Вольдемар Балязин - Иван Грозный и воцарение Романовых
Осенью 1569 года Иван получил донос от новгородского помещика Петра Волынского, что новгородцы хотят царя Ивана извести, а на трон посадить его двоюродного брата, Владимира Андреевича Старицкого.
Владимира Андреевича вызвали в Москву, и он приехал к брату с женой и младшей дочерью. Их всех отравили, а мать Владимира Андреевича – княгиню Ефросинью, жившую монахиней в Горицком монастыре под Вологдой, – утопили в реке Шексне с двенадцатью монахинями.
Однако это была лишь прелюдия: в начале декабря опричное войско выступило в поход на Новгород.
Новгородский погром
Иван решил подойти к Новгороду неожиданно и потому повелел на пути к нему убивать всех подряд, чтобы ни один человек не смог известить новгородцев о приближении опричного войска.
Первыми жертвами похода на Новгород стали Клин, Вышний Волочек и Торжок. Опричники истребили там всех горожан – не только мужчин, но и женщин, и детей. Точное число их неизвестно, но счет шел на многие тысячи.
Иван решил добиться от бывшего митрополита Филиппа Колычева, сидевшего под Тверью в Отроче монастыре, благословения похода против Новгорода и послал к нему Малюту Скуратова-Вельского – первого палача и садиста. Филипп отказался благословить поход, и Малюта задушил его. Это произо-шло 23 декабря 1569 года.
А 2 января 1570 года передовой опричный полк подошел к Новгороду. Основные силы были еще в пути, когда опричники опечатали казну в монастырях, церквях и богатых домах. Через четыре дня к городу подошел и сам царь, решивший в воскресенье 8 января торжественно вступить в город.
В назначенный час архиепископ Пимен, главный враг Филиппа Колычева, встретил царя на мосту через Волхов. Он шел во главе группы священников, держа в руке «животворящий крест Господень».
Царь должен был поцеловать крест, но он к кресту не подошел, а вместо этого закричал: «Ты не пастырь, а волк и хищник, и губитель, и в руках у тебя не крест, а оружие, и ты, злочестивый, хочешь вместе со своими единомышленниками передать Великий Новгород польскому королю».
«Таковая яростная словеса изглаголав», писал летописец, царь Иван все же пошел вместе с архиепископом и опричниками в собор Святой Софии на богослужение, а потом в трапезную палату архиепископского дворца.
Там царь и опричники наелись и напились, после этого Иван крикнул: «Гойда!» – и по этому сигналу его приспешники кинулись на беззащитных, безоружных новгородцев, тут же перенеся погром на улицы города. Людей обливали горючей смесью, кидали под лед, разрывали на части лошадьми, сажали на кол и рубили руки, ноги и головы.
Погром продолжался с 8 января по 13 февраля с утра до ночи, и убито было около 15 тысяч человек. Архиепископа Пимена Иван оставил в живых, но сорвал с него облачение, переодел в скоморошью одежду и велел влезть на лошадь с гуслями в руках.
Пимена увезли в Москву, а оттуда отправили в Веневский монастырь, где он через год и умер.
Кроме того что город был залит кровью, он был и начисто разграблен. Опричник Генрих Штеден писал, что, когда он входил в Новгород, у него был всего лишь один конь, а из похода он вернулся с сорока девятью лошадьми, из них двадцать две были запряжены в сани, полные всякого добра.
Из Новгорода опричное войско пошло на Псков, но там Иван ограничился казнями нескольких десятков человек и, ограбив монастыри и многих горожан, вернулся в Александровскую слободу.
Что же изменило нрав убийцы? Почему кровожадное чудовище ушло из Пскова, не растерзав его жителей?
Секрет оказался простым: царь испугался Божьей кары, которую пообещал ему местный юродивый.
Псковский юродивый Николка-Христа ради
Иван Васильевич был суеверным трусом, боявшимся смерти от ножа или яда, наговора или колдовства.
В центре Пскова, на площади местного кремля, который в Пскове назывался Кромой, навстречу царю вышел знаменитый на весь город юродивый Николка-Христа-ради, известный своим бесстрашием и прозорливостью. Горожане считали его не просто божьим человеком, но провидцем и предрекателем.
Остановившись против царя, Николка крикнул:
– Ежели не оставишь Псков в покое – ждут тебя великие несчастья!
Царь испугался и, не говоря ни слова, отъехал от юродивого. И вдруг пал под ним конь, жеребец дивной красоты и прекрасных статей.
Этого для Ивана было довольно: он бежал из Пскова, не решившись испытывать судьбу дальше.
