Экономическая история Индии 1707-1857 гг. - Roy Tirthankar
Первоначально управление оставалось разделенным между советом Компании в Форт-Уильяме в Калькутте и министрами наваба. Гражданская администрация, например, оставалась обязанностью наваба. Даже фискальные вопросы были возложены на местного чиновника Мухаммада Реза Хана. По мере того как потребность в финансах росла, дивизион стал казаться скорее обузой, чем помощью, и в 1772 году он прекратил свое существование. Битва при Буксаре также побудила Компанию и частных торговцев отправиться дальше вглубь страны в поисках коммерческих возможностей. К тому времени Авадх фактически стал британским союзником, и продвижение на север открыло для британских купцов как политические, так и экономические границы. Историки признают далеко идущие последствия этого продвижения вглубь страны как для британской экспансии в Индии, так и для политической экономики Авадха.12
Отношения между землевладельцем и государством были перестроены по рыночному принципу. После того как Компания получила контроль над Бенгалией, сбор земельных доходов в значительной степени был передан в частные руки, поскольку фискальная администрация не могла взять на себя эту работу. Аукционы по продаже таких прав стали более частыми и открытыми, а сроки аренды - короче. Аукционы за неуплату доходов также стали общим принципом. Самые высокие цены на аукционе часто оказывались слишком высокими по сравнению с платежеспособностью населения, особенно после Великого бенгальского голода 1770 года. В этом случае правообладатели либо не выполняли свои обязательства, либо пытались взыскать непомерную арендную плату со своих арендаторов, которые, в свою очередь, бежали со своих земель.
Основываясь на этом опыте, компания заключила постоянный контракт непосредственно с заминдарами. Кульминацией этого процесса стало Постоянное соглашение (1793 г.), по которому заминдары получали право собственности на продажу за регулярную выплату фиксированной суммы денег правительству. Урегулирование превратило собственность заминдаров в продаваемое право собственности, а государство укрепило это право, разработав судебные процедуры и систему судов. Другой стороной реформы стало то, что теперь помещиком мог стать любой человек, а не только тот, кто владеет оружием. Старые военачальники часто оказывались не в состоянии выполнять новые обязательства по доходам и продавали или закладывали свои поместья.
В отличие от этих трех режимов, новые государства почти везде включали в себя больше военных и помещичьих элементов. Наиболее показательным примером этого пути было владычество маратхов во второй половине семнадцатого века.
Владычество маратхов
Во второй половине XVII века люди и семьи, которые впоследствии сформировали политическую власть маратхов, были привлечены деканскими султанами в качестве военачальников и членов нерегулярных армий. Их служба сначала при султанах Бахмани (1347-1527 гг.), а затем в государствах Биджапур и Ахмаднагар (ок. 1500-1690 гг.) сделала их сильными в регионе. В период правления этих султанов, "похоже, что , как правило, гарнизонировали Махратты".13 Объединившись под началом Шиваджи (1630-80 гг.), они сначала противостояли деканским султанам, а затем амбициям Великих Моголов в Декане. Как показывает Сатиш Чандра, распад деканских государств и распространение власти Великих Моголов предоставили военным семьям маратхов возможность попытаться расширить свою политическую власть.14 Успех Шиваджи в создании государства в этом регионе обусловлен как военной стратегией в отношениях с могольскими и биджапурскими командующими, губернаторами и джагирдарами, так и политической стратегией, направленной на усмирение внутренних противоречий.
В этой второй миссии благоприятную роль сыграла структура общества, из которого набирались солдаты. Солдаты маратхов происходили из крестьян. В отличие от северной Индии, социальная дистанция между семьями военных и крестьянами-земледельцами в западной Махараштре была значительно меньше, что придавало присвоению Шиваджи царского титула образ народной легитимности и способствовало набору в армию маратхов верных солдат и командиров. Масштабы военного предприятия Шиваджи, особенно после его окончательного разрыва с Моголами в 1670 году, превосходили все вызовы, с которыми империи приходилось сталкиваться на севере. К концу века маратхи осуществляли эффективный контроль над большей частью современной Махараштры.
Хотя Шиваджи создал государственный аппарат и сделал несколько заявлений об эффективном управлении, его настоящее наследие было не институциональным, а военным. Армия, состоящая из пехоты и мобильной легкой кавалерии, оказалась эффективной против могольской армии, ядро которой составляла тяжеловооруженная кавалерия, двигавшаяся медленно, за которой следовали сотни тысяч лагерей. В отличие от них, войска маратхов были меньше, легче и быстрее. Вместо того, чтобы полагаться на доходные ассигнации для снабжения войск, армия Шиваджи была централизованной силой, получавшей жалованье от режимов, которые ею командовали.
Споры о престолонаследии, последовавшие вскоре после смерти Шиваджи, продолжались до 1719 года, когда Пешва, премьер-министр, стал самым сильным правителем. Власть Великих Моголов к тому времени стала слишком слабой, чтобы обеспечить контроль над основными провинциями, граничащими с Северной и Центральной Индией. Маратхи заполнили образовавшийся вакуум. Их армия двинулась на север и одержала ряд выдающихся военных успехов. Этими успехами маратхи в основном обязаны пешве Баджирао I (ок. 1700-40 гг.) как кавалерийскому лидеру и стратегу. Начав с Малвы и Дхара в первой половине 1720-х годов, армия разгромила Низама Хайдарабада в 1728 году, тем самым урегулировав конфликт из-за доходов Декана, захватила Гуджарат и сделала Мевар (Удайпур) данником в начале 1730-х годов. Армия Маратхов сражалась и выиграла несколько битв с силами Моголов в 1737 и 1738 годах. Хотя им не удалось полностью покорить Дели, они захватили Бунделкханд и добились от императора Мухаммад-шаха (1702-48 гг., правление 1719-48 гг.) соглашения о разделе доходов.
Армии делились на отряды, которые формировались вокруг вождей. В начале XVIII века войска по отдельности были недостаточно многочисленны, чтобы представлять угрозу для императорской армии. Тем не менее, они были достаточно многочисленны и мобильны, чтобы сделать имперские армии неэффективными.15 Иными словами, открытое завоевание не всегда было целесообразной стратегией увеличения налогооблагаемого богатства. Но резкие и частые набеги могли парализовать противника настолько, чтобы заставить его пойти на переговоры о разделе налогов. В регионах, формально все еще подчинявшихся империи Великих Моголов, требование маратхов о доле в налогах привело к конфликту низкой интенсивности, но продолжительному, который привел к достаточному нарушению экологической жизни, чтобы обеспокоить местных землевладельцев. После смерти Баджирао I в 1740 году эта стратегия была успешно использована в Восточной Индии, где под прямое правление маратхов перешли слабо защищенные, но бедные ресурсами регионы, такие как Берар и Орисса, а также Бенгалия, извлекавшая долю государственных доходов.
В 1751
