Жан Маркаль - Ренн-ле-Шато и тайна проклятого золота
Дорога по известняковому плато, виток за витком уводящая путника от Ренн-ле-Шато, приводит его в места, наполненные историями и легендами. Это дорога Кум Сурд, названная по имени уединенной деревушки. В названии деревни угадывается кельтское «coume» (или «соте»), подобное французскому «combe» (расселина, ущелье), столь часто встречающемуся в топонимике Франции. Галльский корень «coume» (кривой, изогнутый) в силу семантического сдвига приобрел значение «извилистая долина». Фонетические варианты этого корня многочисленны: от Комбура, милого сердцу Шатобриана и Комбри в Финистере до всевозможных Шамбо в Центральном массиве (в том числе и Шамбор), не говоря уже о других «combes», рассеянных по всей Франции. По словам аббата Сабатре, местного историка, Кум Сурд означал «Скверное ущелье», что намекало на убожество здешнего края. Но доктор Гурдон, специалист в области водолечебниц, в 1874 году написавший научный труд о Ренне, выдвинул иную гипотезу. В недрах региона Ренн-ле-Шато находится «котловина приблизительно в 1500 метров», что позволяет предположить наличие в ней подземных вод (без сомнения, горячих в случае с Кастейа), которые могли дать имя деревне Кум Сурд: «Ущелье, из которого доносится глухой шум». Что ж, вполне возможно, но добавим, что слово «Сурд» («sourde») могло быть образовано и от галльского корня, родственного латинскому «siccus» («сухой») и валлийскому «sych». Следовательно, Кум Сурд — это «combes sèche» (Засушливое ущелье), название, прекрасно подходящее этой местности. Но в области топонимики ни в чем нельзя быть уверенным.
На очереди за объяснениями следующее местечко: Лавальдье. Имя, нетипичное для данной местности: то же название дано руинам аббатства в лесу Ренно, расположенном между Лоньи-о-Перш и Мортань-о-Перш (департамент Орн), или восхитительному монастырю неподалеку от Бриуда, в Верхней Луаре. Нет никакого сомнения в том, что во всех этих случаях речь идет о Vallis Dei («долине Бога»). Проблема заключается лишь в том, чтобы узнать, действительно ли этот топоним появился во времена христианства или же в нем скрыто другое, искаженное временем древнее имя. На основе местной легенды, бытовавшей еще в 1874 году (то есть задолго до событий, связанных с аббатом Соньером), доктор Гурдон, продолжая свои изыскания о подземных источниках этого региона, предложил любопытную гипотезу. По его словам, «в этом месте, порой называемом Баль-Дье, находился храм, посвященный Ваалу, в котором окрестные жители приносили ему жертвы: считается, что этот храм был возведен финикийцами, основавшими несколько колоний по соседству, на испанском берегу». Да, такое возможно: известно, что финикийцы, пройдя в глубь средиземноморской страны, добывали там золото и серебро. Но все же искать следы финикийцев в Лавальдье необязательно: вероятно, «финикийское божество Ваал» было всего-навсего кельтским Белом, Беленосом, то есть «блистающим». Это прозвище носили многие галльские божества, оставившие значительный след в топонимике Франции: правда, в большинстве случаев над такими топонимами сыграла злую шутку омонимия, смешав названия, данные по имени божества, с именами, образованными от французского прилагательного «bel» («красивый»).
Лавальдье, как и Кум Сурд, было собственностью таинственных тамплиеров Безю. Местные жители называли руины, возвышающиеся над деревней Безю, не иначе как «Замком тамплиеров». По легенде, храмовники Безю, бывшие покровителями катаров, бросили в колодец фермы серебряный колокол от своей часовни, чтобы он не достался людям французского монарха: этот колокол находится там и поныне. Согласно аббату Мазьеру, «его звон всегда раздается в одну и ту же ночь: с 12 на 13 октября. В ту же минуту длинная вереница белых теней, выходящих с заброшенного кладбища, устремляется к руинам. Это тени умерших тамплиеров, которые ищут церковь, древнюю маленькую церковь, чтобы отслужить в ней заупокойную мессу».[12] Да, этот край не обижен легендами…
Изначально этот замок тамплиеров назывался «Руины Альбедуна»: такое имя можно найти на карте, изданной в 1830 году. Слово «Альбедун», без сомнения, кельтское («albo-dunum», «белая крепость»). Тем же значением обладает и топоним франко-оскитанского происхождения Бланшфор: колыбель знатного рода Бланшфоров, замок, ныне ставший руинами, расположенными ближе к северу, в направлении Ренн-ле-Бен. Иными словами. Альбедун и Бланшфор — это одинаковые имена. Правда, нужно заметить, что название «Белая Крепость» встречалось на всей территории древней Галлии; оно могло означать древний укрепленный город — либо существующий, либо разрушенный, либо исчезнувший. Такое имя носил Вьен (Изер), бывший в древности Виндобоной («vindu», родственное бретонскому «gwenn» («белый»), и «bona» («ограда, стена»)). Народное воображение охотно приравнивало «белый город» к мифическому «стеклянному городу», в котором обитал народ, более напоминавший выходцев из Иного мира, чем простых смертных. Так, в «Ланселоте» Кретьена де Труа Мелегант приводит королеву Гиневру в город Горр (или Вуарр, то есть «Verre», «стекло»); согласно древнейшей легенде артуровского цикла, Мелегант был королем Стеклянной Башни, той, что находилась на месте нынешнего Гластонбери Тор в Сомерсете. В силу того что саксонское имя этого места было неверно истолковано, Гластонбери долгое время считался Стеклянным Городом или даже островом Авалоном.
