Лев Прозоров - Русские корни. Мы держим Небо (сборник)
Обращение к сравнительно поздно записанным новгородским преданиям (Иоакимовская летопись, Мазуринский летописец и пр.) и средневековым обработкам германского эпоса, к взаимосвязям которых с былинами уже обращались А.Н. Веселовский и С.Н. Азбелев, позволили сильно расширить круг этих взаимосвязей и конкретизировать выводы Азбелева, Юдина и Фроянова. Древнейший пласт былинной географии, имена героев, причем не отдельно, но целыми разветвленными родословными, отдельные сюжетные схемы, причем на уровне, далеко выходящем за границы банальных «бродячих сюжетов» или «заимствований», связывают былины с европейским эпосом эпохи Великого переселения народов. Связь эта такова, что позволяет говорить о формировании первичных форм русского эпоса, так сказать, протобылин, как племенного эпоса европейских русов (в латиноязычных источниках именуемых ругами). Впоследствии призванные в Восточную Европу их сородичами, вендскими колонистами – ильменскими словенами («призвание варягов»), руги-русы принесли с собой свой эпос, который, слившись в обстановке совместного противостояния финно-угорским и тюркским аборигенам Восточной Европы и в особенности Хазарии с преданиями самих вендов-словен и кривичей, превратился к Х веку в былины. Времена путешествий и переселений, в особенности – морскими путями, кажется, отразились не только в образе Соловья Будимировича, но и в теме «Сокола-корабля», и в тех эпизодах, когда враги (традиционно именуемые эпическим обобщающим определением «татары») подступают к стольному Киеву… на кораблях. Это, безусловно, отражение быта викингов-вендов Балтики.
Поскольку варяги-русь, с одной стороны, в основном и составили дружинный слой молодого государства, а с другой – были сами организованы по принципу дружин (вспомним единодушные сообщения арабских, греческих и древнерусских источников, что русы занимаются только войной, сбором даней и торговлей, пренебрегая ремеслом и земледелием), то сформировавшийся эпос носил черты дружинного. Но сохранился он лишь на Севере Руси, на Новгородчине, в родственной варягам-руси среде. На юге русы, сравнительно малочисленные, частично смешались с полянами, частично гибли, не возобновляясь, в войнах со степняками, Хазарией, Византией, карательных акциях против лесных племен. Так, гибель той группы русов, которую Диакон называет «все молодое поколение тавров», а договор Святослава – «вся Русь», привела к ситуации, когда поколение спустя Варяжко в Киеве становится личным именем. Что, как давно отмечено, свидетельствует о том, что варягов в то время в Киеве почти не было. Подтверждает это следующий факт – когда вновь пришедший с Варяжского моря отряд пожелал отправиться в Византию, он, очевидно, не сумел найти в Киеве соплеменников и вынужден был просить проводников у киевского князя. Местное население, ощутимо отличное от пришельцев в языке и культуре, не имело возможности перенимать их эпические предания. Возможно, что не имело и желания. И.Я. Фроянов предполагает, что именно полянская община Киева предала варягорусского князя Святослава с дружиной, бросив его погибать в печенежской степи. И хотя здесь, вопреки Фроянову, не стоит преуменьшать и роль религиозного конфликта между возглавляемыми Святославом язычниками и христианской общиной, нельзя отрицать и возможности негативного отношения полян к пришельцам. Тем паче негативное отношение к русам и их культуре следует подозревать у «примученных» древлян и уличей. Зато на русском Севере, там, где расселялись «мужи новгородские от рода варяжьска», эпос варяго-русских дружин (разумеется, в изменившемся виде) сумел дожить до ХХ столетия.
Поскольку, как уже говорилось, целенаправленное изучение древнейших пластов русского былинного эпоса едва начинается, эти выводы, разумеется, ни в коем случае нельзя считать окончательными. Но уже на этом этапе былины раскрываются как независимый и ценнейший исторический источник, содержащий множество уникальных данных. К сожалению, специфика этого источника такова, что практически исключает использование его для изучения конкретных фактов-событий истории русов. И не потому, что они не отражались в эпосе, как утверждает Путилов и его единомышленники, а потому, что никаких ориентиров для уточнения и осмысления этих данных мы не имеем, а изменения, произошедшие в эпосе за полторы тысячи лет и при перенесении его из Средней Европы в Восточную, чересчур велики. Основываясь на «Тидрек саге» и «Иоакимовской летописи», можно утверждать, что правителем русов где-то в V веке христианской эры был некий Владимир, а военным вождем – некий «Илиас» (восстановить дохристианское звучание имени не представляется возможным), но не более того. Гадать, кто отразился, например, в облике Идолища (Одолища, Неодолища, Издолища, Удолища и пр.) Поганого – Аттила (Аттилище?), Теодорих (Дидерище?) или обобщенный образ хазарского иудея (Иудолище?), – означает возродить худшие методы исторической школы, и на много более шатком, чем у Рыбакова и его последователей, основании. Зато для истории этногенеза русов и восточных славян, для истории культуры, быта, обычаев, представлений и нравов, для того, что Честертон называл в свое время «психологической историей», былины представляют собою поистине неоценимый кладезь данных. Тем паче неоценимый, что в последнее время интерес к изучению «быта и нравов» начал активно пробуждаться.
