Лесли Гровс - Теперь об этом можно рассказать; История Манхэттенского проекта
Предостережение Тизарда и большой интерес французов к урану придали самым богатым в мире катангским урановым рудам в глазах Сенжье большой вес.
Сенжье выехал в октябре 1939 г. из Брюсселя в Нью-Йорк, где оставался до конца войны. Оттуда он управлял всеми работами своего концерна. С момента захвата в 1940 г. Бельгии немцами он должен был осуществлять руководство единолично, лишенный советов и указаний других членов правления, оставшихся в Бельгии.
Еще перед своим выездом из Бельгии Сенжье дал указание отправить в США и Англию весь наличный запас радия, около 120 граммов, стоивший тогда около 1,8 миллиона долларов. Одновременно он распорядился отправить в США всю урановую руду, находившуюся на складах обогатительных фабрик "Юнион миньер" в Оолене. К сожалению, это распоряжение не было выполнено достаточно быстро, и вступление немцев в Бельгию не позволило вывезти эту руду.
В конце 1940 г., опасаясь вторжения немцев в Конго, Сенжье приказал своим представителям в Африке переправить в Нью-Йорк, по возможности тайно, всю находившуюся на складах шахт Шинколобве ранее добытую урановую руду.
В результате в сентябре и октябре 1940 г. 1250 тонн урановой руды было отправлено через порт Лобато в Анголе в Нью-Йорк и сложено в пакгаузе на острове Стэйтон Айленд.
В марте 1942 г. Сенжье был приглашен на совещание, созванное Госдепартаментом, Корпорацией по запасам металлов, Советом по сырью и Советом по экономике войны, где он должен был сделать доклад о запасах цветных металлов в Конго. В тот же день в разговоре с Т. Финлеттером, являвшимся специальным консультантом Госдепартамента по экономике и международным делам, и сотрудником Госдепартамента Фейсом, убеждавших его удвоить добычу кобальта, Сенжье сообщил, что его концерн имеет в своем распоряжении еще более важный материал -- уран. Сообщение было оставлено без внимания.
Позднее, в апреле, Сенжье снова поднял вопрос об уране, напомнив об этом очень ценном материале, лежавшем в пакгаузе в Нью-Йорке. На этот раз его заявление произвело какое-то впечатление, и даже начались разговоры о перевозке руды в форт Нокс, где хранился золотой запас США.
21 апреля Сенжье предпринял третью попытку, написав Финлеттеру следующее: "Как я уже вам говорил, руда, содержащая радий и уран, -- крайне ценный продукт". И снова вместо ответа молчание.
Как теперь известно, Госдепартамент не знал о проекте атомной бомбы вплоть до кануна Ялтинской конференции (февраль 1945 г.), когда я в силу некоторых обстоятельств был вынужден просить информировать о нем государственного секретаря Стетинниуса.
Почему Госдепартаменту не сообщалось о проекте, я не знаю, хотя это, безусловно, было связано со стремлением Рузвельта вести все международные дела единолично и его убеждением, что в атомные дела не следует вмешивать лишних людей.
Как бы то ни было, все равно трудно понять, почему, несмотря на настойчивые заявления Сенжье о ценности урановой руды и всем известный факт наличия в ней радия, чиновники Госдепартамента не предприняли никаких попыток определить ее действительную ценность. На их месте любой человек, даже поверхностно знакомый с редкими металлами, очень заинтересовался бы этой рудой, хотя бы только из-за содержания в ней радия. Тот же, кто хоть немного следил за прессой, должен был бы заинтересоваться и самим ураном, так как в газетах и журналах того времени появлялись статьи, затрагивавшие проблему урана.
В первый день моего вступления на пост руководителя Манхэттенского проекта я имел беседу с полковником Николсом. Основной темой была проблема обеспеченности проекта урановой рудой. По мере обсуждения выяснилась весьма неблагоприятная ситуация. Единственной нашей надеждой была руда "Юнион миньер", о которой дней за десять до этого Николс узнал от Финлеттера. Последний звонил Николсу, чтобы посоветоваться, насколько срочной и нужной является перевозка фирмой "Эфрикен металс" некоторого количества урановой руды в Канаду с целью ее обогащения. Николс попросил некоторое время на изучение этого вопроса. Фирма, как он вскоре выяснил, имеет значительные запасы руды, которая хранится в окрестности Нью-Йорка. Эти сведения были доложены комитету С-1 14 сентября, который высказался за приобретение всей наличной руды.
Мы с Николсом решили, что нужно, не откладывая, встретиться с Сенжье, который, по нашему мнению, был центральной фигурой во всех делах, связанных с африканской урановой рудой.
В тот момент мы еще ничего не знали о предшествовавших тщетных усилиях Сенжье.
