Вячеслав Федоров - Оружие Победы
Танки Т-40 отправляются на фронт.
«Надо ли говорить, сколь короткий срок определили нам на доработку, размножение и рассылку чертежей. КБ действовало круглые сутки, отдыхали, уткнувшись в чертежные столы. Не прерывались и при бомбежке, а когда бомбы падали близко, девочки-копировщицы плакали от страха. Слезы капали на сделанные тушью кальки, получались черные кляксы — приходилось копировать снова».
Николай Александрович Астров выбрал для себя Горьковский автозавод. Закончив работу по размножению чертежей, он, сев за рычаги эталонного танка, через 14 часов был уже в Горьком. Его тут же назначили заместителем главного конструктора по танкостроению, а, по сути, главным конструктором этой отрасли на ГАЗе.
Документальных свидетельств о действиях легких танков в боях не так и много. Объясняется это, наверное, тем, что к концу войны о них попросту забыли. Слава «тридцатьчетверок», тяжелых танков, самоходок затмила их.
Десант на броне танка Т-60.
Т-60 неплохо показали себя в обороне Москвы, при прорыве блокады Ленинграда, в Синявинских болотах и других боях.
Среди танкистов хорошо было известно имя командира роты легкой танковой бригады старшего лейтенанта Дмитрия Осатюка. О тактике его танкистов рассказывали листовки и брошюры, выпущенные в походных типографиях.
Действительно, в умелых руках «малютка», как называли легкие танки, превращался в грозного великана.
Вот лишь один эпизод.
Однажды рота Дмитрия Осатюка поддерживала атаку морских пехотинцев под Ленинградом. Отступая, гитлеровцы закрепились в глубокой балке с крутыми склонами. Ни тяжелым, ни средним танком здесь не пройти. Балка для них — ловушка. Бой принял затяжной характер.
Тогда старший лейтенант Осатюк приказал своему механику-водителю на большой скорости мчаться к балке. Т-60 устремился к обрывистому склону и… рухнул на головы врагов. Командир тут же открыл огонь из пулемета и пушки, а механик-водитель развернул танк и помчался по дну балки, круша все на своем пути.
Морские пехотинцы воспользовались этой ситуацией и поднялись в атаку. Враг не смог оказать им сопротивления.
Старший лейтенант Дмитрий Осатюк за бои на легком танке Т-60 был удостоен звания Героя Советского Союза. Такое же звание получила Ирица Левченко. Начав войну санитаркой, она настояла на своем — стала танкистом. Для начала ее назначили командиром легкого танка Т-60, который использовали как связной. Приходилось ей отправляться на нем и в разведку, и участвовать в боях.
Ирина Николаевна вспоминала: «Когда танковые части начали насыщать „тридцатьчетверками“ и списывать легкие танки, то командиры всполошились, стали легкие танки „скрывать“. Во многих ситуациях они были незаменимы. Подвижные, очень маневренные, они могли неожиданно появиться перед врагом, посеять панику, а средние танки уже довершали начатое. На Т-60 башня была смещена и на броне образовывалась небольшая площадка. Мы ее часто использовали, „подвозя“ десант. У артиллеристов со временем вырабатывается „чувство машины“. Они знают, с каким упреждением надо бить, скажем, по среднему танку. А вот легкие танки, появлявшиеся в боях редко, были для них сюрпризом. Стрелять с упреждением, скажем по Т-60, бесполезно, все равно артиллеристы промажут. Этим мы пользовались. Легкие танки всегда были в резерве командования. Они, конечно, не решали исход боя, идя в прорыв, но для определенной хитрости всегда годились».
В биографии танка Т-60 была особая страница — авиационная. Не пытайтесь фантазировать и представлять себе танки, спускающиеся с высоты под куполами парашютов.
Это сейчас их так доставляют на плацдармы в тылу «врага». А в годы войны существовали другие идеи, одну из которых и решил воплотить в реальность авиаконструктор Олег Константинович Антонов.
«В тылу врага разворачивалась партизанская война. Для того, чтобы она была более грозной и эффективной, партизанам нужно было мощное вооружение, вплоть до танков. Но как их доставить в леса? Мы постоянно думали об этом. На самолетах и планерах невозможно. Самолеты не смогли бы приземлиться на земляных аэродромах с такой тяжестью, а планеров, способных поместить танк внутри фюзеляжа, просто не было.