По глубокому убеждению автора этих строк, именно изучение социокультурной архаики былин наиболее плодотворно для историков. И если, вопреки скепсису и нигилизму последнего десятилетия, изучение это будет продолжаться, то именно в этом русле. Именно объединение методов обеих школ былиноведения ХХ века, прекращение их бессмысленного и даже вредного для науки соперничества должно стать путем к новым знаниям о происхождении, мировоззрении, быте и культуре наших предков, содержащихся в русском эпосе.
Что до тех читателей, кто не посвятил жизнь изучению истории, то очень надеюсь – моя книга будет небезынтересна и для них. Былины ценны не только своим историческим содержанием. Это – наш эпос, это голос нашего общего прошлого, нашего народа. В нем не меньше драматизма, не меньше подвигов и трагедий, чем в легендах эллинов или суровых сказаниях скандинавов, не меньше красоты, благородства и мудрости, чем в легендах Круглого стола короля Артура. Посмотрите в лицо былинам, в лицо Руси и осознайте, как мало общего в этом лице с дурашливой балаганно-лубочной, сарафанно-кафтанной, частушечно-балалаечной «русачестью», над которой любят хихикать наши западники и на которую молятся многие горе-патриоты. Это – наш эпос, ровесник Нибелунгов, ровесник Круглого стола – эпос Русской Европы. Он жесток и прекрасен, как сокол, что грозно летел на врага по знаменам Рюрика и его варягов, принесших его на земли Восточной Европы.
Посмотрите в лицо былине – и, быть может, она протянет вам… нет-нет, не деревянный ковшик в пестрой хохломе, а прапрадедовскую чашу из вражьего черепа. И плещущая в ней древняя Сила смоет с недержалых рук, с нехожалых ног вязкую плесень врожденной нашей усталости – «а что, мол, я могу…»
Можете, читатель. Точнее – можем. Прочитайте былины, и вы поймете: народ, создавший и сохранивший ТАКОЙ эпос, может воистину все.
Я же не прощаюсь – ни с вами, читатель, ни с былинами. Мир русского эпоса хранит еще много увлекательных тайн – и немало ответов на загадки нынешнего дня.
Список использованных источников и литературы
Источники:
Адам Бременский . История Гамбургской церкви // Глазырина Г.В. Исландские викингские саги о Северной Руси. М.: Ладомир, 1996. С. 217.
Александрия // Сказания о чудесах. М.: Советская Россия, 1990. С 114.
Александрия. // Древняя русская литература. М.: Просвещение, 1988.
Афанасьев А.Н. Народные русские легенды // Звездочтец: Русская фантастика XVII века. М.: Сов. Россия, 1990.
Беовульф. Старшая Эдда. Песнь о Нибелунгах. М.: Художественная литература, 1975.
Былины. М.: ТЕРРА-Книжный клуб, 1998. 512 с.
Былины. М.: Советская Россия, 1988. 576 с.
Былины в двух томах. М.: Государственное издательство художественной литературы, 1958.
«Великая хроника» о Польше, Руси и их соседях XI–XIII вв. М.: Изд-во МГУ, 1987.
Восточные авторы о русах и их военных предприятиях // Королев А.С. Загадки первых русских князей. М.: Вече, 2002.
Восточные авторы о славянах и русах IX в. // Откуда есть пошла Русская земля. Века VI–X. Кн. 2. М.: Молодая гвардия, 1986.
Гальфрид Монмутский . История бриттов. Жизнь Мерлина. М.: Наука, 1984.
Генрих Латвийский . Хроники Ливонии. М.—Л.: Изд-во АН СССР, 1938.
Гельмольд . Славянская хроника. М.: Наука, 1963.
Геродот . История. М.: Ладомир, 1993. 600 с.
Голубиная книга. М.: Московский рабочий, 1991.
Грамата царя Алексея Михайловича // Сказания русскаго народа, собранные И.П. Сахаровым. С. 388–390.
