Соломон Лурье - Антисемитизм в древнем мире
Конечно, в Библии можно найти немало подобных мест, которые могли бы служить доказательством преступности евреев, и, несомненно, эти места были использованы антисемитами. Но для нас важно лишь установить тот факт, что обвинения евреев в преступности, поскольку они не являются квалификацией своеобразного еврейского национального чувства (см. ниже, ч. II), как, напр., в приведенном месте Сенеки, где выражение sceleratissima gens («преступнейшее племя») есть только квалификация того, что victi victoribus leges dederunt, «побежденные навязали свои законы победителям», — есть результат изучения не живых еврейских сограждан, а их священной книги — греческой Библии.
А всякая религиозная книга, являющаяся окаменелым пережитком давно прошедших эпох, хранит в себе много такого, что кажется всем, не ослепленным ее святостью, верхом безнравственности с точки зрения новых взглядов. Так было и с Библией; но не иначе было и с Илиадой, и хорош был бы тот, кто стал бы искать доказательств безнравственности греков эллинистической эпохи, исходя из поступков героев и богов в «Илиаде»! Зомбарт (о. с. 362) справедливо замечает по этому поводу: «Если мы кинем взгляд на Олимп или Валгаллу, то мы увидим, что там даже боги надувают друг друга самым низкопробным способом»[37]. Таким образом, о коммерческой недобросовестности евреев (точнее, трех евреев) говорят только три приведенные выше (стр. 63) документа.
Но установлено ли, что хоть эти три еврея были действительно мошенниками? Ничего подобного: внимательное изучение этих документов показывает, что и они никаких доказательств недобросовестности хотя бы отдельных евреев не содержат. Все они представляют собой жалобу одной лишь стороны; «кто, в действительности, прав, мы знать не можем», говорит Вилькен (о. с. 789, пр. 7) применительно к третьему папирусу, где ответчик Малих вовсе не должен быть непременно евреем, а мог быть таким же арабом, как истец, и сверх того, документ настолько фрагментарен, что вообще-то восстановление его гадательно. «Кто в действительности прав, мы знать не можем» — этот приговор Вилькена по существу применим и к остальным двум документам.
Действительно, в первом документе, как он теперь читается, евреем оказывается вовсе не продавец лошади, а третье лицо. Вот как этот документ теперь читается: «Ты написал нам» — пишет некто Менон Гермократу — «что ты (купил) для нас кобылу и что ее (надлежит получить, [axe] sthai) от еврея, имя которого нам неизвестно. Но так как он не передал нам ни кобылы, ни проходного документа на нее, мы и написали тебе это письмо, дабы ты был в курсе дела». Этот папирус открывает целый ряд возможностей:
1) кобыла была задержана евреем в обеспечение уплаты долга, причитавшегося с приведшего ее,
2) отправитель или адресат пишет просто неправду или недоговаривает чего-нибудь и т. п.
Наконец, самое вероятное:
3) адресат письма не уплатил еще продавцу полной стоимости кобылы и поэтому она, впредь до уплаты всей ее стоимости, и была помещена у еврея, как у третьего лица (mesengyon).
Поэтому, мы должны присоединиться к взгляду Т. Рейнака (Textes d'auteurs grecs et romains relatifs au judaisme 1895, p. XIV):
«Что бы ни говорили, экономический антисемитизм, этот продукт средневекового законодательства и современного финансового движения, не играл существенной роли в греко-римскую эпоху.»
3. Политические соображения, как причина античного антисемитизма
Остается рассмотреть еще тот взгляд, по которому антисемитизм в античном мире был вызван политическими соображениями. Сторонники такого взгляда об'ясняют антисемитизм двояко: одни (юдофобы) видят причину во вредном политическом направлении евреев, другие (юдофилы) считают, что, наоборот, антисемитизм преимущественно провоцировался и даже создавался правительствами ради достижения тех или иных политических целей. Докажем неправильность и того и другого взгляда.
Что касается первого взгляда, то любопытно, что когда приходится точно формулировать, в чем же заключалось вредное политическое направление евреев, то взгляды древних и современных ученых расходятся по противоположным направлениям: одни видят причину в том, что евреи по природе были бунтовщиками и были настроены враждебно к правительственной власти, другие, наоборот, что они всегда были неизменно лояльны по отношению к каждому, в руки которого попадала государственная власть. И оба взгляда опираются при этом на достаточное количество документальных и строго проверенных данных.
