И. Дьяконов - История Древнего мира, том 1. Ранняя Древность. (Сборник)
Среди ученых ведутся споры о социальном значении терминов для групп людей, занимавшихся полевыми работами под главенством вана. Одни считают чжунжэней рабами, другие — свободными. Вероятно, однако, что знак «чжун» не был однозначным, что часто он выступал не как социальный термин, а как обозначение всего мужского населения определенной возрастной группы, своего рода «производственников» общества (в отличие от «допроизводственников» и «послепроизводственников»). Вместе с тем несомненно, что чжупы имели отношение не только к хозяйству вана, а чэни, сяочэни, дочэни и др. были связаны только с ваном. Среди чэней, видимо, были лица разных статусов: и подневольные работники типа рабов, и должностные лица (сяочэнн), которые при известных обстоятельствах бывали поставлены над общинниками (чжунами) как их начальники (например, на период выполнения ими полевых работ на дом вана), и личная стража — дружина вана (дочэни). Чэнн отличались от общииников-чжунов как стоящие вне общинного сектора, навсегда связанные с ваном и лично ему подвластные. К тому же чэни скорее всего были нешанцы по происхождению.
Чжуны же выступали в двояком качестве: они имели отношение и к коллективному хозяйству своей общины, и к хозяйству вана.
Пахота производилась одновременно сотнями в тысячами людей. «Три тысячи, людей привлечь ли к ролевым работам?» — читаем вопрос к оракулу! Обработка земли осуществлялась, как правило, деревянными орудиями: бороздильной палкой, сажальным колом, двузубой мотыгой, в лучшем случае деревянной сохой-плугом с использовавшем тягловой людской силы (оу-зэм) (Существуют разные мнения по поводу шанского способа «спаренной вспашки» (оу-гэн). Некоторые полагают, что он означал такую обработку полей, при которой один из работающих сажальным колом делал в земле углубление, а второй помещал в пего зерно и засыпал землей, что символизировало магический акт оплодотворения и было частью обряда пахоты и сева как священнодействия.). Работа эта была очень трудоемкой, требовала много людей. Существовал даже особый термин для понятия «единение общих сил». Известно гадание о «великом повелении вана чжунжэням», предписывающем «совместно» заниматься полевыми работами.
Иных терминов, кроме чжун, которые могли бы быть отождествлены с общинниками, на гадательных костях не найдено, а между тем эта социальная категория, безусловно, имела первостепенное значение в шанском обществе. Несомненна тесная связь вана с общиной, несомненна ведущая роль общины в хозяйственной жизни шанского общества, несомненно и коллективное участие тысяч общинников в войнах и больших охотах во главе с ваном. Военная добыча достигала тысяч пленных (по одной из надписей, было захвачено 1656 человек), охотничья, как уже упоминалось, — сотен крупных животных.
Оружие шанцев составляли разного вида луки, секира-кинжал, копье, топор, шлем, щит, панцирь. Важный род войск (видимо, дружину вана) представляли воины на колесницах с конной упряжкой — легких четырех- дли двухколесных повозках (18, 26 или 22 спицы в колесе) с дышлом, с квадратным или прямоугольным кузовом при ширине колесного хода в 3 м. Колесница была рассчитана на трех человек: посередине впереди стоял возница, слева — лучник, справа — копьеносец.
Первой обязанностью вана было предводительство на войне и на охоте. Войны усиливали власть вана и других военачальников, в руках которых скапливались большие богатства. Но внутри родственно-соседской общины с коллективным распределением богатеют и беднеют не индивидуумы, но большесемейные общины. У шанцев выделились богатые и знатные роды, где внутри поколения, а затем по генеалогическому родству наследовались высшие должности, прежде всего должность вана; были роды, наследовавшие жреческие обязанности. В основе неравенства социального лежало имущественное неравенство. Рабство уже появилось и играло важную роль. Обнаружены не только большие «царские», но и другие могилы, где вместе с господином погребено несколько его рабов — свидетельство зарождения частной собственности на рабов.
