, а где — неведомо. И прибился к данам, и сговорился с конунгом их Рагнаром Косматые Штаны, что помогут ему даны вернуть стол его. Собрали они войско на 33 кораблях и напали на Бирку, когда Бьерн-конунг был далеко от того места, ходя по полюдье по Финмарку.
А в Бирке о ту пору много гостей было торговых, и жалко им было товара своего, если даны его отнимут. И послали к Анунду и договорились, что не будет он Бирку на щит брать, а за то дали ему 100 марок серебра.
И стало так; а Анунд стал конунгом в Уппсале, где Бирка располагалась.
Но Рагнар-конунг обиделся на то сильно, ибо не получил он с данами должной добычи и серебра. И тогда сговорились даны, что сами нападут на Бирку и пограбят ее и гостей торговых — сильно ведь обижены были даны.
Но узнал о том Анунд конунг новый и позвал прорицателя некоего, чтобы сказал тот именем богов своих бесовских — да не идут даны на Бирку. И тянули жребий, и показал тот, что не будет данам удачи, коли нападут они на Бирку.
И тогда восстонали даны — совсем, дескать, без добычи они остались, и воины другие над ними смеяться станут. И кидал тут снова волхв тот жребий, и выпал жребий напасть им на Ладогу. И увидели в том волю богов — вот, сказали, как ходил на Ладогу ярл Ренальд Высокий под королем Сигурдом, так ныне сын того Рагнар Сигурдсон пойдет под королем Анундом и много добычи возьмет.
И пришли даны в Ладогу нежданно; едва успел князь Дий исполчить свою русь. И бились крепко: трижды сходились. А вели русь Деян и два сына его — Дий Деянович и Даксо Деянович[84].
И не могли победить друг друга; и на следующий день бились. С утра до вечера сражались они. Но стрелами огненными поджег Рагнар Ладогу. На закате пали стяги Диевы — не могла бо русь сражаться в огне. А самого его убил Рагнар-король.
Вошел тогда Рагнар в Ладогу. Много добычи взяли даны; помнят о добыче той по сей день в данской стране. Сыновья же Диевы бежали в Плесков. Русь тамошняя приняла их и пошла за ними, говоря: «Не хотим, чтобы норманны Русью правили, а словене суть русь тоже».
Поставил между тем Рагнар князем руси ладожской сына своего Витзерка[85], а сам вернулся в Данию. Но не приняла того русь, а пошла за Даксо Деяновичем, когда сказал тот: «Да не отдадим Русь нашу данам заморским!» И крикнули князем его руси ладожской. А Дий Деянович пошел к кривичам смоленским и к руси смоленской же — да станут заодно с русью ладожской. Крепко воевали после русы с данами, и не могли те далеко отходить от города. И даней-выходов люди данам им не давали, но давали Даксо-князю. И шли за русью той и словене, и кривичи, и весь: был ведь Даксо женат на словенке, а Дий — на дочери кривичского волхва смоленского.
В лето 6349 (841). Срубил Витзерк городок малый на острове на истоке Волхова из Ильмень-озера, сказав: «Не хорошо то, что не сидит русь здесь. При немирье нет выхода руси на Восточный путь»[86].
И поставил крепость деревянную на валу, и сел там, и посадил там русь, а Ладогу держал, и Холопий городок, и Гостево поле. А в Плескове своя русь сидела, а в Ростове своя.
И было немирие. Ведь так было: не пускали Деяновичи данов в русь на восход, и смоленская русь не пускала их тоже. Получалось, что без смысла сидели даны в Ладоге: заперли их там русы и не давали пути.
Стал тогда Витзерк искать обходной путь на восток. И сказали ему, что есть дорога через восточный берег озера Нево, через реку Сясь на Белоозеро, а оттуда — в Волгу.
Тогда пошел Витзерк на Алаборг и сжег его, потому что не хотели русы тамошние покориться данам. Но и дальше пройти не смог — не пускали его через волоки русы алаборгские с мерью и весью вместе. И так не дошел до Белоозера.
А ростовская русь, о том узнав, воспользовалась ослаблением власти алаборгских русов и ходила на Сясь-реку и многие села мерянские тут попленила и к дани себе примучила.
В лето 6350 (842). Ород в Киеве собрал русь киевскую и ходил на древлян, но ничтоже успел: исполчились зарнее древляне и на горах своих встали, и не смог победить их князь Ород.
Ходил Витзерк на Плесков, и воевал с ним Даксо.
А в Ладогу новые даны пришли, и стали за Витзерка, присланы бо были отцом его Рагнаром. И ходили на Алаборг, и сожгли его изнова. Так не стало Руси Алаборгской, и впусте лежала земля та долгое время.
Скончался император Феофил от желудочной болезни, и приял стол его Михаил Ш, прозванный Пьяницей.
И был тот Феофил, как сказано, наследник зловерия нечестивого отца своего Михаила: многих замучил за честное почитание святых икон. Однако, любя учение книжное, он обновил запустевшие школы Царьграда, приказал снова начать в них занятия. Он же вывел из заточения святого Мефодия, как передают об этом летописи греческие.
А было то так: Феофил из любви к знаниям часто проводил время за чтением книг; однажды царю попалась в руки книга, содержание которой ему было малопонятно; некто из приближенных заметил ему, что Мефодий, заключенный в темнице в Акрите, известен своим уменьем изъяснять трудные для уразумения места в книгах. Тотчас же царь послал приказ привести к нему из узилища святого Мефодия; увидевшись с ним, он после беседы понял, что святой Мефодий муж мудрый, и освободил его из уважения к нему.
