Валерий Шамбаров - Начало России
Самодержавие сплавляло воедино разные русские земли. Но посреди обширного государства сохранялось еще одно независимое великое княжество, Тверское. Когда-то и впрямь великое, соперник Москвы. Но они пошли по разным путям. Москва переросла в иное качество, а Тверь так и осталась осколком феодальных времен. Борис Тверской еще кое-как умел играть на московских усобицах, держаться на равных с московским государем – хотя бы номинально. Его наследник Михаил вырос пустым и легкомысленным. В возрасте 25 лет он так и не приучился править самостоятельно, его решениями руководила мать, Настасья Шуйская. А сын предпочитал покутить со скоморохами. Подвыпив, брал дудку и вместе с музыкантами наяривал задорные мелодии.
Хотя и мать мудростью не отличалась. Сына не одергивала, веселится, ну и пусть себе. Женила его на Софье, дочери киевского князя Семена Олельковича и племяннице Михаила Олельковича. Сочла это выгодным. Литовские родственники возглавляли оппозицию королю, нацеливались на престол. Но ожидания не оправдались, Киев они потеряли, один умер, второго казнили. А семейная жизнь Михаила не сложилась. Детей не было. То ли Софья была бесплодной, то ли сказывался разгульный образ жизни мужа. Во всяком случае, этот образ жизни никак не способствовал любви.
Ссориться с Иваном III тверские властители не рисковали. Выполняли союзнические обязательства, посылали отряды то на Новгород, то на Утру. Но сам Михаил в походах не бывал никогда. Это было утомительно, отрывало от любимых застолий и пьяных концертов на дудке. Он и княжество запустил, Тверь хирела. А со временем князь и его матушка спохватились. Прежде их государство располагалось между московскими и новгородскими владениями. Сейчас земли Ивана Васильевича охватывали его с трех сторон. Куда ни кинь – рядом с тверскими боярами и детьми боярскими поселились московские. Между соседними деревнями и волостями испокон веков возникали споры. Где-то межи размыло паводком, где-то крестьяне повздорили из-за лугов и покосов. Каждый обращался к своему государю, но результаты получались неравнозначными.
Иван Васильевич вступался за подданных, приказывал осадить жульничающих тверичей, слал представления их князю. А что мог поделать Михаил, если жульничали москвичи? Отправлял Ивану III жалобы, оправдания, но толку было мало. Люди видели, что собственный князь не в состояниии защитить их, а Иван Васильевич своих не дает в обиду. В совместных походах имели возможность оценить, как заботится государь о воеводах и ратниках, как вооружает их, награждает. Сравнение получалось чересчур красноречивым. Все больше тверичей уходило на московскую службу.
Михаил злился, гадил по мелочам – например, пропустил через свои земли мятежников Андрея и Бориса. Однако податься ему было некуда. С четвертой стороны Тверь граничила с Литвой, а жена привязала князя к клану врагов Казимира. Но в феврале 1483 г. Софья умерла. Тут-то Михаил с матерью решили сменить курс, оторваться от Ивана Васильевича! Их гонцы поскакали в Краков. Предлагали союз и сватали за князя внучку Казимира. Король согласился, но выставил несколько условий. Михаил Борисович должен был признать себя вассалом Казимира, а Тверскую епархию передать из Московской митрополии в Литовскую и принять унию. Михаила подобные требования устроили. Ну и пускай он потеряет независимость, а церковь в Твери отпадет от Русской. Зато он станет родственником короля! Тогда-то не придется лебезить перед Москвой.
Зависти и ненависти накопилось немало, а контролировать себя тверской князь умел не всегда. Иван III до сих пор считал его другом. Первая жена государя была сестрой Михаила, а Иван Молодой приходился ему племянником. Когда наследника женили, государь поздравил и тверскую родню, послал подарки. А в октябре 1483 г. у Ивана Молодого родился сын, и гонец великого князя снова поскакал в Тверь поздравить дядю. Но Михаил Борисович, судя по всему, встретил посланца в весьма нетрезвом виде и закатил неожиданную сцену. Переданного ему «поклона» и подарков не принял, гонца «выгнал вон из избы», а к матери Настасье не пустил. В Кремле опешили – что стряслось?
Русские агенты и дипломаты работали неплохо, быстро нашли разгадку. Узнали – Михаил не только сговорился о женитьбе, но уже «целовал крест» на верность королю. Вот и распоясался, был уверен, что ему все позволено. Хотя тем самым он нарушил договор о дружбе и союзе. А согласие отдаться униатам квалифицировалось еще хуже – как вероотступничество. Реакция государя не заставила себя ждать.
