Александр Говоров - Санктпетербургские кунсткамеры, или Семь светлых ночей 1726 года
Он был, конечно, враг того королевства, которое представлял сэр Рондо. Но это был лев, не чета всем нынешним лисицам, и даже иметь такого врага было почетно.
Сверкая спицами, фаэтон катится мимо аккуратных домиков Немецкой слободы, где чинные бюргеры с трубками в зубах спешат встать и поклониться. Вот и огромнейшее поле - Царицын луг, именуемый иногда Марсовым, поскольку там производятся экзерциции и прочие военные ристания.
По краям Царицына луга виднеются хилые домики русских слобод, а посреди высится нелепый мрачный куб, черный амбар, в коем сокрыт Голштинский глобус, одно из чудес новооснованной столицы. Глобус тот, высотой В два человеческих роста, может вращаться, показывать ход небесных светил и прочие трюки, для простодушных русских удивительные.
Подумав так, сэр Рондо улыбается и переводит взгляд I другую сторону, где у слияния Мойки и Фонтанки виден Охотничий павильон, весь в завитушках, похожий не то на пасхальный кулич с кремом, не то на шкатулочку, в которой дамы прячут свои интимные тайности.
Если вы, однако, полагаете, что сэр Рондо, и его шесть рысаков, и его респектабельный кучер, и его форейтор с рожком, и его негр на запятках, все это движется, подчиненное только идее себя показать и людей посмотреть, вы заблуждаетесь жестоко. У сверхвеликолепного выезда есть и сверхважная цель. И цель эта - Охотничий домик в самом конце аллей Итальянского сада.
8
"Э! Так вот это кто!" - воскликнул про себя сэр Рондо, различив в полутьме павильона джентльмена, который его ожидал. Это был низенький, живенький, учтивый южанин с любопытствующими черными глазками.
Уже давно сэр Рондо получил уведомление по тайным каналам, что к нему прибудет совершенно полномочный, хотя и конфиденциальный представитель короны для дачи особых указаний. А сегодня утром этот уже прибывший конфиденциальный представитель прислал к нему человека с приглашением прибыть для встречи сюда, в Охотничий павильон.
"Вот это кто!" - мысленно улыбался сэр Рондо. Уж этот-то джентльмен был хорошо известен за кулисами политики европейской.
Национальность бы его никто не определил, на всех языках он говорил с одинаковым акцентом. Знали, что у корсиканских контрабандистов он слыл под кличкой Брутти или Бруччи, а при высадке претендента на английский престол был известен как Джонни Раф. В переводе с итальянского "Бруччи" значит жженый, жареный. Везде, где только пахло жареным, объявлялся этот Джонни Раф. Нечего сказать, представителей выбирает себе корона!
После взаимных кратких приветствий осведомились о соблюдении правил конспирации. Граф Рафалович - так он отрекомендовался резиденту - сообщил, что у него паспорт цесарского двора в Вене. Слуг для предосторожности не нанимает, квартирует в Кикиных палатах, сюда пришел пешком.
- Насколько твердо положение правительства в Санктпетербурге? принялся он ставить вопросы. - Долго ли продержится лифляндская портомоя? Правда ли, как уверяют шведы, русские готовы Санктпетербург забросить, уйти назад в свою Московию?
"Эк ты горяч! - подумал сэр Рондо. - У тебя приемы, как у записного фехтофальщика или карточного шулера, - поразить, заинтриговать, подчинить..."
Чернокожий слуга сэра Рондо сервировал стол для кофе. Граф Рафалович с важностью принял у него чашечку с дымящимся напитком.
- У нас в Санктпетербурге, - сказал сэр Рондо, специально подчеркивая это "у нас", - амстердамские или гамбургские газеты получаются на сороковой день. Пишешь здесь одному государю, а он уж, оказывается, умер, и вместо него другой... Скажите, любезный граф, правда ли, наметилось сближение заклятых врагов - сент-джеймского и версальского дворов? Я понял это по поведению французского посла, который теперь только и твердит, что у Лондона и Парижа общий враг...
Однако эмоциональный Рафалович, по-видимому, не привык, чтобы в разговоре инициативой владел кто-то, а не он. Кивнул в сторону чернокожего камердинера.
- Насколько надежен этот третий наш, с позволения сказать, собеседник? Я, знаете ли, в Ганновере троих черномазых перевешал за шпионаж.
Сэр Рондо поставил чашечку на стол. Этого не хватало! Джонни Раф вмешивается в его домашнее хозяйство! Он приказал слуге выйти.
Рафалович тотчас принялся за дело.
Лорд-регент наслышан из наших и иных сообщений, что в России положение вступило, как бы это точнее выразиться... в весьма критическую фазу! Податей будто бы собрать не могут, армию в поле будто бы вывести не решаются. Подметные письма будто бы, мятежи... Особенно нас интересует особа светлейшего князя.