О еврейской, лояльности говорят уже выше сопоставленные свидетельства о службе евреев по внутренней охране (жандармерии). Уже в 407 г. еврейская община в Элефантине в своем письме-доносе (И. М. Волков, Арамейские документы, оф. док. V, стр. 15) сообщает персидской власти о ряде изменнических действий египетского духовенства и гарнизона и при этом прибавляет: «Когда состоящие на службе (?) в египетских отрядах отпали, мы не оставили нашего служебного поста, и в нас не было найдено никакого порока».
Лояльность евреев по отношению к Птоломеям — общеизвестный исторический факт. «Евреи всегда были крайне лояльными приверженцами каждого власть предержащего и умели использовать это для постепенного получения ряда важных привилегий», (Wilcken о. с. 786). Сами евреи постоянно ставили себе в заслугу и гордились этой лояльностью, как мы видим из книги «Эсфирь», написанной в Палестине в маккавейскую эпоху, и из добавлений к этой книге, а равно и из, так назыв., 3-ей кн. Маккавеев, написанных в Александрии в эпоху современных Маккавеям поздних Птоломеев.
В кн. «Эсфирь» (2,21. 6,2) сообщается, как еврей Mapдохай обнаружил и открыл царю заговор двух царских слуг — Бигтана и Тереса; этот верноподданический поступок был якобы даже записан в царскую памятную книгу.
В египетском добавлении к этой книге (1,12) придуман даже дубликат этого рассказа: Мардохай раскрывает еще заговор царских евнухов Габата и Тарры и этот поступок также записывается в памятную книгу, тогда как противник Мардохая — Аман выставляется здесь, как сообщник этих евнухов и государственный изменник (там же, § 17,5 § 10). В, так наз., III кн. Маккавеев еврей Досифей спасает Птоломея IV Филопатора от верной смерти (1,3). В этом произведении в уста самого Птоломея IV влагаются такие заявления: «Евреи безукоризненно сохраняли полнейшую и нерушимую верность ко мне и к моим предшественникам» (5,31); «они уже с самого начала выделялись из всех народов полнейшей благонамеренностью по отношению к нам» (5,26); «они были верными солдатами нашей внутренней охраны» (5,25). Наконец, здесь прямо заявляется: «Евреи всегда сохраняли полнейшую благонамеренность и неизменную верность по отношению к царям» (3,3)[38]
Не хуже засвидетельствована и лояльность евреев по отношению к новой — римской власти. Вот как описывает Светоний (Divus Julius, гл. 84 конец) траур по Юлии Цезаре: «После его смерти, во время грандиозного официального траура можно было видеть, как одна за другой проходили толпы людей различных национальностей, оплакивавших его по своим обычаям, особенно же выделялись евреи, которые даже несколько ночей под ряд бодрствовали у его могилы».
Блудау (о, с. 58) характеризует отношение евреев к римской власти такими словами: «С тех пор, как Рим стал вмешиваться во внутренние дела Востока, евреи стали прилагать свою энергию, чтобы снискать расположение владыки мира и направить его против своих врагов. Так, еврейские цари из маккавейской династии искали в Риме поддержки против Селевкидов, точно так же и египетские евреи становились при каждом удобном случае на сторону Рима против национальной партии, которая стремилась к независимости от римского влияния. Когда консул Габиний по приказу триумвиров (в 55 в. до P. X.) возвел на египетский трон Птоломея XI Авлета, то евреи, жившие к югу от Пелузия и охранявшие подступы к Египту, заблаговременно отложились от Вереники IV, которая была проведена в регентши более слабой националистической партией (Іos. Ant. XIV, 6,2, Bell, jüd. I, 8,7). Их склонил тогда к измене Антипатр, отец Ирода Великого, точно таким же образом как позже он склонил их к отложению от Птоломея ХIII. Когда Митридат Пергамский двинулся на помощь Цезарю, осажденному в Александрии (весной 47 г. до P. X.), евреи готовы уже были броситься в борьбу за Птоломея против Митридата, но Антипатр показал им письмо первосвященника Гиркана II, и таким образом привлек их на сторону Цезаря. Таким образом, как только были затронуты их земляческие (sie! landmannschaftlichen) чувства, они отказались от борьбы за династию (Ios. Ant. XIV, 8, 1–3, Bell. jud. 1, 9, 3–5). Они поняли, что их благо зависит теперь от милости Цезаря и поспешили выявить свою преданность этому идущему в гору человеку. Снова они изменили национальному делу, когда они, следуя духу времени, в борьбе между Антонием и Октавианом с присущей им ловкостью перешли в лагерь победителя, засвидетельствовав на деле перемену в своих взглядах».
