Александр Шевякин - Как убили СССР. «Величайшая геополитическая катастрофа»
И сделано это было Ю. В. Андроповым, который был тут незаменимым специалистом: именно он довел дело до открытого конфликта и в Венгрии (1956 г.), и в Чехословакии (1968 г.).
Разумеется, что тут важна и объективная сторона: коммунистическая идеология имела в числе своих составляющих мессианскую суть. Там подразумевалась «братская интернациональная помощь» всем, где бы ни происходил конфликт. Все вопросы следовало бы решать традиционно: выгодно это или невыгодно для страны. Хороший бы ситуационный анализ, который единственный следовало применить для разоблачения действий конспираторов, давно бы вывел на чистую воду многих и многих… Но серьезных ученых не было, атмосферы для конструктивной критики тоже, методики не наработаны — потом за это пришла расплата.
Внешний диктат стал вызывать и внутренние перемены. Начиная где-то с 1985 г. такое положение приобрело необратимый характер. А американцы давили по всему фронту. «Группа политологов (А. Улам, Ф. Колер, Дж. Шлессинджер, Л. Бентсен, П. Нитце) требовала уступок от СССР в качестве платы за разрядку напряженности. Важнейшим же содержанием своей концепции она считала «функциональное проникновение в советскую систему» [1.37. С. 236] со ссылкой на: [1.38. Р.703].
Именно председатель КГБ был застрельщиком в деле реагирования на радиоголоса. Так, сообщают, что В. И. Чебриков «выступал редко, только если речь заходила о глушении западных радиостанций или о том, сколько людей выпускать за границу» [5. С. 110].
Итак, в ходе операции «Вовлечение», где главными и равными участниками были и ЦРУ США, и КГБ СССР, Союз ССР был превращен из самостоятельной, более того, ведущей системы в ведомую единицу. Запад нахально вмешивался во все сферы, даже в такие, куда совать свой нос было непрестижно: в приговоры жуликам из сферы внешней торговли: «В октябре 1976 года мне пришлось сидеть на Пленуме ЦК КПСС рядом с председателем Верховного Суда СССР Л. Смирновым. В перерыве мы решили отправиться в буфет. «Оставить, что ли, здесь папку?» — спросил Лев Николаевич. «Да можно. Зал вроде бы хорошо охраняется, — ответил я и тут спросил: — А что в папке-то?» — «Два смертных приговора… Это за особо крупные махинации, связанные с внешней торговлей, и знаете, — продолжал Смирнов, немного задумавшись, — некоторые западные фирмы обратились к нам с предложением возместить нанесенный ущерб при условии снижения уровня наказания». Папку, конечно, взяли с собой» [14. С. 297]. Как говорилось в книге Ю. С. Семенова «Семнадцать мгновений весны», запоминается последняя фраза. И вывод, сделанный из этой фразы, — уже отсутствовало доверие к членам ЦК!
НАВЕДЕНИЕ «МОСТОВ»: ОТ МАЛЕНЬКОЙ ТРЕЩИНЫ В «ЖЕЛЕЗНОМ ЗАНАВЕСЕ» ДО ПРОРЫВА ПЛОТИНЫ
Сэр едет в СССР.
В. В. МаяковскийНынешняя глава рассказывает о наложении внешних противоречий на внутренние.
Название главы имеет по, сути некоторую, достаточно обширную историю. В это слово вкладывается, по-видимому, некоторый смысл. В Мюнхене существовал журнал с названием «Мосты». Известный американский журналист У. Липпман (Lippmann) писал, что «пусть мосты, которые мы должны построить, будут не столь многочисленны, но пусть все они будут переброшены через реку» [1.39]. Президент США Л. Джонсон в послании конгрессу говорил о «наведении мостов между Востоком и Западом». Мост — также название акции, предпринятой в конце 1989 г. по созданию связи между агентом западногерманской разведки (и «диссидентом» по совместительству) В. Гавелом и председателем правительства ЧССР Л. Адамецом через посредничество певца М. Кобаца и поэта М. Горачека [1.41. С. 24–25].
Любимый зять нашего бывшего премьера сам приводит такую цитату о себе из журнала «Science» за 1969 г., где была опубликована статья под названием: «Советы и Запад обсуждают «мозговой центр»: «Гвишиани широко известен как приверженец идеи «наведения мостов» между Востоком и Западом» [2. С. 199].
