Николай Яковлев - Маршал Жуков
...Прошу передать Главкому, что потеря времени и пассивные действия ударных групп дают полную возможность противнику подтянуть свои резервы и нанести удар! по вашим группам.
Если не хотите проиграть операцию, надо немедленно наносить уничтожающие удары по еще не вполне готовому противнику...
Ставка категорически требует от всех командующих быть ближе к войскам на поле боя. Лично видеть ход боя...
...Относительно Ельни. Не растреплет ли 24-я армия части в непрерывных и при этом неорганизованных атаках? Не лучше ли ей применять больше уничтожение огнем, о чем я вам вчера передавал...
Шапошников; Вполне с вами согласен. Кроме вашего разговора, я читал ваше указание Богданову (командующий Резервным фронтом. - Н. Я,) и вполне с ним согласен. Ваше вчерашнее поручение мною Жигареву передано".
Конечно, и Жуков тогда обстановку знал неполно. В отношении "пассивности" ударных групп он оказался не прав, в чем скоро убедился. Во время переговоров с Шапошниковым он не знал, что враг далеко превосходил, например, самоотверженно дравшуюся группу В. Я- Качалова. Ее трем дивизиям пришлось схватиться с девятью дивизиями врага.
Жуков в этом случае требовал невозможного, Но нужно помнить тогдашнюю обстановку. Она была тяжелой не только на фронте. Как коротко скажет А. М. Василевский о лете 1941 года: "Были в деятельности Сталина того времени и просчеты, причем иногда серьезные. Тогда он был неоправданно самоуверен, самонадеян, переоценивал свои силы и знания в руководстве войной. Он мало опирался на Генеральный штаб".
Успехов добивались и известные военные руководители, и безвестные герои, сражавшиеся у Смоленска, в Смоленске и восточнее его. 30 июля германская группа армий "Центр" получила приказ в основном стать в оборону. В этом сражении она потеряла 250 тысяч человек.
Во второй половине июля враг так и не смог выйти на ближние подступы к Ленинграду, лучшие соединения вермахта сгорали в полыхавшем Смоленском сражении, а на юге, хотя немцы и вышли к Днепру, они вынуждены были отказаться от лобового натиска на Киев. В Генштабе понимали, что возможности вермахта не неограниченны. Складывалось убеждение - к началу второго месяца войны фашисты не смогут вести наступление по всему фронту. Однако как распорядиться имеющимися у нас ресурсами? Любая ошибка в стратегическом планировании могла ухудшить и без того сложное положение - к исходу третьей недели войны враг продвинулся на 500 - 600 километров в глубь нашей страны. Он вполне мог сосредоточить- крупные силы на одном стратегическом направлении и добиться там серьезного успеха. Но где?
Для определения этого нужно было. заняться прогнозированием ближайших намерений военного руководства Германии. Жуков был профессионально подготовлен к решению этой неслыханно трудной задачи всей своей жизнью в рядах армии, отменным знанием немецкой военной мысли. В горниле жесточайшей войны должны были дать отдачу годы и годы, проведенные за изучением трудов немецких стратегов. В богатой личной библиотеке Г. К. Жукова были все сколько-нибудь значительные книги по военным вопросам, вылущенные за годы Советской власти, и немало фундаментальных дореволюционных изданий. Подавляющая часть их была испещрена пометками на полях.
Теперь за рабочим столом начальника Генерального штаба он продолжил привычную аналитическую ^ работу, делая пометки в тексте остро отточенным простым карандашом и цветными - на картах. Только ныне перед Г.- К. Жуковым лежали не книги, а -бесчисленные оперативные документы, доклады и донесения разведки.
За месяц войны советский Генеральный штаб накопил достаточно данных о распределении сил вермахта, его резервах на советско-германском фронте.
Так, в разгар жесточайших сражений, когда, казалось, нельзя было ни на минуту оторваться от текущих дед, Жуков и его помощники проделали серьезнейшую аналитическую работу. Вместе с руководящими оперативными работниками Генштаба он снова и снова изучал развертывание немецких войск на советско-германском фронте. В первую очередь определялись танковые группы противника и их возможности. Они были основной пробивной силой вермахта. Объективно, с максимально возможной точностью определялись .их потери. Вывод был однозначен: потрепанные танковые и моторизованные дивизии врага нуждаются в пополнений. Враг не может надеяться на успех везде. Более того, анализ показывал, что удар будет нанесен только там, где по представлению германских генералов нет прочной обороны Красной Армии. Генеральный штаб. приходил к выводу,что по этой причине прямой удар на Москву в ближайшее время исключен.
