Веймар 1918—1933: история первой немецкой демократии - Генрих Август Винклер
Все народные уполномоченные, кроме Гаазе, иудея по вероисповеданию, считали себя диссидентами, т. е. не принадлежали ни к одной религиозной конфессии. Эберт и Гаазе были номинально равноправными председателями Совета народных уполномоченных, однако реальное руководство с самого начала было сосредоточено в руках Эберта.
Политические решения 9 и 10 ноября принимались руководством обеих социал-демократических партий. «Революционные старосты», левый авангард металлистов столицы, поначалу были совершенно деморализованы происходившими событиями. Только в ночь на 10 ноября двум лидерам «старост», Эмилю Барту и Рихарду Мюллеру, на собрании спонтанно созданных берлинских солдатских советов удалось провести решение, согласно которому на следующий день на всех фабриках и во всех казармах столицы назначались выборы в новые советы солдатских и рабочих депутатов, которые 10 ноября в 17.00 должны были провести общее собрание в цирке Буша и избрать там временное правительство. За столь короткое время было невозможно провести выборы надлежащим образом, к тому же 10 ноября пришлось на воскресенье. И снова это был Отто Веле, кто своими решительными действиями обеспечил партии фору. Он распорядился напечатать листовки, призывавшие берлинских солдат принять участие в выборах солдатских советов. После этого Велсу удалось убедить 148 избранных солдатских представителей поддержать политическую линию социал-демократов большинства, что прежде всего означило формирование правительства на паритетной основе. Газета «Форвартс» обратилась к берлинским рабочим 10 ноября с лозунгом, выражавшим общее настроение. Заголовок партийного органа СДПГ гласил: «Недопустим братоубийственной борьбы!»
В цирке Буша, где собралось около 3000 солдатских и рабочих депутатов, радикалы не обладали большинством. Собравшиеся поддержали Эберта, объявившего о создании Совета народных уполномоченных. Напротив, выступление Либкнехта, содержавшее острые выпады в сторону Эберта, вызвало сильные протесты, особенно со стороны солдат, которые пришли на собрание по призыву Велса. Скандал разразился, когда Барт призвал избрать Комитет действия и предложил список его членов, составленный «революционными старостами». Эберт заявил, что такой комитет будет излишним, а если его все же изберут, то его состав должен формироваться только на паритетных основаниях, как и правительство. Когда вслед за этим сторонники Союза «Спартак» выступили с личными угрозами в адрес Эберта, последний покинул собрание, а затем заручился в рейхсканцелярии поддержкой прусского военного министра Шойха, пообещавшего при необходимости защитить новое правительство.
Серьезная угроза для свежеиспеченного Совета народных уполномоченных возникла, когда Гаазе, взбешенный атакой радикалов, сообщил в цирке Буша, что не может в сложившихся обстоятельствах войти в правительство. Чтобы заставить отступить «революционных старост», солдатские представители предъявили им ультиматум, угрожая, что в случае если паритетный принцип не будет соблюден, они сами создадут правительство. Подавляющим большинством собрание избрало, наконец, Комитет действия Совета рабочих депутатов, состоявший из 14 членов: по семь представителей от социал-демократии большинства и от независимых. Большинство членов Комитета действия Совета солдатских депутатов, также состоявшего из 14 человек, были беспартийными. Оба комитета вместе образовали «Исполнительный совет рабочих и солдатских советов Большого Берлина», который конституировался на следующий день под председательством Рихарда Мюллера из числа «революционных старост». В свою очередь, по предложению Мюллера, Совет народных уполномоченных был утвержден Исполнительным советом в составе, согласованном вскоре после полудня. По окончании собрания в цирке Буша обе социал-демократические партии еще раз недвусмысленно подтвердили все предварительные договоренности, достигнутые ими несколькими часами ранее.
Руководители социал-демократов большинства вечером 10 ноября имели все основания быть удовлетворены ходом дел. Все говорило в пользу того, что в спорных случаях правительство сможет одержать верх над Исполнительным советом рабочих и солдатских советов Большого Берлина, который до созыва всегерманского съезда советов стремился контролировать народных уполномоченных. Поскольку рабочие и солдатские советы не только в Берлине, но и в других частях страны в основном выступали в поддержку правительства народных уполномоченных и действовали в русле политической линии социал-демократов большинства, то развитие двоевластия в Германии по русскому образцу 1917 г., где радикальные советы противостояли Временному правительству, выглядело совершенно невероятным. Немецкие советы рабочих и солдатских депутатов образца 1918 г. в отличие от русских сами не стремились к власти и в большинстве своем хотели лишь получить контроль над старыми органами власти на переходное время, до выборов легитимных демократических народных представительств. Так, во всяком случае, было не только в тех местных советах, где перевес имела СДПГ, но и в тех, где большинство принадлежало умеренному крылу НСДПГ. Германские рабочие и солдатские советы 1918 г. сами рассматривали свое образование по большей части как временную меру, а не как модель будущей «чистой» демократии{30}.
Важнейшей опорой власти социал-демократов большинства в критические часы 9 и 10 ноября была поддержка, которой они заручились у революционных солдат. Тот факт, что поддержку Эберту 10 ноября также выразил прусский военный министр Шойх, оставленный на своей должности в качестве «министра-профессионала», имел, скорее, символическое значение. То же самое можно сказать и о предложении генерал-квартирмейстера Грёнера о создании антибольшевистского «союза», якобы прозвучавшем вечером того же дня в его окутанном легендами телефонном разговоре с Эбертом. Последнему была необходима помощь Верховного военного командования в деле возвращения войск домой. Однако «союз» для борьбы с большевизмом Грёнер и Эберт не могли, заключить уже потому, что к 10 ноября 1918 г. ОХЛ совершенно не располагало требуемым военным потенциалом. Решающее значение имела, без сомнения, позиция солдатских советов, которые в ноябре 1918 г. были намного более склонны прислушиваться к Эберту и Велсу, чем к Грёнеру и Гинденбургу{31}.
Мастерство, с которым социал-демократы большинства 9 ноября привлекли на свою сторону солдат, сыграло большую роль в предотвращении кровопролития. Уже в полдень того же дня главнокомандующий Бранденбургской марки отдал приказ войскам не применять оружие. Немного позже берлинская полиция, которую считали особенно преданной кайзеру, также получила от своего президента фон Оппена приказ «не стрелять». Свой пост Оппен предал независимому социал-демократу Эмилю Эйхгорну. Днем 9
