Михаил Зефиров - Самолеты-призраки Третьего Рейха. Секретные операции Люфтваффе

После капитуляции Германии подлодка Канариса 8 ноября 1918 г. возвращается в Киль. На бывшем кайзеровском флоте восстание, к которому примыкают и команды подводных лодок, только вернувшихся на базу. 30 ноября Канарис оставляет лодку и некоторое время служит при штабе подводных сил. В январе он приезжает в Берлин и останавливается в отеле «Эден», который в тот момент был настоящим штабом германской контрреволюции.

14 февраля 1919 г. Канарис принимает предложение военного министра Густава Носке (Gustaw Noske) войти в его личный штаб. В течение следующих полутора лет он выполняет различные «особые» поручения, в том числе участвует в подавлении рабочего восстания в Берлине и, вероятно, в организации убийства видных деятелей германского рабочего движения Розы Люксембург и Карла Либкнехта.

24 июля 1920 г. Канарис возвращается на флот и получает назначение в штаб сил на Балтийском море. 19 июня 1923 г. он становится первым помощником командира крейсера «Берлин» и затем 1 января 1924 г. получает звание корветен-капитана (капитана 3-го ранга). Среди его подчиненных 20-летний лейтенант Рейнхард Гейдрих (Reinhardt Heydrich), будущий обер-группенфюрер СС, глава СД и Главного управления имперской безопасности (РСХА) и будущий злейший враг Канариса.

С 15 мая 1924 г. Канарис служит в штабе начальника морского управления военного министерства. Он отвечает за вопросы развития и вооружения подводных сил. В этот период он занимается не только бумажной работой. Канарис тайно посещает Японию, где на верфях фирмы «Кавасаки» строятся корабли для немецкого флота. В октябре 1926 г. он приезжает в Испанию, где, используя старые связи, устанавливает тесные контакты с местным крупным промышленником Эчевариетой. В итоге на верфях последнего в январе 1928 г. закладываются новые подлодки для Германии.

22 июня 1928 г. Канарис назначается первым помощником командира линкора «Силезия» и затем 1 июня 1929 г. получает звание фрегатен-капитана. С 29 сентября 1930 г. он служит в должности начальника штаба эскадры в Вильгельмсхафене, и 1 октября ему присваивают звание капитана цур зее. 1 октября 1932 г. Канарис возвращается обратно на «Силезию», но теперь уже в качестве ее командира.

Прослужив на старом линкоре два года, он рассчитывает получить новую должность, возможно, командира нового крупного боевого корабля или же начальника отдела в Главном штабе флота. Однако все знают, что главнокомандующий Кригсмарине адмирал Эрих Редер (Erich Reder) и ряд других высокопоставленных флотских офицеров недолюбливают Канариса. Они полагали, что тот более склоненк«военно-политической, чем военной, карьере, и, хотя являлся храбрым командиром, мало подходил для высокого руководящего поста в военно-морском флоте».

В итоге ему приходится довольствоваться постом командира военно-морской базы в Свинемюнде (Swinemunde) [23], на который он назначается 29 сентября 1934 г. База небольшая, если не сказать заштатная, и многим тогда казалось, что у Канариса осталась лишь одна перспектива – тихо дослуживать там до почетной отставки в звании контр-адмирала.

Однако судьба распорядилась по-другому. Можно утверждать, что разведывательные полеты Теодора Ровеля над Польшей и Францией и последовавший за ними скандал, который привел к отставке прежнего начальника Абвера капитана цур зее Конрада Патцига, стали настоящим «спасением» для карьеры Канариса.

Уходя, Патциг[24]сумел убедить адмирала Редера, что его преемником должен снова стать моряк, чтобы Кригсмарине не утратили контроля над Абвером. При этом в качестве самой подходящей кандидатуры он предложил Канариса.

Тем временем не дремал и сам «будущий отставник». Он отправляется в Берлин, где встречается с теми, с кем познакомился еще в 1919—1920 гг. во время подавления революционных выступлений и кто теперь занимает не последние места в нацистской иерархии. В результате, когда Гитлер требует характеристику на кандидата в шефы Абвера, ее представляет уже не Кригсмарине, а министерство рейхсвера. В ней говорится, что рекомендуется «использовать Канариса на командных должностях, где требуются острая наблюдательность и искусство дипломатического лавирования, а также на должностях, где мог бы быть полезен его широкий кругозор».

После такой характеристики можно было и не искать лучшего кандидата. И 2января 1935 г., на следующий день после своего 48-го дня рождения, капитан цур зее Вильгельм Канарис занял кабинет начальника Абвера в особняке на Тирпицуфер.

