Виктор Земсков - Сталин и народ. Почему не было восстания
Глава 2. Сталинские репрессии. Правда ли, что было осуждено 40 миллионов человек?
К концу 1980-х годах историческая наука оказалась перед острой необходимостью доступа к секретным фондам силовых ведомств (бывшим и настоящим), так как в литературе, по радио и телевидению постоянно назывались разные оценочные, виртуальные цифры репрессий, ничем не подтвержденные, и которых нам, профессиональным историкам, нельзя было вводить в научный оборот без соответствующего документального подтверждения.
Во второй половине 1980-х годов на какое-то время сложилась несколько парадоксальная ситуация, когда снятие запрета на публикацию работ и материалов по этой теме сочеталось с традиционным недостатком источниковой базы, так как соответствующие архивные фонды по-прежнему были закрыты для исследователей. По своему стилю и тональности основная масса публикаций периода горбачевской перестройки (да и позднее тоже) носила, как правило, резко разоблачительный характер, находясь в русле развернутой тогда пропагандистской антисталинской кампании (мы имеем прежде всего в виду многочисленные публицистические статьи и заметки в газетах, журнале «Огонек» и т. п.). Скудность конкретно-исторического материала в этих публикациях с лихвой перекрывалась многократно преувеличенной «самодельной статистикой» жертв репрессий, поражавшей читательскую аудиторию своим гигантизмом.
В начале 1989 года по решению Президиума Академии наук СССР была создана комиссия Отделения истории АН СССР во главе с членом-корреспондентом Академии наук Ю. А. Поляковым по определению потерь населения. Будучи в составе этой комиссии, мы в числе первых историков получили доступ к ранее не выдававшейся исследователям статистической отчетности ОГПУ — НКВД — МВД — МГБ, высших органов государственной власти и органов государственного управления СССР, находившейся на специальном хранении в Центральном государственном архиве Октябрьской революции (ЦГАОР СССР), переименованном ныне в Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ).
Комиссия Отделения истории действовала в конце 80-х — начале 90-х годов, и уже тогда нами была опубликована серия статей по статистике репрессий, заключенных, спецпоселенцев, перемещенных лиц и т. д.[123] В дальнейшем и до настоящего времени мы продолжали эту работу.
Еще в начале 1954 года в МВД СССР была составлена справка на имя Н. С. Хрущева о числе осужденных за контрреволюционные преступления, то есть по 58-й статье Уголовного кодекса РСФСР и по соответствующим статьям УК других союзных республик, за период 1921–1953 года. (Документ подписали три человека — Генеральный прокурор СССР Р. А. Руденко, министр внутренних дел СССР С. Н. Круглов и министр юстиции СССР К. П. Горшенин).
В документе говорилось, что, по имеющимся в МВД СССР данным, за период с 1921 года по настоящее время, то есть до начала 1954 года, за контрреволюционные преступления было осуждено Коллегией ОГПУ, тройками НКВД, Особым совещанием, Военной коллегией, судами и военными трибуналами 3 777 380 чел., в том числе к высшей мере наказания — 642 980[124].
В конце 1953 года в МВД СССР была подготовлена еще одна справка. В ней на основе статистической отчетности 1-го спецотдела МВД СССР называлось число осужденных за контрреволюционные и другие особо опасные государственные преступления за период с 1 января 1921 года по 1 июля 1953 года — 4 060 306 человек (5 января 1954 года на имя Г. М. Маленкова и Н. С. Хрущева было послано письмо за подписью С. Н. Круглова с содержанием этой информации).
Эта цифра слагалась из 3 777 380 осужденных за контрреволюционные преступления и 282 926— за другие особо опасные государственные преступления. Последние были осуждены не по 58-й, а по другим приравненным к ней статьям; прежде всего по пп. 2 и 3 ст. 59 (особо опасный бандитизм) и ст. 193-24 (военный шпионаж). К примеру, часть басмачей была осуждена не по 58-й, а по 59-й статье. (См. таблицу № 1).
Таблица 1. Число осужденных за контрреволюционные и другие особо опасные государственные преступления в 1921–1953 годах*.
* ГАРФ. Ф. 9401. Оп. 1. Д. 4157. Л. 201–205; Попов В. П. Государственный террор в советской России. 1923–1953 гг.: источники и их интерпретация // Отечественные архивы, 1992. № 2. С. 28.