Еще раз просчитав все варианты, руководство Генштаба заключило, что с учетом всех обстоятельств, в том числе и конфигурации линия фронта, противник нанесет удар по Центральному фронту, прикрывавшему Гомельское направление, с целью выйти во фланг и в тыл Юго-Западному фронту. 29 июля Жуков во всеоружии накопленных материалов доложил об этом Ставке. Чтобы предотвратить тяжкие последствия неминуемого гитлеровского наступления, Жуков подчеркнул необходимость укрепить Центральный фронт И за счет войск, прикрывавших Москву с запада.
- Вы что же, - спросил Сталин, - считаете возможным ослабить направление на Москву?
Жуков объяснил, что нужно победить в споре со временем - через две недели сюда можно подбросить около десятка дивизий с Дальнего Востока. С сокрушенным сердцем он продолжал: во избежание окружения войска Юго-Западного фронта нужно отвести за Днепр. Немного помедлив, Жуков сказал:
Киев придется оставить. А в заключение предложил немедленно организовать контрудар в районе города Ельни (Ельнинского выступа), захваченного гитлеровцами, откуда немцы могли возобновить наступление на Москву.
Сказанного было слишком для Сталина, человека, обладавшего, по словам Жукова, порывистым характером. Он вспылил:
- Какие там еще контрудары, что" за чепуха? Как вы могли додуматься сдать врагу Киев?
Жуков был наделен характером не менее "порывистым" и не сдержался. Глубоко уязвленный тем, что перечеркивается кропотливая работа Генштаба, не принимаются в расчет знания и опыт его работников, он бросил:
- Если вы считаете, что начальник Генерального штаба способен только чепуху молоть, тогда ему здесь делать нечего. Я прошу освободить меня от обязанностей начальника Генерального штаба и послать на фронт. Там я, видимо, принесу больше пользы Родине.
Последовал острый обмен репликами. Жукова на месте освободили от поста начальника Генштаба и коль скоро он указал на опасность Ельнинского выступа, предложили заняться им. Он получил назначение командующим Резервным фронтом, развернутым в этом районе.
Но, подчеркнул Сталин, Жуков остается членом Ставки Верховного Командования, Через несколько дней Жуков, сдав обязанности начальника Генерального штаба маршалу Б. М. Шапошникову, выехал в район Гжатска, где находился штаб вверенного ему фронта.
Ельня
В понятном подавленном настроении новый командующий фронтом прибыл на место. Жуков с молодости насмотрелся на войну и не питал никаких иллюзии по поводу врага, уже тогда нагло попиравшего ее законы и обычаи. Но то, что творили вчерашние обыватели. Германии, одетые в форму вермахта, было неописуемым. Они явились на русскую землю убивать, убивать детей иженщин, раненых и стариков. От рук мерзавцев, именовавших себя "высшей расой", гибли наша. люди, гибло созданное многими годами напряженного труда. Смерть, разорение и слезы на каждом шагу несли фашистские варвары. Ответить на;
это нужно "мечом и только мечом, беспощадно уничтожая злобного врага", - говорил себе Жуков.
В штаб франта он прибыл 31 июля 1941 года.
Конечно, масштабы его работы теперь были неизмеримо меньшими Резервный фронт не был главным, и силы его были скромными. Но Жуков всегда признавал мудрость старой истины: не место красит человека, а человек место.
Георгий Константинович не успел еще толком оглядеться, как пришлось принимать важные решения. Героическая группа генерал-майора В. Я. Качалова попала в исключительно тяжелое положение под Рославлем. Жуков на месте увидел то, чего не мог видеть в Москве: в районе Рославля превосходство гитлеровцев в силах было подавляющее.
В этот же день Жуков доложил начальнику Генерального штаба Б. М. Шапошникову: "...Со взятием противником Рославля положение Качалова может быть очень невыгодным: Качалову грозит окружение. Считаю необходимым левый фланг и центр Качалова немедленно оттянуть на восток..." На что Шапошников ответил: "Принимаемое вами сейчас решение в отношении Качалова считаю правильным".
Лишь немногие из группы В. Я. Качалова сумели пробиться к своим, а он сам геройски пал в бою...
Тем временем Жуков со своей обычной обстоятельностью вник в дела Резервного фронта. Оказалось, что далеко не все знали, во что превратили немцы Ельнинский выступ. Командование немецкой группы армий "Центр", несомненно, собиралось использовать этот район как плацдарм при возобновлении наступления на Москву. А пока гитлеровцы основательно укрепили его - вырыли траншеи, натянунули проволочные заграждения, вкопали в землю танки. Словом, создали крепкую оборону.