Царская невеста
Следующие месяцы прошли в беспрерывных набегах опричников на города и села, усадьбы и деревни земщины. Грабежи, убийства, насилие и пожары повсюду сопровождали царя и присных его на их страшном пути.
К этому времени Иван стал уже полусумасшедшим. Он приходил в необузданную ярость по малейшему поводу, а то и без всякой причины. Он бился в падучей, на губах у него выступала пена, глаза закатывались. Он хрипел, потом загнанно дышал и в конце концов затихал, впадая в тяжелый сон.
Намеренно не женясь, Иван проводил дни и ночи среди сонма наложниц, которые носили его от стола в баню, а из бани в опочивальню.
Иван обрюзг, лицо его пожелтело, и это случилось с ним, когда было ему всего сорок лет.
Наконец в голову Ивана, неизвестно почему, пришла мысль сыграть еще одну свадьбу.
И снова были смотрины. Согбенный, облысевший, опирающийся на посох, Иван обходил ряды невест – молодых, ядреных, крепкотелых, пышущих здоровьем – и, точно коршун, выискивал себе добычу.
Наконец жених остановился.
– Как звать тебя? – спросил он девушку, понравившуюся ему более всех.
– Марфа Собакина, – ответила девушка.
Царь велел объявить, что царицею Московской называет он боярышню Марфу Васильевну Собакину, дальнюю родственницу Малюты Скуратова. Это значило, что ее отец – простой коломенский дворянин – становится боярином, а вслед за тем три брата царской невесты были объявлены окольничими.
28 октября Ивана и Марфу венчали в Троицком соборе Александровской слободы, и прямо из-под венца пошли они на свадебный пир.
Но вдруг в конце пира Марфе стало плохо, и ее под руки увели. Иван не посмел лечь в ее постель и тут же велел начать «розыск».
Марфа болела все сильнее и через полмесяца умерла, так и оставшись девственницей.
Это ей в 1898 году посвятил Н. А. Римский-Корсаков оперу «Царская невеста».
По «розыску» о смерти Марфы пошли на плаху двадцать человек.
Можно представить, как неистовствовал Иван. Он велел созвать церковный собор, и послушные ему иерархи признали брак с Марфой недействительным, что позволяло им дать разрешение царю жениться еще раз, считая очередной брак третьим, потребовав от царя покаяния и наложив на него легкую епитимью – совершать каждый день сто поклонов перед иконами в течение одного года.
Не будем и мы считать Марфу Васильевну Собакину женой Ивана Грозного, оставив ее царской невестой, каковою она и вошла в нашу историю.
Третья жена Грозного – Анна Колтовская
Последний раз венчался Иван в церкви 28 апреля 1572 года, когда женой его стала Анна Ивановна Колтовская, дочь знатного каширского дворянина, чьи предки были рязанскими боярами.
Анна Ивановна во многом напоминала Анастасию, и не без влияния Анны, как полагают многие историки, именно в 1572 году опричнина прекратила свое существование.
Неизвестно почему менее чем через год Иван приказал постричь ее в монахини под именем инокини Дарьи. Однако на том Иван не остановился, и в тот же день ее постригли в схимонахини, надев на нее схиму – черную груботканую рясу с белым черепом на груди, что означало смерть всех земных радостей для постриженной и одиночество до последнего дня жизни.
Схимонахиню Дарью отвезли в подземную келью, где она и пребывала в одиночестве много лет. После смерти Ивана ее выпустили из подземелья, но она продолжала оставаться в монастыре и скончалась в августе 1626 года, пережив, таким образом, своего венценосного супруга более чем на сорок лет.
Четвертая жена Грозного – Мария Долгорукая
По канонам Русской православной церкви более трех раз никто из христиан не имеет права венчаться. На сей раз дряхлому жениху приглянулась семнадцатилетняя княжна Мария Долгорукая. Зная, что никакой собор не даст ему разрешения еще раз венчаться в церкви, Иван договорился с настоятелем Спасо-Преображенского монастыря, протопопом Никитой, который раньше служил в опричниках, чтобы тот тайно обвенчал его с Марией Долгорукой.
Состоялось ли это тайное венчание, неизвестно. Известно только, что свадебный пир был очень веселым и на улицы Москвы были выставлены столы, заполненные хлебом, мясом и рыбой, а также десятки бочек пива и браги.
Однако после брачной ночи Иван вышел из опочивальни скучным, печальным и удрученным.
Затем он приказал закладывать санный поезд и ехать в Александровскую слободу. Он привез туда Марию, и на следующий день обитатели Александровской слободы увидели, как из ворот царской усадьбы выехали сани, а в них, опеленутая веревками, лежала, будто спящая, молодая царица.
