Андрей Зайончковский - История русской армии. Том третий
Наступление турок было раскрыто нашим разведотрядом, который, искусно пользуясь местностью, задержал их и был немедленно Тергукасовым поддержан. Заняв отдельные опорные пункты, наши два с половиной батальона с 22 орудиями удерживали позицию протяженностью до 6 верст по фронту против превосходящих сил противника. Пока Мухтар делал распоряжения для атаки, намереваясь обрушиться на наш правый фланг, все силы Тергукасова подтянулись и развернулись; только один батальон Крымского полка оставался в резерве. Турки после сильного обстрела нашего расположения пошли в атаку только в половине пятого, но все их усилия были тщетны. В 10 часов вечера бой прекратился, и обе стороны остались на своих местах.
Мухтар-паша намерен был на другой день возобновить атаку, но получил известие о выступлении из Карса войск генерала Геймана, что заставило его остаться в выжидательном положении. В свою очередь Тергукасов отошел к Драм-Дагу, дабы выждать здесь результатов наступления Геймана.
Генерал Гейман был старым кавказцем и в последние годы Кавказской войны командовал войсками. Смелый и решительный, он не обладал, однако, должной выдержкой и вообще не имел достаточно широкого кругозора для самостоятельных и ответственных действий.
Зевинский бой
10 июня отряд Геймана дошел до Саракамыша, где выяснилось, что у Зевина — только часть сил турок (Измаила-паши), не более 10–14 батальонов; главные же их силы — у Дели-бабы, против Тергукасова. Возник вопрос: атаковать ли Зевинскую позицию, чтобы разбить отдельно Измаила-пашу, или же, продвинувшись к Хорасану, занять срединное положение между обеими неприятельскими группами и попытаться разбить их по частям. Последнее решение облегчило бы и положение Тергукасова, о судьбе которого определенных сведений у Геймана не было. Тем не менее последний решил идти на Зевин. Турки занимали здесь позицию на возвышенностях правого берега речки Зевин-чая с крутыми скатами, пересеченными глубокими оврагами. Позиция была усилена тремя линиями укреплений.
План Зевинского боя
Атаковать Гейман решил с фронта, направив конницу в обход правого фланга для удара в тыл позиции и пресечения подхода подкреплений со стороны Хорасана. Пехотные колонны перешли Зевин-чай и под страшным фронтальным огнем одолели крутизну правого берега и выбили турок из укреплений 1-й линии; но все попытки овладеть 2-й линией, где уже были редуты, окончились неудачей: турки подтянули резервы и отбили все атаки. Несмотря на это, успеха еще можно было достигнуть, если бы конница сделала свое дело, так как все резервы турок были перетянуты на левый фланг. Но князь Чавчавадзе, вместо того чтобы кружно обойти позицию по более удобному пути, двинулся кратчайшим путем в горы и повел спешенный бой, в котором на пересеченной местности был приостановлен даже слабой пехотой. Темнота прекратила бой, войска наши отошли на левый берег Зевин-чая; турки не преследовали. Несмотря на тактический неуспех, все-таки пользу Зевинский бой принес, так как облегчил отступление Тергукасова благодаря тому, что отвлек большую часть сил Мухтара.
Зевинская неудача произвела полный поворот в ходе кампании. И Гейману, и Тергукасову пришлось отступать. Но если первый отступал беспрепятственно, несмотря на то что за ним по пятам следовал сам Мушир с 35 батальонами, то Эриванскому отряду пришлось пережить ряд кризисов. Обремененный ранеными, ощущая недостаток в патронах и снарядах и вынужденный еще оберегать многие сотни армянских семейств, спасавшихся от грозной мести турок, Тергукасов должен был отступать под натиском превосходящих сил посланного против него Измаила-паши, имея сверх того в тылу скопища Фаика.
Только моральный подъем духа после удачных боев 4 и 9 июня и энергия предводителя позволили Эриванскому отряду со славой выйти из тягостного положения и совершить за 10 дней 180-верстное отступление, приравниваемое некоторыми историками к знаменитому отступлению 10 тысяч греков. 25 июня Тергукасов достиг Игдыря, откуда два дня спустя отправился на выручку геройского гарнизона Баязета.
