Леон Урис - Эксодус (Книга 3, 4 и 5)
Китти решила переговорить обо всем с доктором Либерманом. Он ведь перевидал на своем веку не одного такого Дова. Доктор Либерман заметил, однако, другое.
Он видел, что у Дова Ландау очень живой и ясный ум, а вдобавок еще и незаурядный талант. Он считал, что любая попытка навязать что-нибудь парню приведет только к противоположным результатам. Пока мальчик никого не обижает и его состояние не становится хуже, его лучше оставить в покое.
Неделя шла за неделей, а Китти огорчалась, что Ари не давал о себе знать. Статуя Дафны и мошав Яд-Эль внизу всегда напоминали ей о нем. Изредка, когда она бывала в Яд-Эле, она захаживала к Саре Бен Канаан, и обе женщины сдружились. Иордана узнала об этом и ее неприязнь к Китти, которую она, кстати, нисколько не скрывала, только усилилась. Молодая красавица с огненно-рыжей гривой взяла себе за правило хамить Китти, как только представлялся случай.
Однажды вечером Китти вернулась в свой коттедж и застала Иордану перед зеркалом с одним из ее выходных платьев в руках. Иордана примеривала его к себе то так, то этак. Внезапное появление Китти нисколько не смутило ее.
- Красивая штука, если только согласиться носить такое, - сказала она, вешая платье в шкаф.
Китти подошла к плите и поставила чайник.
- Чему я обязана вашим визитом? - спросила она холодно.
Иордана без всякого стеснения продолжала оглядывать комнату Китти и безделушки, свидетельствующие о том, что здесь живет женщина.
- Несколько частей Пальмаха проходят военное обучение в кибуце "Эйн-Ор", сказала Иордана наконец.
- Я, кажется, тоже об этом слышала, - ответила Китти.
- У нас очень не хватает инструкторов. Собственно, у нас всего не хватает. Так вот мне поручили попросить вас, не согласитесь ли вы приезжать в Эйн-Ор раз в неделю и вести там курс первой помощи.
Китти раздвинула занавеску, сбросила туфли и села на койку.
- Я бы предпочла не делать ничего такого, что привело бы меня в соприкосновение с солдатами.
- Это почему же? - спросила Иордана.
- Ну, мне вряд ли удастся объяснить вам свой отказ и одновременно соблюсти приличия. Все же Пальмах, я думаю, поймет и так.
- Чего тут понимать?
- Ну, хотя бы мои личные чувства. Я не хочу принимать ничьей стороны.
Иордана презрительно засмеялась.
- Я так и знала. Я даже сказала им там в Эйн-Оре, что это напрасная трата времени.
- Неужели так трудно уважать мои личные чувства?
- Миссис Фрэмонт, на всем земном шаре вы можете делать свое дело и при этом оставаться нейтральной. Только не здесь. Ехать в Палестину работать и вместе с тем - ни во что не вмешиваться, это, согласитесь, очень странно. Зачем вы тогда вообще приехали?
Китти сердито спрыгнула с койки.
- Не ваше собачье дело!
Раздался свист чайника. Китти сняла его с плиты.
- Я знаю, зачем вы приехали. Вы хотите заарканить Ари.
- А вы - нахальная девчонка, и у меня нет никакого желания продолжать этот разговор.
На Иордану это нисколько не подействовало.
- Я видела, какими глазами вы на него смотрите.
- Ну, уж если бы я хотела заполучить Ари, то вас бы я, во всяком случае, не спросила.
- Пожалуйста, себя вы можете обманывать сколько угодно, но меня вы не обманете. Впрочем, вы ему совершенно не подходите. Вам нет никакого дела до нас.
Китти отвернулась и зажгла сигарету. Иордана подошла к ней сзади.
Вот Дафна, это была женщина. Она его понимала. А американка никогда его не поймет.
Китти резко обернулась.
- Это что же? Оттого что я не бегаю в шортах, не лазаю по горам, не стреляю из орудий и не сплю в окопах, от этого я уже не женщина? Чем вы, или хотя бы та же статуя, лучше меня? Я прекрасно знаю, в чем дело. Вы меня просто боитесь.
- Вот это уже совсем смешно.
- Не вам меня учить, что такое женщина. Вы сами - разве женщина? Вы зазноба какого-то Тарзана и ведете себя, словно только что выскочили из джунглей. Взяли бы расческу и щетку и привели бы себя в порядок.
Китти прошла мимо Иорданы к шкафу и распахнула дверцу.
- Подойдите вот, посмотрите. Вот что носит настоящая женщина.
У Иорданы от злости даже слезы появились в глазах.
- Впредь, если хотите меня видеть, приходите ко мне в санчасть, - холодно сказала Китти. - Я вам не кибуцница и я дорожу своей личной жизнью.
Иордана хлопнула дверью с такой силой, что весь коттедж задрожал.
После вечернего приема Карен пришла к Китти в санчасть и с ходу бросилась в кресло.
- Привет, - сказала Китти, - как у тебя сегодня дела?
Карен поймала в воздухе воображаемое коровье вымя и сделала несколько доильных движений.
- Неуклюжие у меня руки. Не гожусь я в доярки, - сказала она с молодой обидой в голосе. - Китти, а у меня действительно большая беда. Я во что бы то ни стало должна поговорить с тобой.
