Валерий Шамбаров - Начало России
Хромого, Морозова и Долматова не тронули, но передали Ивану Васильевичу решение: ему отказывали в праве называться «государем» Новгорода, что-либо менять в устройстве республики и судить ее граждан в Москве. Выпроводили послов восвояси. Московских купцов повыгоняли вообще бесцеремонно, им пришлось поспешно выезжать куда получится: в Псков, в Литву. А боярское правительство снеслось с великим князем. Вроде бы соглашалось остаться в его подданстве, но за это требовало восстановить отношения «по старине». Намекало, что можно и поторговаться. Хотя нетрудно было понять: Новгород всего лишь тянет время.
Посланцы Марфы Борецкой и ее единомышленников уже околачивались при дворе Казимира. Король как раз завершил войну за Чехию, договаривался о примирении с Венгрией. Теперь у него появилась возможность потягаться за Новгород. А в южных степях набирал силу союзник Казимира Ахмат. Он был неплохим военачальником. Оставив в покое Русь, добился успехов на других направлениях. Погромил племена Северного Кавказа, вынудил вспомнить, что они ханские подданные. Заключил союз с Узбекской ордой, вместе вторглись в Среднюю Азию. Передравшиеся потомки Тамерлана были не в силах остановить татар, у них отбили богатые и густонаселенные области. Ахмат восстановил владычество над Хорезмом. Совершил успешный поход в Сибирь, хан Тюмени Ивак вынужден был покориться ему.
А ставленник турок и друг Москвы Менгли-Гирей не успел как следует утвердиться в Крыму. Сарайский властитель налетел с тучей конницы, разгромил его отряды, Менгли-Гирей ускользнул обратно под защиту османов. Ахмат посадил править в Бахчисарае своего родственника Джанибека. Хорезмийские и «хазарские» купцы окрылились, нахваливали удачливого хана, подсыпали ему денег – возрождался торговый путь через Сибирь, Хорезм, Сарай, черноморские порты. А сам Ахмат занесся в честолюбивых замыслах: под его властью воскресала Золотая Орда! Огромная, могущественная, наводящая ужас на соседей. Для ее былого величия недоставало лишь одного: покорности русских. В Москву прибыл посол Боючка, привез ультиматум – не только платить дань, но и самому Ивану III явиться «ко царю в Орду». Пускай поползает на коленях перед троном, тогда и будет по-настоящему уважать повелителя.
О претензиях Ахмата в Новгороде узнали. Знали и о том, что осмелел казанский хан Ибрагим. Начал забывать полученную трепку, бряцает оружием. Вечевики ободрялись надеждами, как враги навалятся на великого князя с разных сторон. Но и в Москве хорошо понимали, насколько опасен мятеж на Волхове. Иван Васильевич и его правительство примерно представляли, как поведут себя потенциальные противники. Были уверены, что Казимир далеко не сразу раскачается на войну. Сперва ему надо было подписать мир с Матьяшем Корвином, сговориться с ордынцами. А ордынцев государевы дипломаты постарались нейтрализовать, хотя бы на время.
Конечно, Иван III даже не подумал ехать в Сарай, но снарядил туда посла Бестужева, нагрузил подарками, поручил закрутить переговоры, отсрочить столкновение. А новый крымский хан Джанибек был для русских весьма удачной фигурой. В свое время в ордынских усобицах ему пришлось бежать, в Москве ему дали пристанище, царевич успел послужить Ивану Васильевичу и испытывал к нему самые теплые чувства. Теперь к нему послали татарина Тетяма и забросили удочки: почему бы не заключить союз против Казимира? А если Джанибек пожелает скинуть зависимость от Ахмата, то и против него? Проект договора дополнили немаловажным обещанием: если хан не усидит на скользком крымском престоле, великий князь не оставит его, готов опять взять на службу.
Ну а пока дипломаты рассыпались в любезностях перед татарскими царями, Иван Васильевич действовал. Его полки привычно провели лето на рубеже Оки, а осенью, без каких-либо передышек, получили приказ – собираться на Новгород. Аристотель Фиораванти, как уже отмечалось, был не только архитектором. По поручению великого князя он приостановил строительство собора, переключился на артиллерию, отливал пушки по новейшим итальянским образцам. Поход организовывался еще более масштабный, чем предыдущий. Кроме собственных войск и отрядов удельных князей Иван III поднял ополчения городов. Изменникам предстояло почувствовать – они бросили вызов всей Руси. И государю всея Руси.
