Митрофан Довнар-Запольский - История Беларуси
В произведениях Власта, крестьянина-самоучки, заметно тонкое чувство красоты. Мы уже говорили о прозаических произведениях таких наших поэтов, как Колас (псевдоним Гуща), З. Бядули и нек. др. С признательностью можно вспомнить рассказы С. Полуяна, П. Простого, живые рассказы Галубка, Лесика, Н. Новича, Живицы, Михалки С. и многих других, произведения которых разбросаны в «Нашей ніве», в ее календаре и в многих изданиях.
Такова наша литература накануне революции 1917 г.
§ 4. ОТРАЖЕНИЕ НАЦИОНАЛЬНЫХ И СОЦИАЛЬНЫХ ИСКАНИЙ В ЛИТЕРАТУРЕ
Мы не пишем историю белорусской литературы, поэтому мы дали только беглые указания, характеризующие общее направление периода ее возрождения. Да в данный момент история белорусской литературы и не нуждается в помощи неспециалиста. Имеется очень дельный обзор истории белорусской литературы Максима Горецкого; из более ранних очерков необходимо напомнить об изданном в Вильне в 1918 г. обзоре произведений наших поэтов («Наши песняры») Антоном Новиной. Покойный М. Богданович в «Украинской жизни» поместил статью под заглавием «Белорусское возрождение», представляющую собой небольшой, но хорошо написанный очерк дореволюционной литературы. Имеются отдельные очерки Е. И. Хлебцевича, Фарботки, Л. И. Леущенки, много интересных сведений о белорусской литературе находится в книге Василевского «Литва и Белоруссия», вышедшей на польском языке. 3-й том «Белорусов» академика Е. Ф. Карского дает детальный библиографический обзор нашей новейшей литературы. Если критические замечания Карского не в достаточной мере охватывают существенные черты литературных направлений, то новейшие статьи по отдельным вопросам, принадлежащие таким знатокам нашей литературы, как З. Жилунович, М. Бойков, В. Игнатовский, Пиотухович, М. Горецкий дают более отчетливую картину литературных направлений этой эпохи.
Новейшая белорусская литература имела, как мы знаем, своих предшественников. Она покоится и на предшествующем изучении родины и генетически связана с поэзией предшествующих десятилетий — Барщевского, Янки Лучины и других. Но есть большая разница в направлении предшествующей эпохи возрождения. Различие тут имеется и количественное, и качественное.
Девятисотые годы дали такой прилив к нашей литературе богатых дарований, они дали такую тягу к литературному творчеству, какую редко мы встречаем у других народов и какую может вызвать только эпоха народного пробуждения, эпоха подъема национального чувства.
Это замечательнейший период в нашей истории, период мощного подъема, период великой любви к родине, период страданий о ее настоящем и призыва к светлому будущему.
Д. Ф. Жилунович в своем очерке белорусской литературы справедливо указывает на то, что белорусское национальное возрождение получило особенно сильный размах с 1905 г.: «Той размах, тая шыр [якія раптам] ахапiлi беларускi народ хвалямi самапазнаньня… Адначасова заварушылiся i гарады, i мястэчкi, і сёлы. Беларусь пакрылася нацыянальнымi, палiтычнымi і сацыялiстычнымi гурткамі [колкамі] i грамадамi. Студэнты, вучнi, iнтэлiгенцыя i, асобна цiкава, работнiкi i сяляне, — усе дазналi патрэбу часу i няйначнасць паражэньня выпухнутых iм задач: „Аслабаняй себя з усiх бакоў i назвамi рвi ланцугi усякага прыгону!“, — гучэў бадзеры воклiч i спыняўся ў гушчы грамадскага жыцця беларускага народу.
Рабiлася дзiва з дзiў, тым болей, што беларускi нацыянальны рух глыбяй усяго якраз запаў у слаi працоўнага народу, — сялян i работнiкаў,— i толькi вярхова датыркнуўся да iнтэлiгенцыi i буржуазii. Выяўлялася, што першы прыклад робiць гiсторыя, калi знiзу чуецца голас, смела празываючы рэчы сваiмi. Прачынаўся сапраўды беларускi народ, выяўляючы сабраныя вякамi скарбы свае захаваннасцi…».
Этот высокий подъем национального возрождения проявился, прежде всего, в литературе и особенно в прекрасной поэзии.