Назначение Канариса самым благоприятным образом сказалось на дальнейшей карьере Теодора Ровеля. Однако было бы наивным предполагать, что он хотел как-то отблагодарить того, кто стал первопричиной его в общем-то неожиданного возвышения. Просто, будучи действительно очень способным человеком, он мгновенно оценил все выгоды и преимущества аэрофоторазведки. Однако Канарис не был бы Канарисом, если бы, памятуя о скандале,

приведшем к отставке его предшественника, не принял бы неких мер предосторожности.

Он показал аэрофотоснимки, сделанные Ровелем и несколькими его коллегами над Польшей, Францией и Советским Союзом, рейхсминистру авиации Герману Герингу. Они произвели впечатление, на которое рассчитывал Канарис. Будущий рейхсмаршал и главнокомандующий Люфтваффе, следуя своему принципу «все, что летает, – мое», сразу же пожелал, чтобы люди, сделавшие их, находились у него в подчинении.

Хитроумный шеф Абвера возражал несильно, и стороны расстались к обоюдному удовлетворению. Геринг, крайне тщеславный по своему характеру, уже предвкушал лавры поставщика фюреру разведывательной информации стратегического характера. Канарис же, как говорится, «убил сразу двух зайцев». С одной стороны, уступив Ровеля авиации, он мог быть спокоен зато, что тот всегда будет обеспечен необходимыми самолетами, оборудованием и персоналом. Уж чего, а пробивной энергии Герингу было не занимать. С другой стороны, Канарис получал возможность загребать жар чужими руками. Ровель все равно по-прежнему бы получал задания от Абвера, а в случае каких-либо осложнений, как в случае с Патцигом, всегда было можно заявить, что это, мол, не мое ведомство.

1 марта 1935 г. Германия открыто объявила о создании новых военно-воздушных сил – Люфтваффе, которые существовали фактически уже несколько лет. В тот же день Теодор Ровель был зачислен в их состав в звании гауптмана. Он получил от Геринга полномочия сформировать и возглавить эскадрилью специального назначения (Fliegerstaffel z.b.V.), чьей задачей было ведение авиаразведки над территорией других государств в мирное время.

Уже вскоре на аэродроме Штаакен, расположенном около западной окраины Берлина, появилась новая эскадрилья, чей персонал старался привлекать к себе как можно меньше внимания. Ровель укомплектовал ее экипажами, летавшими на «Хейнкелях», «Дорнье» и «Юнкерсах» из государственной авиакомпании «Люфтганза» и имевшими опыт полетов на большие расстояния. Своим заместителем он сделал 26-летнего Зигфрида Кнемейера (Siegfried Knemeyer), считавшегося одним из лучших немецких штурманов. В его распоряжении первоначально имелись пять самолетов, приспособленных для высотных полетов и оснащенных аэрофотокамерами.

Так в составе Люфтваффе возникло первое подразделение самолетов-призраков. Именно призраков, потому что они были и в то же время их как бы не существовало. Все, что касалось целей их полетов, держалось в строжайшей тайне. Знали о них лишь непосредственные исполнители – экипажи самолетов и очень ограниченное число лиц, которые собственно и выбирали эти цели.

При этом все получилось так, как и предполагал Канарис. Эскадрилья Ровеля получала задания из двух органов, которые тесно координировали свою деятельность. Первым был ведавший разведкой 5-й отдел Генерального штаба Люфтваффе, который возглавлял Йозеф «Беппо» Шмид (Josef «Beppo» Schmid), а вторым – подотдел I ILB, отвечавший в Абвере-I за авиаразведку. Однако при этом полученные данные обрабатывали и анализировали тогда именно абверовцы, и лишь позднее отснятые фотопленки стали поступать в штаб фоторазведки Люфтваффе, созданный в городке Цоссен, в 30 км южнее Берлина. Материалы аэрофотосъемки сначала передавались непосредственно Канарису и лишь затем дозированно поступали к конечным потребителям разведывательной информации, прежде всего в Главное командование Вермахта.

Район действий призраков Ровеля постоянно увеличивался. Объектами их интересов становились все новые страны и регионы. Полеты проводились на высотах до 10 000 м, дабы по возможности оставаться незамеченным для наблюдателей с земли. Благо о радарах тогда никто еще не слышал, и слежение за воздушным пространством велось при помощи оптических средств: биноклей, дальномеров и т.п. Но даже если самолет-нарушитель и удавалось обнаружить, главным образом по инверсионному следу, то определить его принадлежность и доказать вину государства было невозможно. На эти полеты не было заявлено ни одного протеста, что лишь укрепило уверенность немцев в себе и в своей безнаказанности. 20 апреля 1936 г. успехи Ровеля в части воздушного шпионажа были отмечены присвоением ему звания майора.