Евгений Кукаркин - Медвежатник
- Ты только не вздумай прожигать стенки, нам нужны документы, которые там есть, а не обгорелые остатки. А по поводу приспособлений... сейчас вызову деятелей технического отдела, ты им объясни, что нужно сделать. Они ночь спать не будут, но к завтрашнему дню, к шести вечера, все приспособления будут у меня на столе.
У меня новый "дядька", это малоразговорчивый майор, Семилетов Михаил Андреевич. Мы летим с ним в самолете и мне не удается его расшевелить.
- Где мы там остановимся?
- Где надо там и остановимся.
- Вы будете моим помощником?
- Заткнись и никогда о делах не говори в общественных местах.
- А я и не...
- Заткнись, сказал, иначе сейчас отключу.
Хорошего мне навязали попутчика.
Михаил Андреевич прекрасно знал не только итальянский, но и Италию. В Неаполе, мы сразу пересели в такси и принялись крутится по улицам города, выясняя есть ли за нами хвост или нет. Убедившись, что нет, майор выволок меня из машины на неизвестной улице и мы нырнули с ним в парадную. Проскочили длинный коридор, свернули во дворик и опять выскочили на какую то улицу. Здесь нас уже ждал "Фиат". Только мы залезли в него, как машина рванулась с места и шофер о чем то начал переговариваться с моим "нянькой". Через двадцать минут, нас высадили у мрачного дома. Михаил Андреевич достал... ключи и открыл дверь.
- Заходи, - буркнул он.
Окна комнат затянуты шторами, отчего в комнатах очень темно. Мой проводник внимательно изучает выключатели, щупает стекла свисающих плафонов. Потом только включает свет.
- Мы вынуждены задержать операцию, - сообщает мне он.
- Почему?
- В посольство еще не поступили "игрушки".
Я понимаю о чем он говорит, это не прибыли мои воровские инструменты.
- Сколько же мы будем ждать?
- Сколько надо, столько и будем.
- Но у меня командировка на неделю.
- Слушай парень, не выводи меня из себя. Мне приказано тебе помочь и я это сделаю, неважно когда, через день, два или через месяц. Сиди здесь и помалкивай. Вон смотри картинки в журналах или телевизор... Жратву будет приносить посыльный... Развлекайся...
Так мы просидели трое суток.
В этот день к нам постучали. На пороге появился здоровый тип с чемоданами в руках.
- Михалыч, принимай, - сразу сказал он, бросая чемоданы на пол. Тяжеленные сволочи. Как вы их тащить будете?
- На себе.
- Там еще один баул с одеждой.
- Тащи сюда.
Тип уходит и возвращается с громадной сумкой.
- Ну, все. Михалыч, тебе просили передать, Антонио будет готов завтра.
- Значит завтра и начнем.
- Тогда, пока. Удачи вам.
- Катись...
Утром следующего дня Михаил Андреевич нарядил меня в мундир капитан-лейтенанта ВМС Норвегии и прочел лекцию.
- Рот не раскрывай. За тебя буду говорить я. Ты гость на базе, я твой переводчик. Твоя фамилия Амудсен. Ральф Амудсен. Запомнил. Прекрасно. Повесь на мундир пластиковую карточку с твоими данными.
Он вытаскивает из кармана карточку с моей фотографией и закалывает мне на китель.
- Запомни еще одно, эта карточка, открывает двери адмирала. Не вздумай ее потерять или выбросить. Вот здесь в кармане документы и пропуск на базу.
Сам он нарядился в мундир капитана первого ранга итальянских ВМС.
- Что делать с чемоданами?
- За ними сейчас приедут.
И точно, раздается стук в дверь , на пороге стоит улыбающийся моряк. Он сразу же вывалил целую речь по-итальянски моему проводнику. Между ними началась перебранка. В конце концов, моряк схватил чемоданы, охнул и попер их на улицу.
- Пошли, - командует мне Михаил Андреевич.
На улице нас ждет лимузин. Мы уселись в него и отправились искать приключения.
На базе нас встретил какой то капитан первого ранга, он фактически провел от ворот до коридоров штабного здания. Бедлам здесь хуже, чем в нашем флоте. Охрана отдавала честь и не спрашивала документов или пропуска. Встречным офицерам было совсем не интересно взглянуть на мундир норвежца. Мы поднялись на седьмой этаж. Здесь практически никого. Навстречу нам катится тачка с чемоданами. Я чуть ахнул, это же итальянец, который ругался с Михаил Андреевичем. Мы подходим к красивой двери с металлической доской на ней, где выгравированы инициалы хозяина помещения. Тачка доходит до нее тоже, и вдруг майор заехал чем то по голове сопровождавшего нас офицера, тот рухнул на тачку. Итальянец подскочил ко мне, выдернул с мундира пластиковую карточку и провел по коробке на стене, потом схватился за ручку двери, замок щелкнул и она открылась. Меня, тачку, с лежащим на ней офицером, заталкивают внутрь приемной адмирала. Офицера скидывают, Михаил Андреевич быстро вскрывает один из чемоданов и достает... пистолет с глушителем и стреляет в лежащего на коврах капитана... Итальянец, тем временем, несет другие чемоданы в кабинет адмирала. Перед сейфом, стоящем в углу комнаты, он раскладывает все содержимое чемоданов на полу и жестом показывает мне, чтобы приступил к делу.