Примечание. В период с июня 1947 года по январь 1950 года в СССР была отменена смертная казнь. Этим объясняется отсутствие смертных приговоров в 1948–1949 годах. Под прочими мерами наказания имелись в виду зачет времени нахождения под стражей, принудительное лечение и высылка за границу.
Следует иметь в виду, что понятия «арестованные» и «осужденные» не являются тождественными. В общую численность осужденных не входят те арестованные, которые в ходе предварительного следствия, т. е. до осуждения, умерли, бежали или были освобождены.
Вплоть до конца 1980-х годов в СССР эта информация являлась государственной тайной. Впервые подлинная статистика осужденных за контрреволюционные преступления (3 777 380 за 1921–1953 года) была опубликована в сентябре 1989 года в статье В. Ф. Некрасова в «Комсомольской правде». Затем более подробно эта информация излагалась в статьях А. Н. Дугина (газета «На боевом посту», декабрь
1989 года), В. Н. Земскова и Д. Н. Нохотович («Аргументы и факты», февраль 1990 года), в других публикациях В. Н.Земскова и А. Н. Дугина. Число осужденных за контрреволюционные и другие особо опасные государственные преступления (4 060 306 за 1921–1953 года) впервые было обнародовано в 1990 году в одной из статей члена Политбюро ЦК КПСС А. Н. Яковлева в газете «Известия». Более подробно эту статистику (I спецотдела МВД) с динамикой по годам опубликовал в 1992 году В. П. Попов в журнале «Отечественные архивы»[125].
Мы специально привлекаем внимание к этим публикациям, потому что именно в них содержится подлинная статистика политических репрессий. В конце 1980-х— начале 1990-х годов они являлись, образно говоря, каплей в море по сравнению с многочисленными публикациями иного рода, в которых назывались недостоверные цифры, как правило, многократно преувеличенные.
Реакция общественности на публикацию подлинной статистики политических репрессий была неоднозначной. Нередко высказывались предположения, что это фальшивка. Известный публицист А. В. Антонов-Овсеенко, акцентируя внимание на том, что эти документы подписывали такие заинтересованные лица, как Руденко, Круглов и Горшенин, внушал в 1991 году читателям «Литературной газеты»: «Служба дезинформации была на высоте во все времена. При Хрущеве тоже… Итак, за 32 года — менее четырех миллионов. Кому нужны такие преступные справки, понятно»[126]. Несмотря на уверенность А. В. Антонова-Овсеенко, что эта статистика является дезинформацией, мы позволим себе смелость утверждать, что он ошибается. Это подлинная статистика, составленная путем суммирования за 1921–1953 года соответствующих данных, имеющихся в I спецотделе. Этот спецотдел, входивший в разное время в структуру ОГПУ, НКВД, МГБ (с 1953 года и по настоящее время — МВД), занимался сбором полной информации о числе осужденных по политическим мотивам у всех судебных и внесудебных органов. I спецотдел — это орган не дезинформации, а сбора всеобъемлющей объективной информации.
Вслед за А. В. Антоновым-Овсеенко с резкой критикой в наш адрес выступил в 1992 году другой известный публицист— Л. Э. Разгон[127]. Смысл обвинений Антонова-Овсеенко и Разгона сводился к тому, что, мол, В. Н. Земсков занимается фальсификацией, оперируя сфабрикованной статистикой, и что документы, которыми он пользуется, будто бы недостоверны и даже фальшивы. Причем Разгон намекал на то, что Земсков причастен к изготовлению этих фальшивых документов. При этом они не смогли подкрепить подобные обвинения сколько-нибудь убедительными доказательствами. Мои ответы на критику Антонова-Овсеенко и Разгона в наш адрес были опубликованы в 1991–1992 годах в академических журналах «История СССР» и «Социологические исследования»[128].
Резкое неприятие Антоновым-Овсеенко и Разгоном наших публикаций, опирающихся на архивные документы, вызывалось также их стремлением «спасти» свою «самодельную статистику», не подтверждавшуюся никакими документами и являвшуюся не более чем плодом их собственного фантазирования. Так, Антонов-Овсеенко еще в 1980 году опубликовал в США на английском языке книгу «Портрет тирана», где назвал число арестованных по политическим мотивам только за период 1935–1940 годов— 18,8 млн человек[129]. Наши же публикации, с опорой на архивные документы, прямо разоблачали эту «статистику» как чистое шарлатанство. Отсюда и проистекали их, Антонова-Овсеенко и Разгона, неуклюжие попытки представить дело так, что их «статистика» правильная, а Земсков якобы является фальсификатором и публикует сфабрикованную статистику.
