Алексей Исаев - Неизвестный 1941. Остановленный блицкриг.

Интересно отметить, что в последних случаях речь явно идет об истребителях. Причины частой потери ориентировки пилотами-истребителями очевидны. Когда пилот не только занят пилотированием, но и вынужден прокладывать курс, ошибки неизбежны. Достоверных (по опознавательным знакам) вторжений в свое воздушное пространство советских двухмоторных самолетов немцы не отмечают.

Также немцами фиксировалась активность советской разведывательной авиации, действовавшей без нарушения границы соседа. В донесениях мелькают сообщения типа «два самолета-разведчика барражировали вблизи границы» или «5 русских самолетов-разведчиков пролетели вдоль границы на высоте около 1000 м».

Один из последних отмеченных немцами перед войной случаев пересечения германской границы советскими ВВС был в последний мирный день. В суточном донесении крепостного штаба «Блаурок» указывалось: «21.6 в 3 час. 30 мин. вторжение 3 русских истребителей над районом Яновка, 10 км северо-западнее Августов».

Соответственно претензии относительно нарушения советского воздушного пространства наталкивались на встречные претензии о нарушении воздушного пространства «Генерал-губернаторства». Приказ стрелять по нарушителям обернулся бы шквальным огнем «эрликонов» по «одномоторным монопланам» над Остров-Мазовецким с непредсказуемыми последствиями.

На земле. В то время как на территории «Генерал-губернаторства» (оккупированной немцами Польши) происходило накопление германских войск, части Западного особого военного округа вели боевую учебу и получали новую технику. Если в руках немецкого командования были танковые группы численностью в 130–200 тыс. человек, то в Красной армии крупнейшим подвижным соединением был механизированный корпус численностью около 30 тыс. человек. Несмотря на штатную численность в тысячу танков, мехкорпус не шел ни в какое сравнение с танковой группой по своим боевым возможностям.

В Красной армии формирование танковых соединений нового поколения началось с приходом на пост наркома обороны маршала С.К. Тимошенко. В конце мая — начале июня 1940 г. нарком обороны и начальник Генштаба представили в Политбюро и СНК несколько вариантов предложений, в которых предлагалось сформировать принципиально новые механизированные соединения — танковые дивизии. Однако догоняющий лидера, даже если бежит изо всех сил, не может достичь за год-полтора того же результата, что и начавший бежать несколькими годами ранее. По отношению к германским танковым войскам мехкорпуса РККА 1940 г. все равно оказывались вчерашним днем. Во-первых, по опыту первых кампаний немецкие танковые дивизии были сбалансированы, приведены к примерно равному числу танковых и мотопехотных батальонов. Советские мехкорпуса были перегружены танками в ущерб мотопехоте. Во-вторых, имеющаяся на вооружении техника, которая вынужденно пошла на формирование мехкорпусов (за отсутствием альтернатив), была создана, исходя из более простых задач.

В первую очередь это касалось мехтяги артиллерии. Еще на совещании руководящего состава РККА в декабре 1940 г. командир 6-го механизированного корпуса ЗапОВО Михаил Георгиевич Хацкилевич говорил: «…мы имеем в артиллерии трактора СТЗ-5, которые задерживают движение. Наша артиллерия, вооруженная этими тракторами, имеет небольшую подвижность и отстает от колесных машин и от танковых соединений. (Из президиума: 30 км в час). М. Г. Хацкилевич: Теоретически это так, а практически он такой скорости не дает»[50]. Транспортный трактор СТЗ-5 действительно был не лучшим образцом для подвижных соединений. Имея мощность двигателя всего 50 л. с, он существенно уступал полугусеничным тягачам немецких танковых дивизии, оснащенных двигателями в 100–140 л. с. В результате артиллерия мехкорпусов в ходе их маневрирования во время сражения отставала от танков. Кроме того, юный возраст советских танковых соединений накладывал отпечаток на их использование. Командиры и командующие далеко не всегда понимали принципы использования мехкорпусов, привычно раздергивая их на мелкие части для решения узких задач. Иногда это было обусловлено обстановкой на фронте, иногда — нет.