Я изучаю подходы к стальной громадине. Сигнализация идет под деревянные панели стены. Выламываю фомкой одну из панелей, черт возьми, здесь четыре провода питания и все к сейфу, а вот тонкие провода сигнализации, заголяю их. Подсоединяю к ним подарок Никодимыча и ловлю частоту сигнала. Все кажется обыденным, как всегда. Частоту устанавливаю на приборе и откусываю один проводок. Теперь пора браться за сейф. Измеряю сейф и керном отмечаю, точки для сверления. Вилка моей сверлилки не подходит под розетку в кабинете, поэтому приходится в нее, дополнительно сунуть два провода на металлические штыри. Сверло с натугой берет крепкую сталь, но вот четыре отверстия напротив винтов коробки просверлены. Теперь самая главная операция, сделать большое отверстие над индикацией. Изобретатели технического отдела поработали на славу. Я вытаскиваю из чемодана сложное приспособление, похожее на английский гранатомет с нашлепкой на стволе и прикладом. Придавливаю ствол в нужной точке и прижавшись плечом, нажимаю на курок. Брызги расплавленного металла летят во все стороны, удивительная газорезка грызет стальную громадину. Вдруг все затихло и сильный щелчок, чуть не отбросил меня назад. Я отрываю гранатомет и вижу, ровное круглое отверстие.
- Что это? - поражен Михаил Андреевич.
- Чтобы пламя не попало внутрь сейфа, разогретый металл пробил стальной сердечник...
Достаю из чемодана новое чудо, похожее на бурмашину в зубном кабинете, только на изломах расположены зеркальные отражатели. На его конец закрепляю паука, с гибким пучком тонких проводов. Осторожно пропихиваю кончик в дырку и включаю на маленьком пульте свет. Теперь видны приспособления на внутренней дверце сейфа. Кожух над платой действительно свалился и все радиоэлементы торчат наружу. Какая же микросхема, их здесь шесть? Вот она, вторая слева. Паучок закрыл свет лампочки и не видно, как он может накрыть микросхему.
Я совершаю уже третью попытку одеть паучка на элемент. Уже весь покрылся потом и никак. В отчаянии тыкаю кончик бурмашины на плату и... паучку вдруг сел на место. Закрепляю наружные хвосты приспособления и подключаю пульт Никодимыча. Есть. Машина работает. Забегали на экране десятки цифр. Я откинулся на ближайший стул.
- Ты чего? - спрашивает Михаил Андреевич.
- Надо ждать, когда она раскроет комбинацию кода.
Через пятнадцать минут, шесть цифр застыли на экране.
- Готово? - нетерпелив мой нянька.
- Нет еще. Я не вскрыл замок.
- Мог бы эти пятнадцать минут и заняться им.
- Там приспособление висит на соплях. Дернешь и оно упадет.
Замок оказался не очень сложным. Я сунул в скважину на поддержке пластилин и вытащил плохо заметную конфигурацию пластин. Теперь закрепляю на поддержке толкатели и, опять заправив в замок, поворачиваю конструкцию по часовой стрелке. Трах. Еще оборот и чувствую, что готово, собачки отошли. Вот теперь набираю код.
Дверца вздрогнула, осторожно оттягиваю ее на себя. Неужели все нормально? Вот приоткрылась большая щель, я пытаюсь заглянуть, что внутри и вдруг на дверце щелчок. Поворачиваю голову, это же проклятая коробочка, о которой никто ничего не мог мне сказать. Сильная струя газа бьет мне в лицо и я проваливаюсь в темноту...
Очнулся в больничной палате. Сильно болит левая сторона тела. Надо мной склоняется голова женщины, она что то лопочет, я ее совсем не понимаю. Теперь замечаю, что ко мне приставлена капельница, от тела тянуться провода и противное пиканье приборов, подтверждает, что я еще жив. Что же там было? Эта коробочка..., как я был неосторожен. Да, а где же Михаил Андреевич, этот... Антонио, что ли? Почему, я один и в больнице. Перед лицом маячит, лицо седого человека в белой шапочке. Он издает странные звуки, мнет мне руку и вдруг исчезает. Меня тянет в сон и тяжелые веки закрывают свет.
Лежу уже три дня. Какие то люди требовательно задают вопросы на разных языках. Один раз промелькнула корявая русская речь, но я не отозвался, эти три дня я мучался вопросом почему коробочка сработала, в чертежах не было даже намека, на какие то датчики, а ведь она точно сработала от них, да еще с задержкой... И еще я понял, что ранен... Меня перебинтовывали уже два раза. Проклятая боль при этом, охватывает левую сторону. Почему в меня стреляли и кто?
