Аркадий Столыпин - П А Столыпин
Второй путь, путь тяжелый и тернистый, на котором под свист насмешек, под гул угроз, в конце, концов, все же выход к намеченной цели. Для лиц, стоящих у власти, нет, господа, греха большего, чем малодушное уклонение от ответственности. Я и признаю открыто: в том, что предложен был второй путь, второй исход, ответственны мы в том, что мы, как умеем, как понимаем, бережем будущее нашей Родины и смело вбиваем гвозди в вами же сооруженную постройку будущей России, не стыдящейся быть русской,- ответственны мы, и эта ответственность - величайшее счастие моей жизни. И как бы вы, господа, не относились к происшедшему, ваше постановление, быть может, по весьма сложным политическим соображениям, уже предрешено, - как бы придирчиво вы не судили и не осудили даже формы содеянного, я знаю, я верю, что многие из вас в глубине души признают, что 14-го марта случилось нечто, не нарушившее, а укрепившее права молодого русского представительства. Патриотический порыв Государственной Думы в деле создания русского земства на Западе России был понят, оценен и согрет одобрением Верховной Власти".
С этого времени и до самого прибытия Государя в Киев, к Петру Аркадьевичу поступали благодарственные телеграммы от земских избирателей и гласных Западного края русского и польского происхождения. Все лето 1911 года, как и всегда, не позволяя себе отдыха, проработал Петр Аркадьевич над разработкой стоявших на очереди государственных дел и 25-го августа отбыл в Киев.
По приезде Государя в Киев, состоялись торжественная встреча, маневры, освящение памятника Императору Александру II, смотры и приемы земских представителей Края, получившего земство. 1-го сентября в 9 часов вечера начался в городском театре, в Высочайшем присутствии, парадный спектакль. В 111/2 часов, в антракте, после второго акта, П. А., сидевший в первом ряду близ Государевой ложи, поднялся с места и стал спиной к сцене, разговаривая с подходившими к нему лицами. Вдруг раздались в зал один за другим два выстрела...
Раненый двумя пулями Столыпин сохранил присутствие духа. Он осенил крестным знамением себя и царскую ложу, в которой стоял Государь, после чего, мертвенно бледный, стал падать. После консилиума в больнице доктора Маковского, куда был перенесен Петр Аркадьевич, у всех явилась надежда, что спасение его возможно.
От мгновенной смерти спас крест Св. Владимира, в который попала пуля, и, раздробив который, изменила прямое направление в сердце. Этой пулей оказались пробиты грудная клетка, плевра, грудобрюшная преграда и печень. Другою пулей насквозь пронизана кисть левой руки. 4-го сентября, произошло резкое ухудшение в состоянии здоровья, а 5-го сентября, в 10 ч. 12 минут вечера, Столыпина не стало...
Когда-то он сказал: "Каждое утро, когда я просыпаюсь, и творю молитву, я смотрю на предстоящей день, как на последний в жизни, и готовлюсь выполнить все свои обязанности, уже устремляя взор в вечность. А вечером, когда я опять возвращаюсь в свою комнату, то говорю себе, что должен благодарить Бога за лишний дарованный мне в жизни день. Это единственное следствие моего постоянного сознания близости смерти, как расплата за свои убеждения. И порой я ясно чувствую, что должен наступить день, когда замысел убийцы, наконец, удастся".
Смерть действительно прервала на полном ходу деятельность Столыпина. Унесла его в могилу, не дав, закончить предпринятый им гигантский труд задачу, в которую верил он всю жизнь.
Им было сказано когда-то: "Итак, на очереди главная наша задача - укрепить низы. В них вся сила страны. Их более 100 миллионов и будут здоровы и крепки корни у государства, поверьте - и слова Русского Правительства совсем иначе зазвучат перед Европой и перед целым миром... Дружная, общая, основанная на взаимном доверии работа - вот девиз для нас всех, Русских.
Дайте Государству 20 лет покоя, внутреннего и внешнего, и вы не узнаете нынешней Poccии".
Промысел Божий определил иначе и не дал сбыться этим словам. Но мнится, что после налетевшего теперь на нашу Родину исторического шквала, деятельность Петра Аркадьевича Столыпина явится соединительным звеном между старой и возрожденной Россией. Дела его глубоко запечатлелись в сердцах русских людей. Возвращением к его начинаниям, к его заветам, воздвигнет новая Россия бессмертный памятник лучшему из ее сынов взамен рукотворного, воздвигнутого когда-то. Помыслы о последнем выразила наша Родина устами Императора Николая II-го, начертавшего на журнале Совета Министров:
"Преклонимся же пред этой редкой, удивительной, геройской кончиной Петра Аркадьевича Столыпина и принесем свою посильную лепту на дело любви и почитания его светлой памяти, на сооружение памятника - достойнейшему".
