Павел Федоров - Синий Шихан (Роман 1)
- Ага! Задело? Не шучу. Езжай с богом!
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
На другой день, отправив сына в Оренбург, Матвей Никитич Буянов приказал Кириллу запрячь рысака и после долгих размышлений и колебаний поехал в управление золотых приисков "Зарецк инглиш компани". Буянову хотелось поближе присмотреться к их делам и на всякий случай пощупать почву в отношении цен на хлеб. Никита Петрович закупил крупную партию зерна и перемолол его на муку. Перед смертью старик все время говорил сыну, что хлеб надо придержать. Управляющий золотопромышленной компанией англичанин Мартин Хевурд тоже развил энергичную деятельность и закупил много хлеба, взвинтив рыночные цены. Часть его он перегонял на спирт, снабжая им золотые прииски.
Для предстоящего дела Матвею Никитичу нужны были наличные деньги, а их оказалось маловато. Надо было продавать мельницы, хлеб или же мыловаренный завод, дававший хорошие барыши при баснословной дешевизне жира, скупаемого у степных кочевников. Лишаться завода Буянову не хотелось.
Управление приисков помещалось на главной улице Зарецка в специально выстроенном двухэтажном доме, обнесенном высоким забором.
В нижнем этаже дома размещалась главная приисковая контора, верх занимал управляющий и совладелец фирмы Мартин Хевурд. Он встретил Буянова в отделанной под дуб комнате с массивной, обитой кожей мебелью.
Матвей Никитич не первый раз видел этого высокого, сухощавого человека с суровым, гладко выбритым продолговатым лицом. Одет был Хевурд в старомодную бархатную рыжего цвета куртку, в канадские с высокими голенищами сапоги. Стены его кабинета были увешаны ружьями разных систем, чучелами птиц, оленьими рогами.
- Прошу садиться, господин Буянов, - слегка коверкая русские слова, проговорил Хевурд.
Они уселись в скрипящие кожаные кресла, смерили друг друга глазами, справились о здоровье, стараясь предугадать: один - цель визита, другой возможные результаты беседы.
Зная слабости русского делового человека, Мартин Хевурд встал и широкими шагами подошел к шкафу. Открыв дверцу, достал бутылку, взболтнув ее, посмотрел на свет и вместе с двумя крошечными рюмками поставил на стол. Остановившись против гостя, стал аккуратными ломтиками резать появившийся откуда-то лимон.
- Не пью, Мартин Робертович! - замахал руками Буянов. - Как есть напрочь закончил после похорон батюшки...
- Очень жаль вашего батюшку. Крепкий ум был у этого человека... очень жаль. Не отказывайтесь, господин Буянов, выпить за вашего отца по рюмочке, добрый коньячок!
- Ну, ежели за батюшку... - Буянов опрокинул рюмку, почувствовал, как опалило рот крепчайшим коньяком, и чуть не задохнулся. "Какая мерзость", подумал он.
Однако после третьей рюмки распробовал, что не так уж плох этот напиток, и попросил еще. Да и беседа потекла журчащим ручейком, правда с поворотами и извилинками, но по единому деловому руслу.
Словесный поток закрутился вокруг буяновских мельниц. К одной из них давно прицеливался Хевурд. Она, по существу, обслуживала все ближайшие прииски. Но продавать эту мельницу Буянову не было смысла. Стояла она на бойком тракте и приносила доход. Другая мельница, паровая, - это была техническая новинка, - помещалась в городе. Она делала крупчатку, обеспечивая мукой городской рынок.
Скупив большое количество хлеба и проса, Хевурд через подставных лиц - подрядчиков и торговцев - затеял на окраине города строительство винокуренного завода. Буянов хорошо знал все дела Хевурда и поражался его предприимчивости. Поэтому разговор он вел осторожно.
- Хорошее винцо, Мартин Робертович... Спасибо, что батюшку моего добрым словом помянули... Достойнейший был человек. Вы у него все меленку приторговывали... Думал он об этом деле, думал, да не успел...
- Вы, кажется, уважаемый, простите... Матвей, Матвей Фомич, так, кажется?
- Никитич, Никитич, запамятовать изволили... Батюшка мой Никитой Петровичем прозывался... царство ему небесное.
- Да, да... Матвей Никитич... Извините, забыл немножко. Я слышал, дорогой Матвей Никитич, вы как будто бы открываете новое дело?
Ошарашенный Буянов так и замер в кресле, расплескивая из рюмки недопитый коньяк. "Пронюхал-таки, дьявол! От кого же? Ведь, кроме Родьки, никто об этом не знал?" - зашевелились в голове Буянова тревожные мысли. Он совсем забыл, что, будучи в хмельном угаре, хвастался своей подружке Пелагее Даниловне и выболтал все с преувеличенными подробностями. Барышникова же, подписывая с Хевурдом сделку на поставку очередной партии рыбы, оскорбленная коварством любовника, с головой выдала его англичанину.