Исследуемая система всегда такой же природы, такого же иерархического ранга и проч., что и сама внешняя среда системы. Иначе если это как-то рассогласовано, то они имели бы малое отношение друг к другу. Хотя взгляд на это рассогласование можно внести и искусственно. При этом очень важное значение имеет то, как вы сами видите взаимоотношения системы и внешней среды. Если все факторы вами вычислены верно, то можно и предусмотреть угрозы изменения их свойств. Значит, и система «СССР», и внешняя среда «Запад» (скажем) имеют много общего. Но это не признавалось, а строго наоборот писалось, что социализм по самой своей природе не способен превратиться в капитализм. Как будто СССР был на Луне! Надо было превратить — и превратили. Как это было сделано, ныне хорошо известно. И если опять рассуждать о том, что касается системы и внешней среды (которая есть не что иное, как набор таких же систем), то суть механизма проникновения проста для понимания: нужны системы разной плотности — более однородная и плотная проникает в менее однородную (острие проникающей системы будет искать слабые места!) и более рыхлую, более моноцентричная будет проникать в более полицентричную, более устойчивая в менее устойчивую и так далее. Понимаем, что если такой ситуации нет и нынешний объект проникновения обладает обратными и/или нейтральными свойствами, то задачей номер один становится доведение жертвы до состояния ее готовности. Что и было сделано в контексте нашего исследования с СССР в 1950–1980-е годы.
Но политически важным было именно налаживание каналов для взаимодействия друг с другом (как для той, так и для другой стороны). Найти эти каналы можно было в любой точке взаимопроникновения, как по официальной, так и по конспиративной линии: «Мария Васильевна Рязанова (жена писателя и бывшего политзэка Андрея Синявского) рассказала, как она отправилась в КГБ добиваться сокращения семилетнего срока осуждения своего мужа. Аргументы ее были примерно такими: мол, сейчас у нас с вами одна цель, чтобы Синявский вышел на свободу. Почему я этого хочу, объяснять не надо. А вы должны этого хотеть, потому что не разобрались, кого схватили: пока Синявский будет сидеть, Запад станет склонять вас каждый день, и вы уже сами будете не рады, что связались. Кроме того, он уже в лагере написал и передал мне лагерную книгу. Если муж выйдет в день окончания срока, он уже ничего не будет вам должен, и рукопись, которая сегодня лежит в парижском сейфе, будет издана. Если с Синявским что-то случится в лагере — тоже» [1.42. С. 245].
Даже такой педераст, как С. Параджанов, который в соответствии с нормами советского законодательства был определен в тюрьму по ст. УК 122 и 211 Украинской ССР (распространение порнографической продукции и мужеложество соответственно), был досрочно освобожден после шумной кампании на Западе во главе с таким же Луи Арагоном [1.43. С. 43].
Имея у себя прочный тыл в виде враждебно настроенного Запада, ты можешь смело шантажировать любую самую страшную спецслужбу, быть на равных с государством и зажимать его в прочные тиски.
Но не только на диссидентов с улицы влияли американцы. Под прицелом были и «номенклатурные работники среднего звена, являющиеся сотрудниками внешнеполитического аппарата, играют важную роль в анализе событий за границей и разработке конкретных рекомендаций для Политбюро. Сейчас обнаружилось, что многие из этих сановников доступны для людей с Запада и можно многое узнать об их образе мыслей» [1.44. С. 59].
Войны нынешнего поколения не только используют координацию и взаимодействие, они в принципе становятся бессмысленными, если не будет «пятой колонны» и «моста», связывающего «Большую землю» с ними, без применения совместных ударов извне и изнутри. «…Диссиденты работали в системном взаимодействии с пропагандистской машиной Запада. А это была такая мощная служба психологической войны, что нам и представить себе трудно. Без участия диссидентов — «наших», изнутри советского общества, пропаганда «оттуда» потеряла бы большую часть своей силы. Диссиденты с «Голосом Америки» вместе составили систему с сильнейшим кооперативным эффектом, а в такой системе бессмысленно оценивать силу по количественным размерам отдельных элементов» [1.45. С. 185–186].
В США великолепно была налажена наука уничтожения сложных социальных систем. Среди диссидентов нашелся только один — некто Л. Лубман, который смог именно так сформулировать свою задачу и сочинил в 1976–1977 гг. некий «труд», озаглавленный «Экспромт для ведомства г-на Тернера, ЦРУ. Книга о том, как правильно уничтожить Советскую власть», в 248 листов. И нашел способ выслать это за границу. Однако сочинение было перехвачено и Л. Лубмана посадили. Досидел он аж до 1991 г. [37. С. 244, 1.46. С. 10]. Так что в перестройку обошлись как-то без него!..