Глазки графа как буравчики впивались в лицо сэра Рондо.
Тот даже поежился, поправил огонек свечи.
- Этот Меншиков чувствует свою непрочность, так ли это? - продолжал Рафалович. - Сам стать царем не смеет, рабское прошлое тянет. Кого же он предпочтет себе в покровители, на случай смерти Екатерины? Внука государыни великого князя Петра Алексеевича? Или одну из дочерей Петра? Положение его очень рискованное, ведь великий князь - сын царевича Алексея, которого казнил царь не без участия Меншикова. Так я говорю?
Но отвечать сэру Рондо не дал, схватил его за плечо. Тень длинноносого лица графа металась по стене, как профиль некоей хищной птицы.
- А допустить на престол одну из дочерей Петра ему еще опаснее, возвысил он голос. - За их спиною новое дворянство, так называемые "потешные", у них есть тоже много причин быть недовольными светлейшим.
"Что он меня все поучает? - раздраженно думал сэр Рондо. - Лекцию, что ли, читает в своих Кикиных палатах?"
- Меншиков сейчас в Курляндии... - заметил он. - Вы должны знать, что...
Но Рафалович опять не дал ему вставить слово.
- Меншиков надеется занять курляндский престол! - вскричал он, делая такой жест, будто отмахивался от нечистой силы. - Не бывать этому, не бывать! Там живая герцогиня, племянница царя Петра, Анна Иоанновна. По-русски, я слышал, ее зовут "ду-ре-ха". Но как рассчитывает ее спихнуть без нашей помощи?
- Теперь есть личность более сильная, чем Меншиков, - сказал сэр Рондо.
Рафалович тут же прервал словоизвержение и приставил ладонь к уху, чтобы лучше слышать:
- Кто это? Говорите.
- Девиер. санктпетербургский генерал-полицеймейстер.
- Кто он? Откуда? Почему в ваших сообщениях о нем не было ничего?
Но сэру Рондо до смерти претила бесцеремонность и крикливость графа. "Наши лондонские одры окончательно выжили из ума, - думал он с досадой. Для столь серьезной миссии прислали этакого лошака?" И он вместо ответа задал вопрос сам:
- А скажите, любезный граф, зачем вам надо было придумывать историю с этим философским камнем?
Рафалович ничуть не удивился этому вопросу и ничуть не обиделся. Он перестал метаться по павильону и уселся напротив.
- У меня уж, извините, такая манера, - спокойно сказал он. - Намутить воды, всех сбить с толку... Да и дипломы академические, признаюсь вам как коллеге, у меня не очень-то... А ведь я ехал под личиной завербованного академика, вы не можете не знать.
Сэр Рондо не переставал удивляться - теперь перед ним сидел совершенно другой человек, без малейшей экзальтации, дельный, рассудительный. Нет, пожалуй, его суждение насчет лондонских одров и их выбора было скоро-поспешным... Надо быть осторожным!
- Признаюсь вам также, - продолжал Рафалович, принимая с поклоном новую чашечку кофе. - Любитель просто я. Знаете, это так привлекательно оккультные знания, кабалистика... Верите ли вы, сэр, в трансцендентность?
Сэр Рондо еле удержал в себе тяжкий вздох.
- Какие же вы все-таки, граф, привезли мне инструкции?
- Во-первых, попытаться подкупить светлейшего князя. Говорят, он очень податлив.
Резидент ничего не отвечал, барабаня пальцами по ручке кресла. Меншиков таков - у всех берет, но никому ничего не делает. И английская корона ему уже платила...
- Тогда устранить, убрать, что угодно! - хрипел Рафалович в самое ухо сэра Рондо. - Есть ли у вас при дворе на кого можно положиться?
Граф снова вскочил, замахал кружевами, и тень его от волнующейся свечи теперь напоминала летящего дракона.
- Я привез подробные разработки... Вы должны знать, что Англия и Франция теперь действительно союзники. У нас общий враг - Россия, которая мешает нам на всех дорогах мира. С нами Голландия, Дания, Швеция, Ганновер...
У Рафаловича не хватило пальцев, чтобы перечислить всех врагов России.
- Представьте, сэр, в один прекрасный день в Европе вспыхивает конфликт. Скажем, Дания захватывает Голштинию, вотчину зятя теперешней русской царицы. Соединенный флот всех европейских держав - всем эти выскочки русские смертельно надоели - входит в Финский залив и высаживает десант - где бы вы думали? Прямо в Санктпетербурге!
Он в экстазе порхал посреди павильона, словно некий волосатый Кушадон, а затем набросился на сидящего в задумчивости резидента:
- А здесь у вас в Санктпетербурге - ай, вай, вай!