Так с легкой руки торговки Барышниковой было положено начало всех хитросплетений и интриг вокруг новых месторождений золота, повлекших за собой и баснословные взлеты одних, и человеческие катастрофы других.
Узнав намерения русского промышленника открыть новый прииск, Мартин Хевурд немедленно отправил на Синий Шихан лазутчиков. Но проникнуть им к роднику не удалось.
Из шалаша, сооруженного рядом с родником, выбежал рыжий парень с безумным взглядом, крикнул: "Не подходи, тут люди холерой захворали!" - и пальнул вверх из ружья.
Однако Хевурд не успокоился на этом и продолжал вести разведку другими путями.
- О каком таком деле вы спрашиваете, Мартин Робертович? - немного оправившись от растерянности, спросил Матвей Никитич, часто моргая покрасневшими глазами.
- О вашем новом предприятии, дорогой господин Буянов. Вам, как это говорят золотопромышленники, большой фарт выпал... Что ж, это очень хорошо!
- Кто это вам наболтал, господин Хевурд? - осипшим голосом спросил Буянов, словно длинные белые пальцы Мартина Хевурда сдавили ему горло.
- Земля, как это по русской поговорке, слухом полнится.
Хевурд поднялся с кресла, пощелкал пальцами, заложив руки за спину, прошелся по кабинету и остановился напротив Буянова.
- Мы, уважаемый Матвей Никитич, люди деловые, не так ли?
- Истинно так, Мартин Робертович! Я к вам, как к отцу родному, за советом приехал! - воскликнул Буянов, про себя думая: "Окорнает меня этот лупоглазый, окорнает".
- Вы правильно поступили... Добыча золота - дело трудное, сложное. Если вы нашли жильное золото и некоторое количество самородков, это одно дело. Легкий фарт, что называется. Если рассыпное - совсем другая сторона. Так или иначе, надо исследовать весь участок и, быть может, на очень большом пространстве. Вы, конечно, все понимаете... Для этого нужно сделать огромные затраты! Большое количество средств! А главное, дорогой Матвей Никитич, надо иметь практический опыт. Будем говорить откровенно. У вас нет такого опыта и нет свободного капитала. Ну, скажем, для первого шага вы продадите свои мельницы, ну еще что? Хлеб... Но все это мало стоит.
- Хлеб мало стоит?
- Во всяком случае, немного... Сколько вы закупили хлеба?
Посапывая носом, Буянов настороженно молчал. В голове его вертелись куцые, беспорядочные мысли.
- Мне ваши хлебные запасы известны, - продолжал Хевурд. - Скажем, двадцать тысяч пудов... По тридцать копеек мера - это шесть тысяч рублей. Наша компания закупила два миллиона по тридцать пять копеек за пуд. Почем вы продадите свой хлеб? Будете ожидать высокой цены?
У Буянова тряслись коленки. Ему становилось душно в этом мрачном кабинете. Со стены угрюмо смотрела стеклянными глазами голова оленя, густой размеренный голос хозяина подавлял его.
Матвей Никитич быстро сообразил, что, обладая таким количеством хлеба, Хевурд в любое время может изменить цены, и если захочет, то всех мелких хлеботорговцев пустит в трубу. Надо быть дураком, чтобы не понимать, куда клонил этот зубастый англичанин. "Проглотит, как щука карася", - с ужасом думал купец.
- Что же вы хотите, Мартин Робертович? - спросил Буянов, теряя терпение.
- Что я хочу? - На секунду Хевурд задумался и снова прошелся по кабинету от стола до порога. - Я хочу прежде всего предотвратить ваш банкрот... Да, это самое правильное и страшное в деловом мире слово "банкрот". Пуф - и все! Почему это произойдет? Сидите спокойно и дайте говорить мне до конца. Я плохо знаю русский язык... Это произойдет потому, что вы не знаете того дела, за которое хотите браться. Возьмем самую благоприятную сторону... Предположим на одна минута, что согласно вашего фарта вы на первый случай намыли два пуда золота... Это составит семь тысяч шестьсот восемьдесят золотников... Его себестоимость будет два рубля. Я приблизительно говорю... Казна вам будет выплачивать самое большее четыре рубля за один золотник. Может быть, вы получите высокий дивиденд, я не оспариваю. Не-ет! Но вдруг - я говорю, Матвей Никитич, условно, - вдруг одна какая-нибудь Кочкарская или другая анонимная компания, это неважно, захочет продать правительству тридцать - сорок пудов золота по три рубля один маленький золотник... Почем тогда будет продавать уважаемый Матвей Никитич?
- Казна имеет расценки постоянные, - растерянно пробормотал Буянов.