На следующее утро, когда Николс начал беседу с Сенжье, тот, помня реакцию Госдепартамента, был очень сдержан в своих ответах. Изучив удостоверение Николса, он спросил:
-- Полковник, прежде всего скажите, вы пришли сюда для дела или только для разговоров?
-- Я пришел для дела, -- со свойственной ему дипломатичностью ответил Николс. И тогда Сенжье сообщил весьма обрадовавшие Николса сведения. Действительно, более 1250 тонн богатой урановой руды, упакованной в стальные контейнеры, хранится в пакгаузе на острове Стэйтен Айленд.
Час спустя воодушевленный Николс покинул кабинет Сенжье, унося с собой предварительное соглашение о немедленной передаче нам всей руды из Стэйтен Айленда, а заодно и всей руды, находившейся на поверхности земли в Конго. Проект соглашения был написан на первом попавшемся под руку клочке желтой бумаги и скреплен вместо печати простым рукопожатием. Подробный текст письменного соглашения предполагалось составить несколько позднее.
Такой способ был характерен для большинства наших сделок в те времена. Коль скоро поставщик сознавал всю важность нашей работы (а в описанном случае это даже не нужно было объяснять), он неизменно проявлял полнейшую готовность предоставить нам свою продукцию или свои услуги в обмен на наши устные заверения о будущей компенсации. При этом мы всегда обещали, что, если почему-либо окончательного согласия достичь не удастся, поставщик не понесет никаких убытков. Это обещание всегда выполнялось.
Руда концерна "Юнион миньер" была очень богата ураном. Первые партии ее, отсортированной вручную, содержали до 65 процентов чистой окиси урана. Эта цифра кажется совершенно неправдоподобной, если учесть, что имевшаяся на рынке руда из Канады и Южно-Африканского Союза (Южно-Африканская Республика. -- Прим. ред.) содержала десятые или даже сотые доли процента окиси урана.
Располагая запасами этой руды, мы могли спокойно работать без опасения оказаться в тяжелое военное время без исходного материала.
Знакомство с Сенжье помогло нам осознать, сколь важен этот человек для союзников. Начиная с этого дня мы оказывали ему всяческую поддержку. Все детали наших соглашений с ним, в том числе и порядок финансовых расчетов, держались в строгом секрете.
Сенжье, между прочим, был обязан объяснить дирекции банка, почему необходимо завести специальный счет для перевода на него денег, полученных за продажу материалов, обозначенных некоторым условным номером. Чтобы не раскрывать истинных причин, было решено в отчетах Федерального резервного банка не делать никаких упоминаний о наших сделках, соблюдать требование минимума переписки, а ревизорам банка принимать объяснения Сенжье на веру.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ.
РАБОТЫ ПО ПОЛУЧЕНИЮ ПЛУТОНИЯ.
Чтобы представить себе всю беспрецедентность усилий ученых и инженеров, сделавших гигантский скачок от идеи использования плутония к ее промышленному воплощению, надо учитывать не только новизну этой проблемы, но и время, за которое это было сделано.
Эта работа останется в истории как пример феноменального самоотверженного прорыва в неизвестность, сравнимого, пожалуй, только с первым путешествием Колумба.
На пути лабораторных исследований стояли невероятные трудности. В Чикагской лаборатории велись исследования с целью получения из одного элемента, урана, другого -- плутония. Такое превращение атомов одного вещества в атомы другого с физической и химической точки зрения было, по существу, первой научной попыткой воплотить мечту средневековых алхимиков о превращении одних металлов в другие. Весь опыт науки был против нас.
Для осуществления процесса превращения элементов, даже в лабораторных условиях и в ничтожно малых количествах, необходимо было создать реактор, или, как мы его чаще называли, котел, довольно внушительных размеров. Для промышленного получения нового элемента нужен был, естественно, реактор еще больших размеров. По оценкам, лабораторная установка должна была вмещать около 45 тонн металлического урана или двуокиси урана. Такими количествами достаточно чистого урана мы не располагали вплоть до конца 1942 г. Но даже и после 1942 г. лабораторная установка не могла дать нам плутоний в количествах, достаточных для его выделения.
В июне 1942 г., в тот момент, когда инженерные войска были подключены к проекту, работы только что начались. Тогда еще не было экспериментально доказано, что теоретически обоснованный процесс превращения урана в плутоний действительно можно осуществить. Такое доказательство было получено только 2 декабря 1942 г. Прошло несколько недель, прежде чем мы решили вести работы по получению плутония полным ходом и приступили к проектированию первой промышленной установки. 5 октября 1942 г. я впервые посетил Металлургическую лабораторию Чикагского университета, где провел с Артуром Комптоном полдня, осматривая оборудование лаборатории и знакомясь с работами ученых.
