Брайан Фаган - Археология. В начале

Потенциал этноархеологического исследования можно проиллюстрировать работой, которую в течение последних более чем 20 лет проводил Е. Кофи Агорса на территориях, связанных с племенем нчумуру в Вайе, в северной части бассейна Вольты в Гане (Агорса — Agorsah, 1983, 1985, 2003). Агорса изучал социокультурные факторы, которые играли роль при устройстве поселений нчумуру. Ему повезло — у него оказалось много материалов для изучения. Предыдущее местообитания Старое Вайе сгорело, и люди перебрались в Новое Вайе, в котором живут до сих пор. Таким образом, Агорса смог сравнивать археологические данные из Старого Вайе с этнографическими наблюдениями в новом месте (рис. 15.9).

Рис. 15.9. Карта, на которой показаны территории кланов в Старом Вайе. Такие этноархеологические исследования дают ключи к пониманию материальных аспектов, касающихся социальной организации, которая может быть представлена на археологических памятниках

Когда археолог Брайан Хэйден (1996) проводил раскопки серии крупных зимних домов коренных американцев в Китли Крик около реки Фрейзер в Британской Колумбии, то он раскрыл 115 фундаментов от домов, частично врытых в землю, некоторые из них имели ширину до 20 метров. Жилища были вкопаны в грунт на глубину до двух метров, крышу делали из древесины, коры, травы и циновок. Вход был обычно по лестнице через отверстие для дыма. Памятник расположен на сухом уступе над рекой Фрейзер в полузасушливой местности. За памятником поднимаются горы. Неподалеку имеется ряд важных стоянок, где добывали лосося, и они относились к наиболее продуктивным в этом районе в раннеисторические времена. Многие племена приходили в этот район покупать сушеного лосося, что, возможно, придавало Китли Крику необычайно важное значение как поселению.

Большинство из ям от домов, раскопанных Хейденом с коллегами, относятся к периоду между 3500 годом до н. э. и 950 годом н. э. Каждая яма раскапывалась очень тщательно, регистрировались не только основные размеры, но также и размеры очагов и ям-хранилищ, а также глубина покраснения почвы под каждым очагом. Используя мелкоячеистые сита, исследователи получали как можно больше точной информации о расположении отдельных артефактов и остатков пищи. Кроме того, они взяли образцы грунта пола для химического анализа и использовали методы флотации для обнаружения остатков растений, мельчайших артефактов и фрагментов костей. Они совместили эти данные с изучением источников сырья для изготовления орудий (глава 11), а также исследовали поверхности полов по остаткам обрушившихся соломенных крыш.

Анализ всех этих сведений дал интересные данные о социальной дифференциации. В одном большом доме-яме имелось несколько очагов, образующих круг в двух метрах от стены, как если бы несколько домашних групп жили в одном жилище. Возле каждого очага имелись треснувшие от жара камни и каменные орудия, использовавшиеся для домашних нужд. Распределение фрагментов каменных артефактов и отходов производства показало, что работы, присущие для главных лиц, такие как разделка животных и изготовление копий, происходили в центре жилища, где было больше места и потолки повыше. Такие работы, как изготовление наконечников и шитье, происходили в домашних зонах, что было более удобным.

Расположение очагов в одном и том же доме вскрыло еще одну интересную деталь. Наиболее глубоко и сильно покрасневшие очаги располагались в западной части жилища, а очаги размером поменьше и покрасневшие поверхностно — в восточной. Кроме того, наиболее крупные ямы-хранилища также располагались на западе. Хейден считает, что такая структура говорит не о разделении видов деятельности, а о социоэкономическом различии между более состоятельными и могущественными людьми, жившими у больших очагов, и более бедными, располагавшимися в других местах.

Раскопки в Китли Крик говорят о возможных свидетельствах социальной организации, но для подтверждения этой гипотезы требуются и другие свидетельства. Фактически, раскопки других домов на северо-западном побережье и этнографические отчеты о живущих народах подтверждают теорию Хейдена, так как они говорят о том, что в больших жилищах более богатые семьи занимали половину дома.

