Славное дело. Американская революция 1763-1789 - Роберт Миддлкауф
Гессенцы, несшие караульную службу на том берегу реки, и без того каждый день ощущали, будто находятся лицом к лицу с врагом. Они растянулись от Трентона к Берлингтону, командовал ими генерал фон Доноп, чья ставка располагалась у южной границы постов близ Маунт-Холли. Полковник Ролл с тремя полками находился в самом Трентоне, а генерал Лесли оставался в Принстоне. В Нью-Брансуике расположился командующий всеми британскими силами в Нью-Джерси генерал Джеймс Грант, подчинявшийся непосредственно Хау. Последний, с комфортом устроившийся в Нью-Йорке, писал обстоятельные письма лорду Джермену о том, что его силы слишком разбросаны по провинции («Цепочка моих войск кажется мне чрезмерно растянутой»), но, буквально тут же объяснял: «Я был вынужден занять Берлингтон, чтобы защитить округ Монмут, где много лояльных к нам жителей»[637].
Подобно Вашингтону, Хау также обращал внимание на политическую составляющую войны: ему важна была поддержка лоялистов, и поэтому он должен был обеспечить им защиту. Его прокламация о прощении всем, кто признает власть Короны, привела к тому, что колебавшиеся до того лоялисты осмелели, соответственно их нужно было защищать. Однако ресурсы Хау были ограниченны. Люди, в отличие от Вашингтона, у него были, но благодаря уничтожению последним провизии и фуража перебои в снабжении начались и у англичан. Разумеется, у Вашингтона не было ни времени, ни намерения применять тактику выжженной земли, просто он стремился не дать британцам обобрать местных фермеров. Как и большинство оккупационных войск во все времена, британцы находились в щекотливой ситуации: они должны были одновременно «защищать» население Нью-Джерси и эксплуатировать его, за что жители никак не могли относиться к ним с благодарностью истинных патриотов. Хау чувствовал такие настроения, поэтому отдал приказание Донопу делать запасы, но выдавать фермерам расписки на все, что у них реквизировалось, особенно скот и зерно. Впрочем, приказы Хау оставляли широкое поле для злоупотреблений: «Любое количество соли или муки, превышающее необходимое для потребления одной семьей, расценивается как запасы для мятежников» и может быть «изъято для нужд королевской армии»[638].
Последствия вряд ли могли кого-то удивить. Гессенским наемникам почему-то оказалась чуждой политическая деликатность Хау, и они просто брали себе все, что плохо лежало, что привело к всплеску враждебности, которая в общем-то тлела и раньше. Уже долгое время командиры гессенцев жаловались, что нести службу в той тонкой цепи, в которую их растянул Хау, небезопасно. Чтобы отправить письмо в Принстон, полковнику Роллу приходилось снаряжать эскорт из пятидесяти человек. Патрули, фуражиры и сторожевые посты регулярно страдали от партизан и рейдов с западного берега реки Делавэр. Ролл даже не потрудился укрепить подходы к Трентону: по его словам, враг был вокруг него и не было никакой возможности защитить себя должным образом[639].
Но ни Ролл, ни его начальство не ожидали атаки Вашингтона под Рождество. Погода стояла плохая: шел дождь со снегом, Делавэр еще не покрылся льдом, но большие льдины уже проплывали вниз по течению. Вашингтон тщательно готовил план атаки, хотя и не надеялся, что погода поможет скрыть его маневр. Наступление должно было развиваться по трем направлениям: 700 человек под командованием Джеймса Юинга переправлялись через реку на переправе Трентон-ферри и захватывали мост через Ассунпинк-Крик на южной окраине города. Подполковник Джон Кадуоладер высаживался еще южнее, в районе Бристоля, и наносил удар по позициям Донопа у Маунт-Холли — его задачей было вовлечь гессенцев в перестрелку и помешать им прийти на выручку Трентону. Трентон рассматривался главной мишенью — город должен был взять сам Вашингтон с основными силами, а затем, в случае успеха, двинуться к Принстону и, может быть, даже к Нью-Брансуику, где находился основной склад британской армии[640].
Вечером в сочельник основной отряд американцев, насчитывавший примерно 2400 человек, сосредоточился позади невысоких холмов, выходивших на переправу Макконки-ферри. Вашингтон планировал к полуночи перейти на тот берег и начать движение к югу. До Трентона оттуда было девять миль, и генерал рассчитывал достичь городских стен к пяти утра, задолго до рассвета. Однако гроза, волнение на реке и льдины выбили его из этого графика. Артиллерия, которой командовал Нокс (всего 18 орудий), застревала в снегу и смогла достичь противоположного берега только к трем часа утра. Вашингтон, к тому времени уже переправившийся со своим авангардом, стоял на берегу и ждал, сознавая, что его присутствие не может долго оставаться незамеченным, пусть и в темноте. К четырем часам утра все было готово к маршу на Трентон.
Было сформировано две маршевые колонны: одна шла чуть выше, по Пеннингтон-роуд, вторая — ниже, по Ривер-роуд. Первую колонну возглавили сам Вашингтон и Натаниэль Грин, вторую поручили Салливану. По счастливому совпадению или же вследствие искусного управления, обе колонны подошли к Трентону с интервалом в несколько минут — на часах было 8 утра. Ривер-роуд изгибалась, переходя в городскую улицу с юга, а Пеннингтон-роуд перетекала в Кингс-стрит и Квинс-стрит — две главные улицы города, шедшие с севера на юг. Авангард Вашингтона в сопровождении передового патруля вошел в город с севера и в считанные минуты установил пушки на этих улицах. Орудийными расчетами командовали два молодых капитана: Томас Форрест (Квинс-стрит) и Александр Гамильтон (Кингс-стрит).
После первых же залпов два полка гессенцев высыпали на улицы, третий оставался в резерве на юго-восточной окраине города. Полковник Ролл, накануне отмечавший Рождество с присущим ему размахом, был поднят с постели и принял командование, но вскоре был сражен американской пулей, а без него никто не смог наладить эффективное сопротивление. Большая часть города опустела еще три недели назад, когда почти все жители покинули Трентон, поэтому их дома и хозяйственные постройки стали сценой ожесточенных штыковых атак. Американская артиллерия не позволяла гессенцам сомкнуть строй, а пехота постепенно окружала их, пока штыки и ружейные приклады не довершили дело. Через час все было кончено: 22 гессенца мертвы, 98 ранены и около тысячи взяты в плен. У американцев было всего четыре раненых:
