Русско-японская война и ее влияние на ход истории в XX веке - Франк Якоб
История путешествия Второй Тихоокеанской эскадры[108] заставляет обратить внимание на одну из главных проблем России во время войны: расстояние от столицы и экономических центров империи до театра военных действий [Spance 2004: 6]. Одним из самых насущных вопросов была доставка к театру военных действий угля [Der Russisch-Japanische Krieg 1904: 44–45] – ведь кораблям требовалось обойти Африку и пройти через Индийский океан только для того, чтобы столкнуться с японским флотом, потому что, когда русское подкрепление достигло Желтого моря, у Порт-Артура больше не было безопасной гавани. Таким образом, Вторая Тихоокеанская эскадра словно оказалась участницей античной трагедии, поскольку ее герой Рожественский мог заранее как минимум подозревать о судьбе своего флота. В докладе Хинце из Санкт-Петербурга говорилось: «Россией объявлено о том, что путешествие в Восточную Азию будет быстрым <…>. Посмотрим, насколько долгим окажется путь знаменитой эскадры»[109]. Морской атташе Германии уже тогда сомневался в исполнимости задачи русского адмирала, и это задолго до того, как флот даже был готов покинуть гавань. В июле 1904 года Рожественский уже высказал мнение, что у русских нет надежды удержать Порт-Артур до того времени, когда туда прибудут его силы[110]. Хинце в другом отчете, адресованном адмиралу Альфреду фон Тирпицу (1849–1930), дал подробное описание поведения царского адмирала:
Его отношение к ситуации вступает в конфликт с расслабленным поведением большинства других высокопоставленных морских офицеров и резко отличается от уверенного настроя, который, кажется, распространен здесь повсеместно. Я думаю, что адмирал чувствует большую ответственность за судьбу флота на Дальнем Востоке, чем большинство его коллег. У него слишком критический ум, чтобы верить в неожиданный поворот военной удачи, в который нравится верить русскому обществу[111].
Также Хинце описывает задержку формирования Второй Тихоокеанской эскадры, отправление которой было отложено на сентябрь, после чего потребуется еще от четырех до пяти месяцев для доукомплектования, чтобы достичь театра военных действий[112]. Немецкий атташе, как и сам Рожественский, хорошо понимал, что долгое путешествие станет для флота тяжелым испытанием.
Кроме того, русский адмирал сталкивался с политическими проблемами, влиявшими на маршрут путешествия до Дальнего Востока. США, Великобритания – в том числе ее заморские владения – и другие европейские колониальные державы объявили о том, что они не позволят эскадре заходить в свои гавани более чем на сутки[113]. В британских колониях, например в колонии Наталь, администрации порта был дан четкий приказ относительно поставки угля:
1. Во время боевых действий запрещено поставлять уголь военным кораблям какой-либо из сторон конфликта без письменного разрешения капитана порта с указанием количества угля, разрешенного к поставке.
2. Перед выдачей разрешения на поставку угля какому-либо военному кораблю, участвующему в конфликте, капитану порта необходимо принять письменное заявление, подписанное офицером, который является командиром такого военного корабля, с указанием направления следования корабля и количеством угля, имеющегося на борту[114].
Власти Португалии также запретили заходить в свои порты, в случае если на борту русских кораблей будут военнопленные. Запрещено было и нанимать в экипаж людей в портовых городах и улучшать вооружение корабля[115]. В результате Рожественский столкнулся с большими трудностями, которые ухудшили ситуацию, в частности потому, что за длинное путешествие члены экипажа получали травмы, покидали корабль и набирались революционных идей, что позднее Сергей Эйзенштейн (1898–1948) изобразит в своем знаменитом фильме «Броненосец “Потемкин”» (1925). Таким образом, адмирал отправился в путешествие намного позднее запланированного срока и с плохо подготовленным флотом, состоящим из кораблей разного времени постройки, и с неопытным экипажем. Также ему приходилось полагаться на поставку угля транспортами немецкой компании «Гамбург – Америка Лайн» [Luntinen, Menning 2005: 246–247].
События, произошедшие в Северном море в ночь с 21 на 22 октября 1904 года – так называемый Гулльский инцидент, – вызвали тяжелый дипломатический кризис, который чуть не привел к войне с Великобританией [Corbett 2015, 2: 27–40]. Русский экипаж панически боялся, что японские миноносцы атакуют эскадру в европейских водах. Когда на пути у флота оказались британские рыболовные суда, их по ошибке атаковали, и несколько британских подданных погибло. Для расследования инцидента была созвана международная следственная комиссия, в конечном итоге заключившая следующее:
Как следует из показаний, после отправления из Ревеля корабли адмирала Рожественского принимали особые меры предосторожности, так как они должны были быть абсолютно готовы в море или на якоре к ночной атаке миноносцев. <…>. В час ночи 22 (9) октября 1904 года было довольно темно, в воздухе местами клубился легкий низкий туман. Иногда из-за облаков показывалась луна. Дул умеренный юго-восточный ветер, поднимавший длинную волну, из-за которой корабли давали крен 5 градусов с каждой стороны. Эскадра направлялась на юго-запад и, как показали события, два ее последних отряда прошли поблизости от обычного места рыбного промысла гулльской флотилии траулеров, состоявшей из приблизительно тридцати маленьких пароходов, располагавшихся на территории в несколько миль. Как следует из единодушных свидетельств британских очевидцев, на всех судах было включено соответствующее освещение, велся отлов рыбы по всем правилам под руководством «Адмирала» с соблюдением сигналов, которые подавались обычными ракетами[116].
Военного конфликта удалось избежать только благодаря вмешательству Франции – Россия принесла извинения и выплатила компенсации членам семей погибших. Было необходимо произвести ремонт в британских гаванях, во время остановок в которых дезертировали первые моряки. Затем флот отправился в Африку и разделился у Марокко. Корабли меньшего размера смогли воспользоваться Суэцким каналом, тогда как большие броненосцы отправились в долгий путь вокруг африканского материка. 9 января 1905 года, когда Порт-Артур уже капитулировал, две эти части встретились у Мадагаскара. С известием о сдаче места их назначения на Дальнем Востоке настроение моряков ухудшилось еще больше. Но на этом беды не закончились. За 4500 морских миль от Мадагаскара до Сингапура во флоте было зарегистрировано 70 механических поломок [Lun-tinen, Menning 2005: 251]. Прибыв в Индонезию, Рожественский отдал приказ ожидать Третьей Тихоокеанской эскадры, потому что русское руководство приняло решение отправить дополнительные корабли для подкрепления, несмотря на то что они были старыми и это давало время японцам для подготовки своих броненосцев к решающему морскому бою с истощенным врагом. Таким образом, дожидаясь прибытия других кораблей, Рожественскому приходилось раз в сутки выходить из гаваней французской колонии и возвращаться обратно. При дальнейшем движении вперед нельзя было получить уголь из Сайгона, поскольку судовладельцы опасались, что японцы конфискуют груз в соответствии с правилами применения оружия[117].
У русского флота изменился курс. Теперь корабли направлялись во Владивосток, из-за чего срок путешествия сильно увеличился и потребовалось вести