Оборона Баязета
Крепость Баязет состояла из старинных, полуразвалившихся каменных построек и расположена была на высокой круче, у подножия которой протекала горная речка. В распоряжении коменданта, майора Штоквича, было всего-навсего пять штаб-, 30 обер-офицеров и 1587 нижних чинов. Огромные скопища курдов и турок подступили к крепости, причем в числе их начальников находился и сын знаменитого Шамиля, генерал свиты турецкого султана. Не имея ни боевых припасов, ни продовольствия, ни питьевой воды, которую можно было доставать, только рискуя жизнью, под выстрелами неприятеля, мужественный баязетский гарнизон геройски отбивал ежедневные ожесточенные атаки турок. Брать воду из речки скоро сделалось совершенно невозможно: каждая попытка стоила жизни смельчакам, спускавшимся к воде. Дело дошло до того, что пили собственную мочу. Несмотря на все эти ужасные лишения, комендант и офицеры, подавая пример выносливости и мужества, поддерживали геройский дух в людях. Когда явился на выручку Тергукасов, освобожденный гарнизон Баязета напоминал своим видом призраков.
Отбитие турецкого штурма у Баязета 8 июня 1877 г. С картины Л. Лагорио
В течение 23-дневной осады гарнизон потерял двух штаб-офицеров и 159 нижних чинов. Комендант, майор Штоквич, за славную оборону Баязета был награжден Георгием 4-й степени и пожизненной пенсией в 1000 рублей.
27 июня Тергукасов с 28 ротами, 19 эскадронами и сотнями и 24 орудиями двинулся на освобождение геройского баязетского гарнизона. Прикрывшись к стороне Диадина конницей, он атаковал Фаика-пашу и, нанеся ему поражение, увел освобожденных баязетцев к Игдырю. Измаил-паша, присоединив к себе Фаика, занял Баязет, выдвинул передовые части в русские пределы и готовился вторгнуться в Эриванскую губернию.
На всем театре войны к началу июля положение радикально изменилось. Кроме Ардагана, почти вся захваченная территория противника была утрачена, и наши войска вынуждены были не только перейти к обороне, но и снять осаду Карса. Положение турок настолько улучшилось, что они имели на своей стороне превосходство сил, могли их сосредоточить и перейти к наступательным действиям. Очевидно, такое положение дел крайне поколебало наш престиж в глазах кавказского населения; а между тем опасность восстания в тылу (оно действительно возникло в Чечне и Дагестане) не позволяло ослаблять оставленные на Кавказе войска, и подкрепление приходилось притягивать изнутри России, откуда нельзя было получить их скоро.
Расположение русских и турецких войск вблизи Кюрюк-Дара
Теперь Мухтару-паше можно было приступить к исполнению своих первоначальных планов о вторжении в пределы Закавказья. Кратчайшим было направление от Карса прямо на Ахалкалаки — Тифлис; оно к тому же проходило по краю богатому и густонаселенному. Другое направление, более кружное, шло на Тефлис через Александрополь; оно было более безопасным, так как сообщения с Карсом и Эрзурумом оставались прикрытыми и можно было действовать совместно с Измаилом-пашой, наступавшим в Ереванскую губернию.
Опасаясь, что турками избрано будет первое направление, мы даже перевели часть сил наших на левый берег реки Карс-чай, чтобы помешать им в этом движении; но оказалось, что Мухтар простоял до 2 июля, тронулся по второму направлению весьма медленно, причем на Аладжинских высотах (восточнее Карса) остановился. Его армия, насчитывавшая теперь уже 53 батальона, 42 эскадрона и 56 орудий, тотчас же приступила к возведению укреплений.
Наши войска отошли к Кюрюк-Дара, выдвинув авангард к Башкадыкляру. Первоначально Мухтар-паша, по-видимому, имел в виду лишь выждать на этой укрепленной позиции приближение Измаила-паши и только после того наступать соединенными силами. Такое выжидание привело к обоюдному бездействию, заполненному лишь мелкими поисками, особенно выгодному для нас, так как это приближало нас к сроку ожидаемого прибытия подкреплений. С другой стороны, нам на руку играло и бездействие Измаила-паши, на которого между тем, по плану Мухтара, ложился почин наступления.
Эриванскому отряду при вступлении в русские пределы пришлось выполнять весьма тяжелую задачу охранения границы на протяжении 70 верст от соединенных сил Измаила и Фаика (25 тысяч), превосходивших его более чем вдвое. Тергукасов очень искусно воспользовался горной местностью, заняв перевалы; попытка Измаила в последней декаде июля воспользоваться разброской наших сил и, отвлекая наше внимание к одному из перевалов (Чингильскому), прорваться в другом направлении, потерпела неудачу. Турки приступили к устройству укрепленного лагеря у Аликочака; тем не менее у нас признано было необходимым усилить генерала Тергукасова из главных сил, куда уже начали прибывать подкрепления. Прежде всего они были выделены из Кобулетского отряда, а к 1 августа начали прибывать эшелоны 40-й пехотной дивизии; к середине сентября ожидалось прибытие из Москвы еще и 1-й гренадерской дивизии, с приходом которой на нашей стороне оказывался даже перевес в силах.
