Александр Островский - Глупость или измена? Расследование гибели СССР

Можно понять, почему были взяты под контроль телефоны российского спикера и премьера, а также государственного секретаря, но почему под такой контроль были взяты телефоны союзного спикера и вице - президента, остаётся только предполагать. Странно и то, что не сразу был установлен контроль над телефоном российского президента.

«17 августа 1991 года, - вспоминает В.А. Крючков, - было решено собраться ...на одном из объектов Комитета госбезопасности, который носил условное название АБЦ.... туда приехали Павлов, Бакланов, Шенин, Язов, Болдин и я. Во встрече принимали участие также заместители министра обороны В.А. Ачалов и В.И. Варенников, заместитель председателя Комитета госбезопасности В.Ф. Глушко» [3277]. По свидетельству В.И. Варенникова, кроме них, на объекте находились ещё «два полковника - чекиста» [3278]. Из материалов следствия явствует, что совещание проходило с 16.00 до 18.15 [3279].

В обвинительном заключении говорится, что перечисленные выше лица «договорились приступить 18 августа 1991 года к реализации планов захвата власти»; в соответствии с этими планами предусматривалось предъявить М.С. Горбачёву ультиматум: или ввести чрезвычайное положение, или уйти в отставку, в случае отказа изолировать его в Форосе и объявить больным, обязанности президента возложить на Г.И. Янаева, а для управления страной создать Государственный комитет по чрезвычайному положению в СССР (ГКЧП СССР)» [3280].

По свидетельству В.И. Варенникова, совещание открыл В.А. Крючков, затем выступили B.C. Павлов и О.С. Шенин. Все трое высказались за необходимость введения чрезвычайного положения. После этого А. Егоров и В. Жижин огласили подготовленные ими документы [3281].

B.C. Павлов привёл в своих воспоминаниях фрагменты показаний В.А. Ачалова, О.Д. Бакланова, В.И. Болдина, В.И. Варенникова, В.Ф. Грушко, А.Г. Егорова, В.А. Крючкова, О.С. Шенина и Д.Т. Язова, которые единогласно утверждали на следствии, что участники совещания решили: а) направить к М.С. Горбачёву делегацию, б) поставить перед ним вопрос о необходимости введения чрезвычайного положения, в) если он не захочет взять ответственность на себя, предложить ему временно передать полномочия Г. Янаеву и г) дальнейшие действия обсудить после возвращения делегации из Крыма [3282].

В делегацию включили О.Д. Бакланова, В.И. Болдина, В.И. Варенникова и О.С. Шенина. «Роль руководителя группы» была возложена на О.Д. Бакланова [3283]. «Все, - пишет В. И. Варенников, - были уверены, что в принципе Горбачёв согласится с нашими предложениями» [3284].

По утверждению В.И. Варенникова, на том же совещании они договорились, что на следующий день B.C. Павлов встретится с Б.Н. Ельциным и договорится с ним о взаимодействии [3285]. Причём В.А. Крючков заверил собравшихся, что Б.Н. Ельцин, ненавидя М.С. Горбачёва, присоединится к решениям ГКЧП [3286].

По свидетельству Ю.А. Прокофьева, в тот же вечер, около 20.00, он был приглашён на встречу с О.С. Шениным, который проинформировал его о принятых решениях, в частности, сообщил о возможной отставке М.С. Горбачёва и как кандидат на пост генсека предложил Юрию Анатольевичу стать в этом случае его заместителем, от чего Ю.А. Прокофьев отказался. Во время этой беседы О.С. Шенин заявил, что находящегося в Алма - Ате Б.Н. Ельцина должны будут встретить на Чкаловском аэродроме B.C. Павлов и Д.Т. Язов. Если не удастся достигнуть взаимопонимания, Бориса Николаевича доставят на дачу министра обороны и там изолируют [3287].

Как явствует из следственных материалов по делу ГКЧП, В.А. Крючков поставил перед начальником 7 - го Управления КГБ (наружное наблюдение) Е.М. Расщеповым задачу «совместно с Министерством обороны спланировать операцию, предусматривающую задержание и доставку на военный объект в Завидово Президента России Б.Н. Ельцина» [3288].

Если учесть факт упоминавшейся встречи В.А. Крючкова с Б.Н. Ельциным и допустить, что они действительно договорились о совместных действиях, следует признать, что, отдавая названное распоряжение, шеф КГБ на самом деле лишь делал вид, будто бы намерен вывести президента Российской Федерации из игры.

По свидетельству Е.М. Расщепова, получив приказ, он «примерно в 13–14 часов» вместе с Е.И. Калгиным и В.Ф. Карпухиным отправился в Министерство обороны. В кабинете В.А. Ачалова к ним присоединился П.С. Грачёв [3289].