- Валяй!
- Не сейчас. Сейчас у нас занятия в Гадне: надо чинить какие-то венгерские винтовки.
- Ничего, подождут твои венгерские винтовки. В чем дело?
- Иона, моя соседка по комнате. Мы только-только успели сдружиться с ней. А теперь она уходит на будущей неделе в Пальмах.
У Китти екнуло сердце. Господи, много ли пройдет времени, и придет эта Карен и скажет, что сама собирается туда же? Китти отодвинула бумаги.
- Послушай, Карен. Ты знаешь, о чем я подумала? У нас ведь так не хватает сестер и прочего медицинского персонала... То-есть, я имею в виду - в Пальмахе, а также и в селениях. У тебя большой опыт еще с того времени, когда ты работала с детьми в лагерях для перемещенных лиц, а детей, нуждающихся в уходе, и у нас не мало. Как ты думаешь, не поговорить ли мне с директором Либерманом, чтобы он разрешил тебе работать со мной; ты бы заодно и специальность приобрела.
- Это было бы прекрасно! - Карен радостно улыбнулась.
- Очень хорошо. Тогда я попытаюсь освободить тебя от сельскохозяйственных занятий, и тогда ты сразу после школы будешь приходить сюда. Карен задумалась.
- А как ты думаешь? Честно ли это будет по отношению ко всем остальным?
- В Америке в таких случаях говорят: двойной выигрыш - одним бездарным фермером меньше, зато одной толковой медсестрой больше.
- Ой, Китти, я тебе должна признаться. Пожалуйста, не говори об этом начальству, но во всем селе нет хуже меня крестьянки. Мне ужасно хочется стать медсестрой.
Китти встала, подошла к Карен и обняла девушку за плечи.
- А как ты смотришь на то, чтобы теперь, когда Иона ушла, ты поселилась со мной?
Лицо девушки прямо просияло от счастья. Только этого и было нужно Китти.
Китти просидела у доктора Либермана недолго и тут же побежала рассказать все Карен. Доктор Либерман счел, что первая обязанность Ган-Дафны заключается в том, чтобы всячески поощрять любовь, а не соблюдать какие-то правила. Он решил, что дело нисколько не пострадает, если будет одним фермером меньше, и одной медсестрой больше.
Расставшись с Карен, она пересекла лужайку и остановилась перед статуей Дафны. У нее было такое чувство, будто она одержала сегодня победу над Дафной. Держа Карен около себя, она сможет помешать ребенку стать дерзкой и злой саброй. Правда, хорошо, когда у человека есть цель в жизни. Однако, если жить исключительно ради этой цели, то можно совершенно потерять женственность. Она нанесла удар Иордане по слабому месту, Китти это хорошо знала. С самого своего рождения Иордана безоговорочно посвятила себя выполнению какой-то миссии и принесла в жертву этой миссии личное счастье, карьеру и даже женственность.
Иордана не могла соперничать с элегантными женщинами, приезжающими в Палестину из Европы и Америки. Она ненавидела Китти, потому что хотела походить на нее, и Китти это тоже хорошо знала.
- Китти? - раздался голос в темноте.
-Да?
- Я надеюсь, что не напугал вас.
Это был Ари. Когда он подошел ближе, ее охватило то же чувство беспомощности, которое она всегда испытывала в его присутствии.
- Мне очень жаль, что я никак не мог прийти раньше. Иордана передала вам привет от меня?
- Иордана? Да, конечно, - солгала Китти.
- А как вы с ней вообще уживаетесь?
- Прекрасно.
- Я пришел, чтобы предложить вам вот что. Группа пальмаховцев поднимется завтра на гору Табор. Вы не хотели бы пойти с нами? Экскурсия будет очень интересной. Может быть, вы пойдете со мной?
- С удовольствием пойду.
Глава 5
Ари и Китти приехали в кибуц "Бейт-Алоним" - "Дом Дубов", - расположенный у подножья горы Табор, когда только-только рассвело. В этом кибуце как раз и возник Пальмах в годы войны, и здесь-то Ари и обучал бойцов.
Табор производил какое-то странное впечатление: для горы вроде недостаточно высокий, зато чересчур высокий для холма. Он внезапно вздымался посреди равнины, словно кулак, торчащий из земли.
Позавтракав в кибуце, Ари положил в рюкзаки продовольствие, фляги, одеяло, взял из склада оружия автоматический пистолет, и они отправились в путь. Ари не стал дожидаться остальных; ему хотелось воспользоваться утренней прохладой для похода. Воздух стоял свежий и бодрящий, и Китти заранее наслаждалась предстоящим ей приключением. Они прошли арабскую деревню Даббурию, расположенную у подножья горы напротив, и начали подниматься по узкой тропинке. Очень скоро перед ними открылся вид на Назарет, расположенный среди холмов на расстоянии всего лишь нескольких километров. Было прохладно, и они шли довольно быстро. Тут только Китти поняла, что первое впечатление было обманчиво: Табор поднимался на высоту в целых шестьсот метров, и день, значит, предстоит не легкий. Даббурия становилась все меньше и меньше, по мере того как они удалялись, и вскоре стала походить на игрушечную деревню.