Анализ надписей дает возможность предполагать, что власпъ вана была ограничена советом. Воспоминание о зависимости власти шанскогб~вана от общинного самоуправления — народного собрания и совета старейшин — сохранила эпическая традиция, зафиксированная в «Шу цзин» — древнейшем своде исторических преданий. Утверждение же выборных военных предводителей и глав совета старейшин (хоу, бо) нешанских общин — фанов, находившихся в сфере гегемонии Шан, — совершалось с санкции шанского вана. Земля находилась в общей собственности отдельных территориальных общин: когда речь идет об урожае, надписи всегда употребляют только обобщающие этнонимы или прозвища, даваемые по месту происхождения (этниконы). Однако внутри этих общин должны были существовать как владельцы средств производства отдельные большесемейные коллективы.
Власть вана ещё не осознавалась как оторванная от народа и стоящая над общиной. Несмотря на выделение военной и жреческой знати, ван олицетворял единство коллектива и выступал как ставленник общин, представляющий перед богами общие интересы, ходатайствующий через своих умерших предков, сопричисленных к богам, за общину и обеспечивающий хозяйственное благополучие страны в качестве вождя-жреца, ответственного за плодородие природы.
Нет данных, показывавших бы, что земельные территориальные захваты были целью военных походов. Видимо, члены постепенно складывавшегося управленческого аппарата в правительско-храмовом секторе за свою службу ни наделов, ни рабов не получали и своего хозяйства не вели, а содержались за счет натуральных выдач. Это делает понятными постоянные вопросы вана к оракулу по форме: «Община (такая-то) соберет ли урожай в достаточном количестве?» Видимо, с этих подвластных вану общин шанцы получали дань продуктами сельского хозяйства.
Особого термина для обозначения социальной категории высокопоставленных лиц не было, но среди приближенных вана таковыми становились его доверенные лица из числа я, ли, бу, ши, инь, а среди общинников — главы общинных коллективов, упоминавшиеся выше хоу и бо. В ознаменование победы над враждебной общиной ван нередко приносил ее вождей в жертву своим предкам. Так были принесены в жертву по велению оракула «три общинных вождя — старейшины (бо) цянов».
Пленных мужчин шанцы, как правило, убивали; за ними специально охотились с целью использования в жертвоприношениях. Знак фа означал одновременно и «военный поход», и «человеческое жертвоприношение» и состоял из изображения топора-секиры, отсекающей голову человека. В частности, этот знак употреблен в надписи на одном из черепков; она плохо сохранилась, но все же четко видна фраза: «Предку И принести в жертву (фа) (захваченного)… вождя-старейшину (бо) жэньфанов».
Захваченных в походах женщин порабощали и оставляли в хозяйстве. Они отнюдь не считались слабым полом в нашем понимании. В ряде важных видов производственной деятельности — мотыжном земледелии, гончарном деле, ткачестве, шелководстве, виноделии и пивоварении (важнейших статьях ритуала жертвоприношения) — они были основной рабочей силой. Не на последнем месте были женщины и в загонной охоте, и на войне, приемы которой мало отличались от охотничьих. Это объясняет сохранение почетного положения женщины в шанском обществе. Судя по тому, что в одной из больших могил в районе Аньяна женщина захоронена вместе с большим бронзовым копьем, женщины бывали и военными вождями, и предводителями на охоте. О том же свидетельствуют гадательные надписи; одна из них сообщает о военачальнице, возглавляющей тринадцатитысячное войско.
Массовые захоронения и жертвоприношения пленных, конечно, указывают на то, что их труд как рабский не находил ещё большого применения в хозяйстве. Однако есть данные об использовании пленных цянов в охоте и скотоводстве. Военнопленные, видимо, все же спорадически использовались на тяжелых единовременных работах (вероятно, при сооружении огромных гробниц, ликвидации последствий наводнений, строительстве городов). Известно, что пленных не всегда сразу же приносили в жертву. В этих случаях их могли предварительно использовать на трудоемких работах. Есть данные, намекающие на применение пленных в весенних земледельческих работах. Можно полагать, что они участвовали в коллективных обрядах плодородия и лишь затем умерщвлялись в соответствии с ритуалом. Среди надписей, относящихся к этому обряду, есть, например, такая: «Ван повелел многим цянам совершить обряд плодородия на полях».
О коллективном обряде, совершаемом регулярно по истечении определенного календарного цикла, может быть обряде типа «священного брака», свидетельствуют надписи из архива особого оракула, где гадателями являлись женщины и где не найдено надписей, связанных с ваном. В них получил отражение обряд плодородия, связанный с магией вызывания дождя. Этот обряд включал массовые человеческие» жертвоприношения Прародительнице Гэн («Седьмой»).