Итак, таинственная атмосфера Безю, сурового и красивого края, наполненного древними легендами, прекрасно сочетается с теми событиями, которые будоражили Разе не только в последние десятилетия, но и на протяжении раннего средневековья. Но все же нет таких таинственных фонетических законов, которые смогли бы преобразовать кельтское «Альбедун» в современное «Безю», хотя некоторые авторы утверждают обратное. Это имя встречалось в областях, когда-то занимаемых кельтами: например, Безю-ла-Форе или Безю-Сент-Элуа в департаменте Эр, неподалеку от Жизора. Уэльсу был известен и другой его фонетический вариант: «Bedd». Значение этого корня, впрочем, не совсем ясно, поскольку он может означать и «bouleau» («береза», кельтский корень, родственный латинскому «betula»), и «tombeau» («могила»). Последнее значение более привычно для Галлии: можно вспомнить о Гран Бе в Сен-Мало, где находится могила Шатобриана, или о «Гробнице Талиесина» («Bedd Taliesin»), обломке дольмена неподалеку от деревни Тре-Талиезин. Талиесин был легендарным бардом VI века, о котором помнит как история, так и миф: местные легенды утверждают, что, если уснуть на этом дольмене, можно проснуться либо поэтом, либо сумасшедшим. То же говорят и о так называемой «Скале Мерлина», расположенной в Центральном массиве, в Пила. Но чем все же считать Безю — «березой» или «могилой»? Легенда о тамплиерах-призраках побуждает сделать выбор в пользу второго значения, тем более что рядом находится «Белая Крепость», сохранившая в своем имени еле заметные черты древних верований и архаичных ритуалов.
Особой атмосферой проникнуто не только селение Безю и его живописные окрестности, но и соседский приход Гран. Еще одно место, не ускользнувшее от кельтов. Принято считать, что топоним Гран, как и название деревни Сугрен, появился от латинского «granum»: такое имя мог получить богатый злаковыми культурами, плодородный край… чего в Разе нет и в помине. На самом деле имя Гран, а также Гран в Вогезах и прежнее имя Экс-ла-Шапель («Aquae Granni», откуда немецкое Аахен) образованы от прозвища, данного в галло-романскую эпоху кельтскому божеству Гранносу, подобному Аполлону. В «Записках о галльской войне» ему отведено второе место по значимости и степени народного почитания (на первом месте у галлов оказался Меркурий). Кельтский Аполлон-Граннос выполнял функции покровительствующего божества, умеющего исцелять, — именно такие качества были присущи Аполлону в индоевропейской мифологии до того, как он стал солярным богом (точнее, до того, как он отнял это право у солярной богини Артемиды, или Дианы). Это достоверный факт: все надписи, упоминающие о Гранносе, приписывают ему умение врачевать и исцелять от болезни при помощи священных источников. А ведь Гран находится рядом с Бен-де-Компань и Ренн-ле-Бен, там, где в недрах плато Ренн-ле-Шато простирается котловина, наполненная подземными горячими водами…
О существовании источников в этой местности было известно издревле: разумеется, уже тогда их стали использовать как в медицинских целях, так и в магико-религиозных — в те далекие времена медицина, магия и религия были неразрывно связаны. Воспоминание об одном из самых почитаемых кельтских богов, застывшее в имени Гран, — такое объяснение вполне подходит названию этой деревни, неподалеку от которой когда-то располагался «финикийский храм» Лавальдье, бывший, по всей видимости, святилищем Беленоса. К тому же не стоит упускать из виду, что Гранносу, как и Беленосу, были присущи солярные черты: солнце было необходимо больному человеку не меньше, чем целебная вода минеральных источников. Неслучайно в Бате, английском водном курорте Викторианской эпохи, основанном на месте древних римских (и. следовательно, бретонских) терм, было найдено посвящение богине Сулевии, чье имя в достаточной мере указывает на ее солярные характеристики, отсылая к архаичным временам, когда солярные божества и божества-целители были женщинами. Порой эта древняя черта находит свое отражение в мифах и преданиях: так, несмотря на то, что в ирландских сагах место бога-врачевателя отведено Диан Кехту, порой кажется, что всю работу за него выполняет его дочь, что особенно заметно в мифологических вариантах этого сюжета.[13] Возвращаясь к Граносу, следует отметить, что его имя происходит от того же корня, что виден и в ирландском слове «grian» («солнце»), и в имени Грайне, героини ирландской саги, ставшей одним из прототипов белокурой Изольды.