И тогда родился КТ — „крылатый танк“. Эта конструкция имела оригинальное и простое решение: к танку приделывались крылья, а летчик становился еще и танкистом, чтобы управлять эти гибридом и на земле и в воздухе с сиденья водителя броневой машины. Крылья и хвостовое оперение сбрасывалось сразу же после приземления одним движением рычага».
Так выглядел летающий танк «КТ».
Есть идея, надо ее воплощать.
В эту идею поверил не только авиаконструктор, иначе бы не видать главного объекта испытаний танка Т-60, который получил на Горьковском автозаводе сотрудник КБ Александр Эскин. Он провел его по улицам Горького и погрузил на железнодорожную платформу для отправки в Тюмень.
Там в это время располагалось КБ Антонова. В цехах пивоваренного завода построили диковинный аппарат и секретным грузом, вместе с танком, отправили в столицу на один из испытательных аэродромов.
Испытывать новинку было поручено летчику-испытателю Герою Советского Союза Сергею Анохину. Предвоенное поколение любителей авиации знали его как рекордсмена-планериста.
«На наш аэродром привезли какой-то летательный аппарат, тщательно закрытый брезентом. Когда брезент сняли, многие удивились. Представьте себе танк, к которому приделаны крылья и хвостовое оперение.
Сразу же разгорелись ожесточенные споры. Идея применения танка-планера многим казалась заманчивой. Но форма танка не аэродинамична. Если он даже оторвется от земли, то в воздухе не выполнит и простого разворота.
Я не был склонен согласиться с этими доводами, зная все расчеты конструктора. Ведь испытывать в воздухе „летающий танк“ предстояло мне.
На первый же вопрос — выдержат ли гусеницы пробежку со скоростью в 120 километров в час, вразумительного ответа дать никто не мог. Специалисты ЦАГИ лишь обнадеживали — должны выдержать.
Первая же пробежка показала — они правы.
Летчик самолета-буксировщика ТБ-3 Павел Еремеев, или, как его называли, „капитан улетающей черепахи“, шутил:
— Если в воздухе встретимся с фашистскими истребителями, то вся надежда на „черепаху“. С ее артиллерией и броней мы всю гитлеровскую авиацию разгромим.
И вот дано „добро“ на дальний вылет. „Летающий танк“ должен был подняться с аэродрома Летно-испытательного института…
Внимательно слежу за поведением „летающего танка“ в воздухе. Рулей он слушается хорошо, все идет нормально. Вдруг в наушниках раздается голос Петра Еремеева:
— Очень греются моторы. Тащу тебя к ближайшему аэродрому.
Крылатый танк оказался слишком тяжелым для самолета и, хорошо, что лететь нам пришлось недолго. Скоро подо мной стал виден небольшой аэродром.
— Отцепляй трос, — говорит летчик.
Я выполняю команду и иду на посадку. Мое появление на аэродроме было эффектно. Все находящиеся на старте сломя голову принялись бежать к укрытиям. Они приняли „летающую черепаху“ за фашистский самолет неизвестной конструкции».
«Крылья танка» могли подниматься в воздух, могли летать. И все же проект не получил практического применения. Самая главная причина — не хватало самолетов-бомбардировщиков, способных тянуть за собой столь тяжелый и необычный груз.
А между тем, земная жизнь легких танков продолжалась. Их не только строили, но и продолжали совершенствовать. Ни дня не проходило без испытаний или обкатки танков.
Мне давно хотелось познакомиться с испытателями танков военных лет, но завеса секретности над ними так и не развеялась. На заводе говорили, что этим делом занимались многие бывшие испытатели автомобилей. Выделить из них кого-либо было трудно. К тому времени большинство уже ушло из жизни и чаще всего назывались их имена. Но они уже ничего рассказать не могли.
И все-таки мне удалось познакомиться с одним из испытателей. А произошло это во время самой смиренной из охот — грибной.
Глеб Иванович Зяблов был грибником заядлым. Он многие годы записывал результаты своих охот: где, сколько и каких грибов взял. Разговор в электричке и завязался на этой почве. А когда Глеб Иванович пригласил к себе домой, то выяснилось, что в годы войны он был испытателем танков.
— Ну, наверное, сейчас уже можно об этом говорить? — опасливо спросил он.
На фронт его не отпустили. Но ни один фронтовик не упрекнет этих людей в том, что они отсиделись в тылу. Приезжавшие с фронта на автозавод танкисты, видя разрушенные бомбежками цеха, покореженные взрывами конструкции, сами пережившие бомбовые налеты, признавались: «У вас страшнее, чем на фронте».