В октябре 1477 г. армия несколькими эшелонами выплеснулась на запад, затопила дороги колоннами конницы, пехоты, обозами. Действительно, на крамольников ополчалась вся Русь. «Младшие» города, подвластные Новгороду, сразу отпали от него, приняли сторону великого князя. На каждой остановке Ивана Васильевича ожидало множество просителей. Сейчас приезжали не с челобитными, приезжали сбежавшие из Новгорода бояре, купцы, ремесленники. Просились служить великому князю.
На этот раз предводители мятежа не осмелились давать бои на подступах к городу. Понимали – их рать сметут, а скорее всего, она разбежится. Но упрямо цеплялись за последнюю соломинку, задумали садиться в осаду. Глядишь, москвичи измучаются торчать под стенами зимой, на морозе и в непогодах. Начнутся болезни, не выдержат и отступят. А дальше обозначатся какие-нибудь перемены, поможет Литва, выступит Орда. Однако Иван Васильевич бросил в стремительный рейд Передовой полк. Номинальным командиром назначил брата, Андрея Вологодского. Но в подчинение определил не его удельную дружину, а лучших воинов и воевод, Данилу Холмского, Федора Хромого, Ивана Стригу Оболенского.
Они не позволили новгородцам сжечь села и монастыри в окрестностях города, внезапным налетом захватили их. А монастыри окружали Новгород кольцом. Теперь осаждающие могли устроиться в тепле, с относительными удобствами. Борецкая и ее сподвижники растерялись. Устроить вылазку, отбить или поджечь столь выгодные базы даже не пытались. У них, как обычно, начались обсуждения на вече, и выход нашли традиционный. Определили делегацию во главе с архиепископом Феофилом, поручили извиняться и торговаться об условиях мира.
Послы встретили Ивана Васильевича в селе Сытина Им дозволили неофициально поговорить с братьями великого князя и боярами, изложить, с чем приехали. Они изложили: Новгород соглашается на титул «государя», соглашается числиться «отчиной» и платить дань. Но и государь пусть кое в чем уступит: освободит заключенных бояр и впредь не судит новгородцев в Москве. Доложили Ивану III, и он вообще отказался принять делегатов. Велел передать: Новгород сам навлек на себя войну, а для примирения необходимы совсем иные условия. Какие – пояснять не стал. Предоставил мятежникам подумать об этом.
Между тем, к Новгороду подтягивались полк за полком, размещались по монастырям. Иван Васильевич приехал в осадный стан 27 ноября. Перевес сил у него был подавляющий. Он вполне мог отдать приказ штурмовать. Но приступ обошелся бы немалой кровью, город сильно пострадал бы в погромах и пожарах – разве уймешь воинов, когда они разъярятся в рубке? Великий князь предпочел обойтись без спешки и без потерь. Половину ратников отправил собирать продовольствие и фураж, остальные закреплялись на позициях.
Тем не менее, новгородцы упорствовали. Правители взвинчивали их лозунгами «умереть за Святую Софию», «за старину», «за волю». Князь Василий Гребенка Шуйский организовывал оборону, через Волхов построили деревянную стену, чтобы осаждающие не ворвались по льду. Пробовали и возобновить переговоры, 7 декабря явились послы, предлагали увеличить дань. Иван III повторил ответ: он ждет совершенно иного. Послы просили указать конкретно, чего? Ну что ж, если сами не догадались, великий князь растолковал: он должен быть в Новгороде таким же государем, как у себя в Москве и в «Низовской земле».
«Золотые пояса» ошалели, пробовали увильнуть – дескать, они не знают «низовских» порядков. Тогда уж Иван Васильевич продиктовал им по пунктам: вечу не быть, вечевому колоколу не быть, посадникам не быть, напрямую подчиняться государю, распространить на территорию Новгорода московскую систему управления, а часть земельных владений должна отойти в казну. Он соглашался учесть некоторые пожелания: не переселять людей из Новгорода, сохранить вотчины их хозяевам. Но учитывал именно как просьбы, а не свою обязанность. Отныне все решения передавались в волю государя. Счел нужным – пошел навстречу. Не счел – вправе поступить иначе.
Подобные разъяснения вызвали в Новгороде очередной взрыв споров. Но русская рать внушительно стояла вокруг города, перекрыла все дороги. «Золотые пояса» почесали в головах и придумали уловку. Через неделю объявили, что принимают почти все пункты. Однако настаивали: договор должен был заключен на равных. Новгород принесет присягу великому князю, а великий князь принесет присягу Новгороду. Это была западная практика, именно так строились отношения европейских королей с феодалами и городами. А потом можно было найти юридическую придирку, что государь нарушил какие-то обязательства, значит и присяга ему недействительна. Но Иван Васильевич без труда раскусил подвох и отверг предложение. Еще раз подчеркнул – власть должна быть не договорной, а полной. Государь отвечает за свои дела только перед Богом, а не перед подданными.
