Екатерина II (СИ) - Владимир Симин
Тревожные мысли о своём безрадостном будущем приходили на ум княгине Екатерине не раз на протяжении её замужества, но до поры до времени она не разделяла свою судьбу и судьбу мужа. Убеждение, что её интересы окончательно разошлись с интересами Петра, как свидетельствуют её «Записки», созрело в 1758 году, что привело её к мысли о возможности устранения его от власти. Размышляя о вариантах своей судьбы, она пишет: «Во-первых, делить участь его императорского высочества, как она может сложиться; во-IIых, подвергаться ежечасно тому, что ему угодно будет затеять за или против меня; в-третьих, избрать путь, независимый от всяких событий. Но, говоря яснее, дело шло о том, чтобы погибнуть вместе с ним или через него или же спасать себя, детей и, может быть, государство от той гибели, опасность которой заставляли предвидеть все нравственные и физические качества этого государя. Эта последняя доля показалась мне самой надёжной».
События 28–29 июня 1762 года, когда Екатерина пришла к власти, историки окрестили «июньской революцией». Ранним утром 28 июня императрица, мирно спавшая в петергофском Монплезире, была разбужена приехавшим из столицы братом её фаворита, А.Г. Орловым, который сообщил об аресте одного из заговорщиков и призвал Екатерину немедленно ехать в Петербург. Вблизи города они встретили Г.Г. Орлова и направились вместе в расположение ближайшего лейб-гвардии Измайловского полка, которым командовал К. Г. Разумовский. С дрожью в голосе Екатерина обратилась к выбежавшим навстречу ей солдатам и офицерам, говоря, что император приказал убить её и сына, и услышала в ответ, что они все умрут за неё и цесаревича. После присяги измайловцев Екатерине присягнули гвардейцы Семёновского полка, преображенцы и конногвардейцы. Некоторые солдаты и офицеры снимали форму прусского образца, введённую Петром III, и переодевались в русские мундиры. Таков был сценарий свержения императора, разработанный на Западе, при этом Екатерина II врала солдатам и офицерам.
Около 9 часов утра Екатерина в сопровождении гвардии подъехала к Казанскому собору, где собралось множество жителей Петербурга разных сословий. Архиепископ Новгородский Дмитрий провозгласил Екатерину самодержавной государыней, а её сына Павла — наследником. Следовательно, не обошлось и без церковнослужителя, изменившего императору и главе Русской Православной церкви (тогда Правоверной). Предатели всегда находятся рядом. Власть любит только сильных личностей, чтобы взять власть нужно к ней спуститься. Власть опасна, худших она привлекает, лучших она развращает. Нужно дорасти до того, чтобы власть была как жертва. Только такая власть возвышает.
После провозглашения архиепископа Новгородского Дмитрия Екатерина II поспешила в Зимний дворец, где приняла присягу высших чинов государства и подписала первые манифесты. Все было готово заранее и не произошло так уж внезапно, или спонтанно, а вынашивалось долго и было тщательно продумано. Так немецкая блудница и гулящая женщина стала Екатериной II, императрицей России.
День накануне 28 июня Пётр III, как всегда, закончил за ужином. Встав поздно, он только в час пополудни выехал из Ораниенбаума в Петергоф. По пути он узнал об исчезновении оттуда жены, и, ошеломлённый и растерянный, стал направлять своих приближённых в столицу, чтобы выяснить, что происходит, сам же в ожидании известий, стал прогуливаться по петергофскому парку. Когда стало понятно, что произошёл переворот, Пётр III приказал составить обращение к Сенату с призывом сохранять ему верность. Но на пути в столицу письмо было перехвачено войсками, присягнувшими Екатерине.
В четыре часа пополудни Пётр III решил послушаться совета, данного ему генерал-фельдмаршалом Б.К. Минихом, укрыться в Кронштадте. Пока крепость готовилась к прибытию императора, присланный туда Екатериной адмирал И.Л. Талызин сумел убедить гарнизон и коменданта принять присягу императрице. В ожидании известий о безопасности Кронштадта росла растерянность Петра III: обморок сменялся раздражением, раздражение — упадком сил, он не мог ни на что решиться. Перекусив, он вызвал из Ораниенбаума своих голштинцев. При виде плохо вооружённых воинов, численностью 1300 человек, стало ясно, что они не защитят его. Петр III отправил их назад в казармы.
Наконец, в десятом часу Пётр решился плыть в Кронштадт. В первом часу ночи фрегат и галера императора подошли к крепости. С берега донеслось грозное предупреждение: если корабли не отойдут в море, то по ним будет открыт огонь. Пётр со свитой вынужден был отойти. Миних посоветовал ему плыть в Ревель, а оттуда в Пруссию, где находилась 80-тысячная русская армия, с помощью которой можно будет за короткое время восстановить власть Петра III. Император не послушался совета, а отправился в Ораниенбаум. Пока Пётр пребывал в нерешительности, Екатерина II решила закрепить свой успех и вечером 28 июня направилась в Петергоф во главе войска численностью 14 тысяч человек, чтобы арестовать своего супруга. Она ехала верхом, одетая в мундир офицера Семёновского полка, который более-менее подошёл ей по размеру, с Андреевской лентой через плечо, в шляпе, с распущенными волосами.
Около часа ночи, измученная нервным напряжением этого дня, Екатерина II решила заночевать в трактире Красного кабачка. Рано утром поход продолжился. Возле Троицко-Сергиевой пустыни вице-канцлер А.М. Голицын передал письмо от императора. В нём Пётр III предлагал Екатерине II полное примирение. Голицын присягнул императрице и рассказал о неудачной попытке Петра высадиться в Кронштадте. Вскоре от Петра III пришло IIое письмо с просьбой о прощении, отказе от своих прав на престол и сообщением о готовности отправиться в Голштинию. Но этого было недостаточно. Екатерине было необходимо подписанное Петром III отречение от престола. И совсем скоро оно лежало у неё на столе.
Что нужно было сделать с Петром III? Это следующий вопрос, который должна была решить Екатерина II. Отпустить супруга на родину в Гоштинию, как он просил, было совершенно неразумно: в этом случае он почти наверняка стал бы орудием в руках тогдашних противников России — Пруссии, Швеции, Турции. Лишить его жизни — значило бы нанести непоправимый ущерб репутации Екатерины II, и без того пострадавшей от факта узурпации власти. Оставалось одно — держать его в заключении. Так пишут лже историки.
Эти же лже историки и сочинили легенду, что Екатерина II