Одним из ключевых показателей боеготовности округов перед войной было количество бронетехники новых типов. В связи с этим любопытно отследить темпы поступления танков Т-34 и КВ в Западный особый и Киевский особый округа соответственно в последние предвоенные месяцы[51]. В период с января до апреля безусловным лидером по получению новой техники было юго-западное направление. Киевский особый и Одесский округа получили за первые четыре месяца 1941 г. 187 КВ и 102 Т-34. За этот же период Западный особый военный округ получил всего 2 КВ и 74 Т-34. Однако с мая ситуация резко изменяется. С 1 мая по 21 июня 1941 г. Киевский особый округ получил 40 КВ и 101 Т-34 а Западный особый округ — 20 КВ и 292 Т-34. Как мы видим, в Белоруссию было отправлено почти в три раза больше «тридцатьчетверок», чем на Украину. Причем из этого числа 138 Т-34 поступили в округ Д.Г. Павлова только в июне 1941 г. В этом месяце Киевский особый округ вообще не получал «тридцатьчетверок», 100% поступления с заводов шло в Белоруссию. Отчетливо просматривается активная «накачка» западного направления новой бронетехникой в последние предвоенные недели. Распределение техники по округам находилось на личном контроле начальника Генерального штаба КА Г К. Жукова. Это заставляет выдвинуть предположение, что Георгий Константинович, чувствуя приближение войны, решил усилить опасное направление, хотя бы за счет новых танков.

Поданным на 1 июня 1941 г., в Западном особом военном округе было 97 танков КВ (75 КВ-1 и 22 КВ-2) и 228 Т-34 (203 линейных и 25 радийных)[52]. В июне к ним прибавились 20 КВ-2 и 138 Т-34. 20 КВ-2, или, как его тогда называли, «КВ с большой башней», были отгружены 17 июня в адрес 29-й танковой дивизии. Но, скорее всего, далеко не все эти машины добрались до соединения. Из 138 «тридцатьчетверок» июньской отгрузки 24 танка получила 29-я танковая дивизия 11-го механизированного корпуса и 114 танков — 6-й механизированный корпус. На 22 июня 1941 г. в последнем числилось 238 Т-34, т. е. почти половину своих «тридцатьчетверок» он получил буквально в последние предвоенные недели. Более того, большую часть Т-34 корпус Хацкилевича получил только в мае — июне 1941 г. На 1 апреля 1941 г. в 4-й танковой дивизии 6-го мехкорпуса уже было 63 КВ и 70 Т-34, в 7-й танковой дивизии — 29 КВ и ни одного Т-34. За апрель корпус получил только 24 Т-34. Понятно, что такие темпы поступления матчасти не лучшим образом отразились на освоении новых танков личным составом. Справочные данные об укомплектованности мехкорпусов, ставших главными игроками разыгравшегося вскоре сражения, см. в Приложении.

Знаковым мероприятием предвоенного периода стало формирование специальных противотанковых бригад. Не в последнюю очередь это было связано с осознанием ограниченных возможностей широко распространенной в РККА 45-мм противотанковой пушки. По замыслу командования противотанковые бригады должны были стать высокоподвижными резервами, способными быстро выдвинуться на направление главного удара противника и усилить оборону стрелковых и танковых частей. Также они могли использоваться для прикрытия фланга собственного наступления — за счет подвижности могли не отставать от вырвавшихся вперед мехкорпусов. Формировались бригады в большой спешке, и их состояние к июню 1941 г. было далеко от идеального.

Иначе как чудовищным состояние противотанковых бригад ЗапОВО назвать не получается. Как по численности личного состава, так и по численности транспортных средств они сильно не дотягивали до штата. Фактически их подвижность можно охарактеризовать как нулевую. Для противотанкового подразделения это ключевая характеристика. Его задачей является быстрое выдвижение на выявившееся направление удара вражеских танков. Не имея транспортных средств, бригады не могли этого сделать чисто физически. Приходится констатировать, что формирование противотанковых бригад в Западном особом округе было провалено.

Надо сказать, что в очередном донесении начальниц Генерального штаба Г. К. Жукову от 13 июня 1941 г. о ход новых формирований Военный совет округа никак к комментировал ситуацию по боеспособности противотанковых бригад. Все было очевидно из прилагавшей» к донесению ведомости об их укомплектованности личным составом и материальной частью. Было лишь отмечено, что «низкий процент укомплектованности рядовые составом объясняется медленным поступлением nризывного контингента»[54]. Видимо, какие-то надежды возлагались на поступление транспорта по мобилизации. Однако тягачами из сельскохозяйственных тракторов противотанковые бригады не могли удовлетвориться.