«Ачалов доложил собравшимся, что в воскресенье 18 августа намечается возвращение Ельцина Б.Н. из г. Алма - Аты. В связи с этим планируется осуществить посадку самолёта, на борту которого будет находиться президент РСФСР, вместо предусмотренного расписанием аэропорта «Внуково - 2» на военном аэродроме «Чкаловский», где с ним должен «побеседовать» Д.Т. Язов [3290].

Если «между Б.Н. Ельциным и Д.Т. Язовым будет достигнута договорённость, президент России получит возможность вернуться домой, в противном случае его необходимо будет взять под охрану и доставить в Завидово» [3291].

Среди участников упомянутого совещания возникли разногласия, и «окончательное решение» о проведении этой операции «принято не было» [3292].

«Заговорщики» начинают действовать

На 18 - е число приходилось третье воскресенье августа, когда вся страна отмечала день Военно - воздушных сил.

Несмотря на праздник, в 8.00 Д.Т. Язов созвал в Министерстве обороны СССР совещание [3293] и отдал приказ командующему Московским военным округом генералу Н.В. Калинину «быть готовым по команде ввести в Москву 2 - ю мотострелковую (Таманскую) и 4 - ю танковую (Кантемировскую) дивизии, а командующему ВДВ Грачёву П.С. привести в повышенную боевую готовность 106 - ю (Тульскую) воздушно - десантную дивизию» [3294].

В 11.00 началось совещание у В.А. Крючкова [3295].

Около 13.00 созданная на субботнем совещании делегация вылетела в Крым. В этом же самолёте находились «начальник Службы охраны КГБ СССР Плеханов Ю.С.» и «начальник специального эксплуатационно - технического управления при ХОЗУ КГБ СССР Генералов В.В.» [3296].

По дороге договорились: разговор с М.С. Горбачёвым начнёт О. Бакланов, продолжит О. Шенин, затем присоединятся В.И. Болдин и В.И. Варенников. В полёте Ю.С. Плеханов поставил делегацию в известность, что по распоряжению В.А. Крючкова перед встречей все телефоны в кабинете Горбачёва будут отключены [3297].

Самолёт находился в воздухе два часа [3298]. Это значит, что до Крыма делегация добралась около 15.00. С военного аэродрома «Бельбек» она сразу же направились в Форос [3299].

P.M. Горбачёва [3300] и А.С. Черняев [3301] пишут, что незваные гости появились на даче «около пяти часов». М.С. Горбачёв утверждает, что когда ему сообщили о прибытии делегации, было 16.50 [3302]. По свидетельству В.И. Варенникова, они были в Форосе в 16.30 [3303].

Кому же верить?

Ответ на этот вопрос дают материалы следствия, из которых явствует, что, прибыв в Форос, делегация направилась к М.С. Горбачёву только после того, как в 16.40 Ю.С. Плеханов взял под контроль космическую связь президента [3304].

По свидетельству М.С. Горбачёва, когда ему сообщили о прибытии делегации, он очень удивился этому и «решил выяснить, в чём дело». «Хотел связаться с Москвой, - пишет он, - переговорить в первую очередь с Крючковым, и вдруг обнаружил, что один, второй, третий, четвёртый, пятый телефоны, в том числе стратегический, отключены. Даже аппарат АТС» [3305].

М.С. Горбачёв принял делегацию примерно в 17.20–17.30 [3306]. Около 18.00 встреча завершилась [3307].

По свидетельству В.И. Болдина, когда появился М.С. Горбачёв, то, подав приехавшим руку и пригласив их в кабинет, он по дороге возмущённо спросил: «Что случилось? Почему без предупреждения? Почему не работают телефоны?» [3308]. Вероятно, тогда же был задан ещё один вопрос, который нашёл отражение в воспоминаниях В.И. Варенникова: «Это что - арест?». О.Д. Бакланов заверил его, что они приехали как друзья [3309].

В своём первом выступлении на аэродроме в Москве в ночь с 21 на 22 августа М.С. Горбачёв заявил, что прибывшая к нему 18 августа делегация предложила ввести чрезвычайное положение, а он в ответ на это «потребовал, чтобы был немедленно созван съезд, как минимум - Верховный Совет» [3310].

На следующий день, 22 августа, по телевидению М.С. Горбачёв сказал: «Когда 18 августа четверо заговорщиков явились ко мне в Крым и предъявили ультиматум - либо отречься от поста, либо передать добровольно им свои полномочия, либо подписать указ о чрезвычайном положении, я им тогда сказал - вы авантюристы и преступники, вы погубите себя и нанесёте страшный вред народу... Я отверг все их притязания» [3311].