А. С.
СМЕРТЬ СТОЛЫПИНА
Из воспоминаний бывшего киевского Губернатора.
18-го Января 1927 г. Париж. А. Гирс.
1-го сентября 1911 года был четвертый день пребывания в Киеве Императора Николая II, посетившего с Августейшей Семьей Мать городов русских, чтобы присутствовать на открытии памятника Царю - Освободителю и на маневрах войск Киевского Округа.
Утро 1-го сентября было особенно хорошим, солнце на безоблачном небе светило ярко, но в воздухе чувствовался живительный осенний холодок. В восьмом часу утра я отправился ко дворцу, чтобы быть при отъезде Государя на маневры. После проводов Государя, ко мне подошел Начальник Киевского Охранного Отделения полковник Кулябко и обратился с следующими словами: "Сегодня предстоит тяжелый день; ночью прибыла в Киев женщина, на которую боевой дружиной возложено произвести террористический акт в Киеве; жертвой намечен, по-видимому, Председатель Совета Министров, но не исключается и попытка Цареубийства, а также и покушения на Министра Народного Просвещения Кассо; рано утром я доложил обо всем Генерал-Губернатору, который уехал с Государем на маневры.
Генерал Трепов заходил к П. А. Столыпину и просил его быть осторожным; я остался в городе, чтобы разыскать и задержать террористку, а генерал Курлов и полковник Спиридович тоже уехали с Государем". Мы условились, что полковник Кулябко вышлет за Председателем Совета Министров закрытый автомобиль, чтобы в пять часов дня отвезти его в Печерск на ипподром, где должен был происходить в Высочайшем присутствии смотр потешных. Кулябко передаст шоферу маршрут, чтобы доставить министра туда и обратно кружным путем. По приезде А. П. Столыпина к трибуне я встречу его внизу и провожу в ложу, назначенную для Совета Министров и лиц свиты, возле царской; вокруг Кулябко незаметно расположит охрану. Кулябко просил провести Министра так, чтобы он не останавливался на лестнице и в узких местах прохода.
Я спросил Кулябко, что он предполагает делать, если обнаружить и арестовать террористку не удастся. На это он ответил, что вблизи Государя и Министров он будет все время держать своего агента-осведомителя, знающего террористку в лицо. По данному этим агентом указанию она будет немедленно схвачена.
До крайности встревоженный всем слышанным, я поехал в городской театр, где заканчивались работы к предстоявшему в тот же вечер парадному спектаклю, и в Печерск на ипподром. Поднимаясь по Институтской улиц я увидел шедшего мне навстречу П. А. Столыпина. Несмотря на сделанное ему Генерал-Губернатором предостережение, он вышел около 11 часов утра из дома Начальника Края, в котором жил. Я повернул в ближайшую улицу, незаметно вышел из экипажа и пошел за министром по противоположному тротуару, но П. А. скоро скрылся в подъезд Государственного Банка, где жил Министр Финансов Коковцев.
В пятом часу дня начался съезд приглашенных на ипподром. На кругу перед трибунами выстроились в шахматном порядке учащееся школ Киевского Учебного Округа. Яркое солнце освещало их рубашки, белея на темном фоне деревьев. Незадолго до 5 часов прибыл Председатель Совета Министров, и я встретил его на условленном месте. Выйдя из автомобиля, П. А. Столыпин стал подниматься по лестнице, но встретившие его знакомые задерживали его и я видел обеспокоенное лицо Кулябки, который делал мне знаки скорее проходить. Мы шли мимо лож занятых дамами. П А. остановился у одной из них, в которой сидела вдова умершего сановника. Здороваясь с ним и смотря на его обвешанный орденами сюртук, она промолвила:
"Петр Аркадьевич, что это за крест у вас на груди, точно могильный?" Известная своим злым языком, дама незадолго до того утверждала, что дни Столыпина на посту Председателя Министров сочтены и она хотела его уколоть, но эти слова, которым я невольно придал другой смысл, больно ударили меня по нервам. Сидевшие в ложе другие дамы испуганно переглянулись, но Столыпин совершенно спокойно ответил:
"этот крест, почти могильный, я получил за труды Саратовского Местного Управления Красного Креста, во главе которого я стоял во время Японской войны".
Затем Министр сделал несколько шагов вперед, и я просил его войти в ложу, предназначенную, как я уже сказал, Совету Министров и Свите. Министр войти в ложу не пожелал и на мой вопрос почему, возразил:
