Сергей Эс - Посмертная речь Сталина
И соответственно этому для упрощения проведения в жизнь глобальной антикоммунистической политики необходимо было, чтобы в СССР сталинское идейное наследие не было доступно никому, кроме тех, кому заправилы политики доверили доступ в спецхраны библиотек и в архивы.
Это — снова к тому, что говорить о XX съезде и его воздействии на качество будущего всего человечества вне контекста глобальной политики — интеллектуальная недоразвитость, или идиотизм, или умышленное злодейство.
* * *Сделав этот экскурс в историю отечественного и зарубежного книгопечатания, возвратимся к докладу Н. С. Хрущева XX съезду.
Если соотноситься с хронологией, то:
— доклад Н. С. Хрущева на XX съезде уделяет больше внимания событиям, имевшим место именно с конца 1934 г., — убийство С. М. Кирова, массовые репрессии периода «ежовщины», политические процессы 1937–1938 гг., когда Н. И. Ежова на посту наркома внутренних дел сменил Л. П. Берия, Великая Отечественная война, «ленинградское дело» (Вознесенский, Кузнецов, Родионов, Попков и др. получили то, чего заслуживали), «дело врачей»;
— и практически полностью молчит о том, что происходило в стране ранее 1934 г. — чем занимался Г. Г. Ягода на посту наркома внутренних дел, чем занимались ЛД Троцкий, Н. И. Бухарин, Л. Б. Каменев, Г. Е. Зиновьев и некоторые другие активисты революции, сгинувшие после 1934 г., умалчивает он и о борьбе с космополитизмом в конце 1940-х гг.
Т.е. доклад Н. С. Хрущева построен так, чтобы не вступать в полемику со Сталиным, чье мнение по тем или иным вопросам было выражено в незавершенном собрании его сочинений.
Поэтому обратимся к временам, когда «культа личности И. В. Сталина» еще не было…
Было 8 июня 1926 г. И. В. Сталин всего три года как Генеральный секретарь ЦК ВКП (б). Еще не прошло и 2,5 лет с того времени, как умер В. И. Ленин. В стране еще нэп. Еще даже не начата разработка первого пятилетнего плана, не начаты ни индустриализация, ни коллективизация. Еще преодолевается всеобщая неграмотность. По сути дела, СССР как государства — государства-суперконцерна — еще нет.
А культ уже есть.
Культ уже есть. Однако в те годы был не один культ одной какой-то личности, а множество культов многих личностей — «вождей революции и героев гражданской войны»: Ленина, Крупской, Троцкого, Буденного, Ворошилова, Фрунзе, Тухачевского — общесоюзные; Зиновьева (локальный ленинградский, с претензиями на общесоюзность); а кроме названных — еще множество других культов «вождей и героев» масштабом поменьше. Некоторые культы перевалили свой апогей и катились к закату (Троцкого, Зиновьева); другие пережили своих кумиров (Ленина, Фрунзе); третьи «имели место быть» (Буденного, Ворошилова, Тухачевского).
Однако культы личностей во множестве возникли не в 1926 г., они начали возникать в ходе успехов революций 1905–1907 гг. и 1917 г. и Гражданской войны. Сами кумиры относились к культам своих личностей по-разному: В. И. Ленин и ФЭ. Дзержинский, по свидетельствам современников, были против культа своих личностей и целиком отдавались делу, в котором видели смысл своей жизни. Троцкий, Зиновьев хотя и делали что-то, и подчас довольно много (вопрос: что они делали? — особый вопрос), но при этом, как свидетельствуют современники, любили покрасоваться, культ их личностей был приятен их самодовольству.
* * *Здесь необходимо обратить внимание еще на одно обстоятельство.
В результате победы революции в 1917 г. в России прекратилось господство идеологии идеалистического атеизма и началось насаждение господства идеологии марксизма — материалистического атеизма. Но при этом люди-то в большинстве своем остались те же самые, их психическая подоплека (то, что глубже в психике, нежели лексически выраженные идеологии) осталась прежней.
Поэтому все те надежды, которые раньше возлагались на Бога, в результате перехода от идеалистического атеизма к атеизму материалистическому стали неприкаянными. Это создавало автоматически реализуемые предпосылки к тому, чтобы возвести в ранг «сверхчеловека, обладающего сверхъестественными качествами, наподобие бога» (слова доклада Н. С. Хрущева) главу государства, если в проводимой им политике будут воплощаться чаяния достаточно широких социальных слоев.
В политике, проводимой под руководством И. В. Сталина, чаяния достаточно широких слоев общества (гораздо более широких, чем вечно недовольные группки интеллигенции) неуклонно воплощались в жизнь, хотя имели место и ошибки, и злоупотребления властью со стороны множества партийных, государственных, хозяйственных чиновников.
