Александр Помогайбо - Псевдоисторик Суворов и загадки Второй мировой войны
Да нет, это как раз удивительно.
21 тысяча танков — это 43 процента всего танкового парка. Какой же тогда весь танковый парк?
48 837 танков?
Вот это да!
Обратимся к документам. В книге «Упущенный шанс Сталина» приводится таблица количества танков и бронемашин в Красной Армии, составленная по документам из архивов. Итак, на 15. 09. 1940 (примерно об этом времени говорит Бунич) было: танков KB, Т-35, Т-28, Т-34 в сумме 532. Танков БТвсех модификаций — 7750. Танков Т-26 всех модификаций — 9466. Мелких танков — Т-37, Т-38, Т-40-3586. Танков Т-27-2219.
Итого танков — 23 307 единиц.
Много.
Но основную ударную мощь составляли не они, а 25 530 танков «Бу-нич-IV» на страницах потрясающей книга «Операция «Гроза» или ошибка в третьем знаке».
Именно ими Сталин и планировал нанести удар по Европе.
Далее Бунич лжет насчет танка Т-34. Ему бы в партизаны с таким талантом. Любой допрос был бы ему нипочем.
«Еще 5 июня 1940 года Сталин повелел выпустить к концу 40-го года 600 новых танков Т-34 и 2000 моторов к ним (см. Часть 1этой книги, стр. 213), приписав: «Предупредить руководителей предприятий, выполняющих заказы для танка Т-34, что они персонально отвечают за их исполнение как по качеству, так и в срок». Персональная ответственность, как ее понимал вождь всех народов, означала арест и отправку в ГУЛАГ, а то и расстрел. Руководители предприятий это понимали тоже, а потому вместо 600 танков Т-34 сделали к декабрю — ко дню рождения Великой Сталинской Конституции и самого товарища Сталина 680 машин. «Могут работать, когда захотят!» — изрек вождь, просматривая отчетные сводки».
Еще «открытие» Бунича!
Потрясающее: к концу 1940 года было создано 680 танков Т-34!
До Бунича считалось, что освоение танка столкнулось с большими трудностями, и Харьковский паровозостроительный завод выпустил к концу 1940 года всего 115 машин, а Сталинградский тракторный — ни одного из запланированных 100, хотя в его цехах стояло 25 танков с разного рода недоделками. Т-34 требовал совершенно новой оснастки, расширения производственных площадей.
Харьковский паровозостроительный завод продолжал производить легкий танк БТ-7М до июля 1940 года. Что же касается Сталинградского тракторного, то чертежи из Харькова пришли на него только в конце мая. Гусеничные траки Сталинградский тракторный не получил из Харькова до конца года, а потому и не мог сдать военной приемке машины.
Когда в сентябре 1940 года в армию стали передаваться первые серийные Т-34, стали выявляться разного рода недоделки, отмечались ненадежность работы агрегатов, дефекты двигателя, коробки передач, главного фрикциона и т. д. Поток рекламаций поступал и в ГАБТУ. И у ответственных сотрудников управления, в том числе и его начальника Я. Н. Федоренко, сложилось отрицательное мнение о Т-34. В конце концов было принято решено отказаться от Т-34 и ГАБТУ НКО велело прекратить приемку. Дело дошло почти до остановки сборки танков. К счастью, работникам Харьковского паровозостроительного завода удалось устранить ряд недостатков и увеличить надежность машины, и новый нарком обороны С. К. Тимошенко приказал возобновить выпуск Т-34.
Так что не было в конце 1940-го у Красной Армии 680 танков Т-34…
Бунич:
«Но кроме Т-34 Сталин готовил изумленному миру еще один танковый сюрприз. Еще никто в мире не додумался до тяжелого танка».
Бунич, видимо, не знает истории Первой мировой войны. Тяжелые танки в Первую мировую были у Англии, Франции, Германии. У Франции после Первой мировой были даже «супертяжелые» 2С, весом в 69 тонн. В 1940-м англичане создали танк «Черчилль» с лобовой броней 101 мм.
«А в СССР не только додумались, но уже наладили его серийное производство и рассчитали его модернизационные возможности на три последующие модели. Именовался этот танк KB (Клим Ворошилов) и представлял собой чудовищную по тем временам боевую машину весом почти в 50 тонн, с лобовой броней 80 мм и совершенно невероятным для танка 152-мм орудием. К сожалению, полигонные испытания показали, что такое мощное орудие для танка совершенно не годится из-за сложности заряжения даже при экипаже в 6 человек (из них два заряжающих). Решено было установить на KB 76-мм пушку и дополнительно 3 пулемета, срочно заказав промышленности новую танковую пушку калибром 85 и 122 мм».
Опять «открытие» Бунича: танк КВ-2 имел 80 мм брони.
На самом деле он имел 75 мм.
Но это пустяковое «открытие» по сравнению со следующим: что первым появился танк KB с 152-мм пушкой, а лишь потом — танк с 76-мм орудием. До Бунича считалось, что первым появился не KB с 152-мм пушкой, a KB с 76-мм.
«Первый образец танка KB был изготовлен в сентябре 1939 года и в период военного конфликта на Карельском перешейке был отправлен туда (как и опытные машины СМК, Т-100, СУ-ШОУ и СУ-14—2) для участия в прорыве линии Маннергейма. Благодаря хорошему бронированию и более высокой подвижности по сравнению с другими тяжелыми машинами танк KB выявил свои неоспоримые преимущества. Вследствие этого тяжелый танк прорыва KB, как и Т-34, в декабре 1939 года был принят к производству и на вооружение Красной Армии.
Вместе с тем во время прорыва линии Маннергейма выявилась настоятельная необходимость применения еще более мощного орудия, чем 76-мм пушка, которой был вооружен танк КВ. В начале 1940 года для поражения вражеских дотов срочно в башню увеличенного размера была установлена 152-мм гаубица. Четыре образца такого танка КВ-2 были построены на завершающей стадии боев и показали высокую боевую эффективность» (Оружие Победы. С. 144).
Зачем же было Буничу врать? Да ведь он живописует подготовку Сталина к нападению на Европу и потому создает миф о каком-то несусветно тяжелом танке, орудие которого оказалось «совершенно не годным». Вот, дескать, до чего Сталин довооружался: суперпушку ставил в супертанк. Но не удалось. Пришлось ставить послабее пушку…
На самом деле удалось. И танк КВ-2 строился серийно, в числе 330 единиц. 76-мм пушку поставили в КБ-1 не потому, что большая пушка «совершенно не годилась», а потому, что в танк KB с самого начала планировали поставить 76-мм орудие.
«Открытием» Бунича является и утверждение: «Решено было установить на KB 76-мм пушку и дополнительно 3 пулемета, срочно заказав промышленности новую танковую пушку калибром 85 и 122 мм».
Эта ложь, видимо, тоже призвана укрепить читателя в мысли, что Сталин горел желанием захватить Европу и заставлял разрабатывать жутко мощные орудия.
На самом деле танковые пушки в 85 и 122 мм были инициативной разработкой Грабина; руководство же эти пушкам противилось. Грабин пишет:
«По мере освобождения конструкторов от Ф-34 мы тотчас переключили их на проектирование 85-миллиметровой танковой пушки с дульевой энергией около 300 тонна-метров. Пушка эта получила заводской индекс Ф-39. Как и Ф-34, она была инициативной, следовательно, денег на эту работу нам не перечислили… Как-то, вернувшись из Москвы с пустыми руками, в случайном разговоре с главным бухгалтером нашего завода Василием Ивановичем Бухваловым я пожаловался: сейчас самый удачный момент, чтобы создать инициативную пушку, а затем представить ее на испытания и доказать военным ошибочность выданных ими тактико-технических требований. (Речь шла об одной из полевых пушек.)
— Что же вам мешает? — спросил Бухвалов.
— Денег нет.
— Может быть, поищем деньги? Для хорошего дела деньги всегда находятся.
— У меня ничего не получилось, — ответил я. — Все учреждения отказывают.
— Значит, не там искали. Надо покопаться на заводе, может, что-нибудь да найдем, — приободрил меня Бухвалов. — Давайте договоримся: вы занимаетесь инициативными работами, учитываете расходы и передаете мне. А дальше — мои заботы. Согласны?
Разумеется, я с радостью согласился…
Встал вопрос — в какой танк компоновать будущую 85-миллиметровую пушку? Резонно бы — в тот танк, для которого мы ее предназначали. То есть для КВ-1. Но такого танка у нас еще не было. Обратились в ГБТУ — получили отказ: пушка этого калибра и такой мощности Бронетанковому управлению не нужна, соответственно и танк в наше распоряжение они выделить не считают нужным» (Грабин В. Г. Оружие победы. С. 386–387).
Свою пушку Грабин поставил на средний танк Т-28. Взять этот танк помогли Горохов и Ворошилов. После удачных испытаний в Т-28 Грабин смог получить — при содействии тех же Горохова и Ворошилова — и танк КВ-1.
В. Г. Грабин:
«Очень быстро провели необходимые конструкторские доработки и установили в боевое отделение КБ Ф-39. Очень хорошо встала новая пушка на место 76-миллиметровой Ф-32. Постреляли — результаты радовали…»
Тем не менее эта пушка так и осталась инициативной работой конструктора.
В начале 1941 года, получив сведения о разработке немцами тяжелого танка, Кулик поставил вопрос о более мощном вооружении танка КВ-1. Ванников предложил поставить на КВ-1 уже серийно выпускавшееся 85-мм зенитное орудие. Когда Кулик проконсультировался по этому предложению с Грабиным, тот возразил, что для танка требуется специальное танковое орудие, в котором бы учитывались ограниченность пространства башни и удобство обслуживания. Кулик с этим согласился, однако это не имело никаких последствий. Позднее было принято решение перевооружить танк КВ-1 не 85-мм орудием, а 107-мм. Грабин спроектировал 107-мм танковую пушку, ее выпуск был начат, но установка ее на танки была сорвана началом войны.