Этнографические отчеты говорят о том, что наиболее важные рыболовные места в этом регионе принадлежали членам отдельных хозяйственных кланов, возможно, что они переходили от одного поколения к другому. Кен Берри провел анализы костей лосося из Кетли Крик и обнаружил, что бедные семьи употребляли в основном розового лосося, которого легко идентифицировать по двухлетним кольцам на позвонках. Розового лосося поймать легче всего, но эти рыбы самые маленькие и содержание жира в них самое низкое. В противоположность этому обитатели более крупных жилищ ели не только розового лосося, но также чавычу и нерку, более крупные формы лосося, которые можно поймать только гарпуном с камней или со специально возведенных платформ. Тот факт, что кости такого лосося находили только в больших домах, весомо подтверждает этнографические оценки, что такие места принадлежали нескольким семьям или родовым группам. Лосось обеспечивал более 70 % протеина в местном питании. Сушеной рыбой широко торговали в исторические времена и, предположительно, в более ранние. Эту торговлю контролировали элитные семьи, нанимавшие как простых людей, так и рабов для выполнения монотонных работ по ловле и обработке рыбы.

Археолог Эд Бейкуэлл изучал также сырьевые источники сланцев (chert) для изготовления орудий, найденных в ямах больших домов. Каждое такое жилище имело свой собственный выраженный источник или группу источников, как если бы они образовали раздельные экономические организмы, каждый эксплуатируя свои собственные источники камня и охотничьи земли в горах. Более того, анализ каменных орудий в свалках по краю ям показал совсем небольшие изменения в течение длительного времени, как если бы одни и те же корпоративные группы осуществляли контроль над местными правами на ловлю рыбы и над своими собственными территориями в течение более тысячи лет. Хейден утверждает, что это является самым длительным примером экономической и социальной стабильности.

Агорса обнаружил, что пространственное расположение строений в общине определяется рядом местных правил, в частности организацией семей и членством в кланах. Археологические и этнографические наблюдения подтверждались прерывистым объединением домов в границах поселения, отражая различные кланы нчумуру. Родовые святыни каждого клана располагались возле домов глав кланов. Отдельные единицы домашних хозяйств включали в себя по крайне мере две комнаты, внутренний двор, кухню и задний двор. Обычно эти помещения выполняли много функций. Здесь готовили пищу, спали, хранили запасы, но можно идентифицировать и некоторые специфические черты. Например, в комнатах старших женщин кровать стояла на платформе, а на платформах пониже стояли горшки-хранилища. Единственными зонами с выраженной специальной функцией являлись те, где находились святыни хозяйства.

Наблюдения, сделанные в поселениях в Вайе, очень полезны при изучении археологических данных с археологических памятников нчумуру, а также соседних этнических групп, у которых похожие социокультурные обычаи. На более общем уровне такие наблюдения помогают археологам размышлять о многообразии типов факторов, которые могли бы отразиться в археологических сведениях, позволяя им оценить культурные процессы в сообществах прошлого (пример такого рода интерпретации коренных американцев смотри в главе 3 во вставке «Поселение-пуэбло Броукен Кей»).

В предыдущем материале прямо не обсуждались колебания в размере поселений. Оценка населения общины очень важна, потому что она может дать нам представление об использовании ресурсов, социополитической организации и социальной динамике. Например, какого максимального размера могло достичь древнее центральноамериканское селение, прежде чем дальнейший рост станет невозможным? Обычно сообщества, не организованные в большие государства, состояли из маленьких деревень, которые часто отделялись одно от другого, когда рост материнского поселения прекращался. Такой процесс достаточно прост, но в древней Центральной Америке многие селения отделялись именно таким образом. Но другие, такие как селение ольмеков в Сан-Лоренцо, могли расти и дальше, оставаясь при этом жизнеспособными. Почему был возможен такой рост?

Как оценить население общины? Исторически достоверные документы, письменные материалы, данные переписей могут дать достаточно точные оценки населения. Примером может служить изображение алгонкинского селения XVI века (рис. 15.10). Такая информация, используя аналогии, иногда может применяться к археологическим данным — размер, количество строений и план известного поселения могут быть применены для оценки сравнительного размера раскапываемых общин. Однако в большинстве случаев письменных материалов либо нет, либо они не достоверны. Многие факторы могли исказить данные переписей, а плотность населения и размеры домашних хозяйств в историческое время не обязательно соответствуют их аналогам в доисторические времена.