Культ личности вождя партии в тех условиях был бы невозможен только в одном из двух случаев:
— если бы общество было нравственно-психически иным;
— либо если бы политика обманывала наиболее значимые надежды и чаяния достаточно широкого круга людей (что имело место впоследствии: во времена самого Хрущева, Брежнева, Горбачева, Ельцина), вследствие чего в обмане своих надежд они обвиняли бы вождей; ради же воплощения в жизнь наиболее значимого для них люди способны перетерпеть и без упрека простить многое, а если этого наиболее значимого нет, то и мелочи не простят.
Став де-юре первым лицом партии после смерти В. И. Ленина, Сталин попал в процесс культотворчества с большим опозданием — порядка 5–7 лет. Но все же попал. Вследствие успехов политики, проводимой под его руководством и им олицетворяемой в условиях массового культотворчества, начавшегося еще в годы революции и гражданской войны, культ его личности затмил все прочие культы личностей.
Как И. В. Сталин отреагировал на первые попытки культотворчества в отношении него, дает понять его выступление — «Ответ на приветствие рабочих главных железнодорожных мастерских в Тифлисе» 8 июня 1926 г.:
«Товарищи! Позвольте, прежде всего, принести товарищескую благодарность за приветствия, произнесенные здесь представителями от рабочих.
Должен вам сказать, товарищи, по совести, что я не заслужил доброй половины тех похвал, которые здесь раздавались по моему адресу. Оказывается, я и герой Октября, и руководитель компартии Советского Союза, и руководитель Коминтерна, чудо-богатырь и все что угодно. Все это пустяки, товарищи, и абсолютно ненужное преувеличение. В таком тоне говорят обычно над гробом усопшего революционера. Но я еще не собираюсь умирать» (И. В. Сталин, Сочинения, т. 8., Москва, «Политиздат», 1948 г., стр. 173).
Ясно же сказано: все это абсолютно ненужное преувеличение — почему не последовали ясно выраженному мнению «вождя»? — Потому, что социальная психология была такова, что хотел того И. В. Сталин либо же нет, но общество — миллионы людей — сами творили культ его личности.
* * *В действительности же И. В. Сталин был не таким, каким его представляет доклад Н. С. Хрущева и вся последующая литература, проистекающая из этого доклада. Он воспринимал своих современников такими, каковы они были. При этом одних он уважал, а других — нет. С теми, кого он уважал, он старался строить обычные человеческие взаимоотношения, заботился о них по-товарищески. С теми, кого не уважал, был формально вежлив. В отношении же тех, кто смог вызвать с его стороны не просто отсутствие уважения, а презрение, он не всегда удерживался в границах формальной вежливости и ставил их на место, прилюдно, и подчас неоднократно, что оскорбляло их самолюбие. Но удалить таких людей из аппарата И. В. Сталин не всегда находил полезным для дела: дефицит в сочетании с переизбытком амбициозных дураков, рвущихся к самоутверждению за счет подавления окружающих, — хроническая болезнь общества России. Тем более не стремился И. В. Сталин к уничтожению тех, с кем у него не сложились личные взаимоотношения.
К числу тех, кто смог вызывать к себе презрение Сталина, судя по всему, принадлежал и Хрущев. И как уже ясно из анализа прочитанного им доклада на XX съезде, Хрущев нес в себе некую лживость и изворотливость, что вызывало омерзение у многих людей, которые вынуждены были с ним общаться. Поэтому в данном случае пенять Сталину, что он не уважал Хрущева, как и многих других ему подобных, — не приходится.
Но в 1956 г., каким был И. В. Сталин в жизни, большинство людей в СССР не знало: в систематическом личном общении с ним по делу были только работники высших уровней партийного и государственного аппарата, а также ведущие профессионалы разных сфер деятельности; воспоминания тех, кто по работе находился в систематическом общении с И. В. Сталиным в разные периоды его жизни, еще не были написаны и опубликованы.
Партийные же и государственные чиновники уровня Н. С. Хрущева, бывшие в систематическом общении с И. В. Сталиным на протяжении многих лет, а то и десятилетий, в условиях непрестанного культотворчества большинством населения, которое культовую личность знало только по газетам, кинохронике и опосредованно — по улучшению от пятилетки и пятилетке качества своей жизни, воспринимались как ближайшие сподвижники И. В. Сталина и его ученики, пользующиеся его полным доверием. Поэтому, когда Н. С. Хрущев привел примеры злоупотреблений властью, имевших место в сталинскую эпоху, то многие ему поверили вследствие отсутствия собственного опыта общения с И. В. Сталиным и восприятия членов ЦК и Президиума ЦК в качестве настоящих коммунистов, зарекомендовавших себя в таковом качестве делом в сталинскую эпоху.