Эта поэзия оказалась разнообразной по своему содержанию. Совершенно несправедливо, как это уже выяснено критикой, белорусской литературе отказывали в широте общечеловеческих ее мотивов. Не только профессор Погодин, который изучал эту литературу в эпоху ее зарождения (ст[атья] 1911 г.), но даже, к сожалению, и академик Карский склонялись видеть в ней только местную литературу, лишенную общелитературных тем и мотивов. Конечно, такой взгляд несправедлив. Наша литература данной эпохи вышла из младенческого периода, свойственного и другим возрождающимся народностям. Этот период оставлен белорусской литературой позади, он кончается девятисотыми годами. Мы говорим о периоде, когда местная литература дает только местные образы, близкие к народному творчеству, когда она имеет целью дать поученье крестьянину, а своему брату-интеллигенту рассказать смешной анекдотец из народного быта. Такой период интеллигентской литературы миновал. Наступил период творчества самого народа, для народа, когда писатель проникается мотивами общечеловеческими, когда он возводит и темы национального колорита в великие общечеловеческие идеи, ибо и национальная идея есть идея общечеловеческая.
Этими чертами наша литература эпохи возрождения качественно отличается от предшествующей эпохи.
Предоставляя историкам литературы разбираться в ней с точки зрения литературной критики, мы подойдем к мотивам нашей поэзии с точки зрения историка. Поэзия и литература отражают в себе настроение эпохи. В них не только ценна внешняя красота творчества, но и тот общественный и национальный дух, которым пропитаны эти образы. В этом отношении наша литература представляет собою богатейший источник для историка. Темы ее разнообразны, настроение рельефно отражает чувства и настроения народной массы. Это — литература из недр народной души, она говорит о народе и для народа.
С этой точки зрения мы и подойдем к затронутому вопросу, предупреждая, что нас интересует выяснить отражение в литературе общественных настроений в дореволюционную эпоху, о которой все время речь идет.
§ 5. ОБЩЕСТВЕННОЕ НАСТРОЕНИЕ ЛИТЕРАТУРЫ ЭПОХИ ВОЗРОЖДЕНИЯ
Приступая к обзору тех тем, которые выдвигала наша поэзия, мы уже подготовлены к тому, что великая национальная проблема развивается ею во всей широте. Поэты — дети народа, народа отсталого, народа, политическая история которого сложилась для него весьма неблагоприятно. Это сыны страны, не блещущей внешними эффектами, унылой и безотрадной для того, кто ее не знает, способной очаровывать того, кто с ней сроднился. И народ этой страны бедный, не получивший всего того, что дает другим народам их судьба.
Неудивительно поэтому, что любовь к родине является одним из излюбленных мотивов нашей поэзии. Все детали родной картины дороги поэтам:
О край родны, край прыгожы.Мiлы кут маiх дзядоў!Што мiлей есць у свеце БожымГэтых светлых берагоу,Дзе бруяцца срэбрам рэчкi,Дзе лясе — барэ гудуць,Дзе мядамi пахнуць грэчкi,Нiвы гутаркi вядуць?!..Гэй, адвечные курганы,Сведкi прошласцi глухой!..Кiм вы тут панасыпаны?Чыей волею, рукойВы раскiданы па полi,Даўных спраў вартаўнiкi …Край мой родны! Дзе ў свецiКрай другі такi знайсцi.Дзе б магла так, поруч с смеццем,Гожасць пышная ўзрасцi… (Я. Колас).
Или в другом месте тот же поэт воспевает деталь привольную картину весенних полей:
Люблю я прыволлеШырокiх палёў,Зяленае мораРжаных каласоў. (Я. Колас).
Это, прежде всего, физическая любовь к родине, любовь страстная, такая, которую возбуждают самые несчастья родины, ее недоля или неприхотливая внешность природы.
Люблю наш край, старонку гэту,Дзе я радзiлася, расла,Дзе першы раз пазнала шчасце,Слязу нядолi пралiла.Люблю народ наш беларускi,Iх хаты у зелянi садоў,Залочаные збожжам нiвы,Шум нашых гаяў і лясоў…І песню родную люблю я,Што дзеўкi ў полi запяюць,А тоны голасна над нiвайПералiваюцца— плывуць.Усе ў краю тым сэрцу мiла,Бо я люблю край родны мой,Дзе з шчасцем першым я спазналасьІ з гора першаю слязой. (К. Буйло).
Нашей поэзии мил этот край, когда поэт живет среди своего народа. Но если случайно поэт отрывается от родины, то эта любовь просыпается в нем с еще большею отчетливостью, оживает. Родина встает перед сердцем и глазами белоруса:
Ой, мiлыя, мiлыя, снегам пакрытыЗагоны, лясочкi, дарожкi мае!Эх, як вы у сэрцы маiм не забыты,Як часта образ ваш у думцы ўстае!.А вы, бледны твары, панураны ў працы,И ты, друг мой смутак з іх слёзных вачэй,Прымiце сягоння прывет мой гарачы,Каб жыць нам было ў гэтым годзе лягчэй!… (Тетка — «З чужыны»).
Тот же автор в другом своем стихотворении еще раз касается той же темы. Она припоминает все детали родной стороны, эти детали воскресают в ее представлении. Поэт чужой на чужбине.