Вмешательство Казимира предотвратили опробованным способом. Попросили Менгли-Гирея, и в 1484 г. он двинулся на Киев. На этот раз в Литве вовремя узнали о набеге. Для отпора татарам собрались князья Одоевский, Вяземский, Можайский, Трубецкой, Воротынский, Козельский, прислали отряды Смоленск, Витебск, Брест, Полоцк, Волынь, Подолия. Такого количества воинов Литва давно уже не выставляла. Но разобщенное ополчение князей и панов показало свои худшие черты. Лавина крымцев разметала его. Киев вторично распотрошили. А для Казимира это стало серьезным предупреждениям. Не слишком ли опрометчиво будет воевать с Москвой?
Тем временем Иван III перечислил Михаилу Борисовичу все вины и объявил о разрыве мира. Тверичи и обороняться-то толком не смогли. Вывести в поле малочисленное и плохо вооруженное войско для них было безумием. Полки государя взяли два города, и Михаил скис, выслал епископа «бить челом» о пощаде. Иван Васильевич продиктовал договор. Тверской властитель отрекался от союза с Литвой, от женитьбы на королевской внучке. Признавал себя уже не равным, а «молодшим братом» и «подручником» московского государя. Михаилу пришлось согласиться на эти требования.
После такого конфуза подданные махнули на него рукой. На московскую службу ушли удельные князья Андрей Микулинский, Иосиф Дорогобужский, десятки бояр, сотни детей боярских. В Тверском княжестве вообще рухнул какой-либо порядок, на дорогах бесчинствовали разбойники, их никто не ловил. Ограбили и убили даже псковских послов, ехавших через Тверь в Москву. Но мир продержался лишь несколько месяцев, «от Благовещения до Ильина дня» 1485 г. Михаил воспринимал свою капитуляцию как страшное унижение. Ошибку осознал лишь одну – не дождался помощи Казимира. Погнал к королю «скорого гонца», уговаривал короля идти на Русь войной.
Но за его действиями теперь послеживали. Гонца перехватили, грамота попала к Ивану III. Клятвопреступление было налицо, ответ мог быть только один. Михаил узнал, что его посланец попался, пробовал выкрутиться. Снова послал епископа с извинениями. Нет, государь не принял ни епископа, ни извинений. Он уже выработал своеобразное правило. В первый раз надо простить. А если обманули – прощать вредно. Михаил дергался, в Москву прибыло второе посольство во главе с Михаилом Холмским, братом государева полководца. Его тоже «не пустили на очи» государя. Но Холмский уже прикидывал, как бы самому повыгоднее поступить в таком переплете. Принялся топить своего князя, выложил все подробности переговоров с Казимиром и изъявил готовность тайно помогать Ивану Васильевичу.
Дальше все разыгралось быстро. В августе государь повел армию на Тверь. 8 сентября, на Рождество Пресвятой Богородицы, город осадили. Ударили пушки, а у тверичей для сопротивления не было ни сил, ни желания. 11 сентября Михаил Холмский и вся местная знать выехали из крепости. Объявили, что желают служить Ивану III. Михаил Борисович остался с горсткой слуг. Ближайшей ночью он сумел выбраться из Твери, увез с собой казну княжества и направился к литовской границе. За ним выслали погоню. Возы с золотом и серебром двигались медленно, князю пришлось бросить их и удрать налегке. 12 сентября из города вышла делегация. Известила, что тверичи сдаются на милость Ивана Васильевича.
Он сразу взял город под защиту, выслал чиновников для охраны, строго запретил подчиненным грабежи. 15 сентября государь торжественно въехал в Тверь, отстоял Литургию в храме Спасителя. С горожанами общался ласково, уже как с собственными подданными. А для последнего властителя Твери летописцы не нашли ни одного теплого слова. Его отца расхваливали, а сына охарактеризовали кратко: «Борисович Михайло. Играл в дуду, бежал в Литву». Но и изменники, раскатавшие губы на щедрые награды, очень ошиблись. Ивану Васильевичу изменники не требовались. Михаила Холмского он честно и благородно сослал в Вологду – именно за то, что он преступил присягу своему законному князю.
Правда, Иван III понимал, что в сознании перемены утверждаются не сразу, поэтому сохранил великое княжество Тверское. Но оно стало чисто номинальным, титул великого князя Тверского государь передал сыну, Ивану Молодому. А перед московскими дьяками сам собой вставал вопрос, как же обозначать сложившуюся державу? Прежде писали – великое княжество Владимирское и Московское. Сейчас государство переросло это название, вобрало Новгород и Тверь. Русь? Русь была понятием более широким, значительная ее часть оставалась в составе Литвы. Иностранцы особо не задумывались, ввели неуклюжий термин «Московия». Сами-то, наверное, пожали бы плечами, если кто-нибудь назовет Францию «Парижией», а Чехию «Прагией». А в отечественных документах стало иногда, еще робко, появляться новое название – Руссия или Россия…
