Александр Кобак - Исторические кладбища Санкт-Петербурга
С селом Смоленским граничил поселок Александровского механического завода, переведенного вместе с рабочими от Нарвской заставы после наводнения 1824 г. Жители слободы вначале были прихожанами Фарфоровской церкви. В конце 1820-х гг. директор завода М. Е. Кларк просил разрешения построить в слободе церковь и учредить кладбище, но получил отказ. Лишь в 1842 г. было освящено небольшое кладбище «в заводском селении за домами мастеровых». Церковь Михаила Архангела соорудили по проекту Б. Ф. Лорберга в 1860-х гг. Ежегодно в шестое воскресенье после Пасхи из церкви устраивали крестный ход на местное кладбище, где перед часовней служилась вселенская панихида.
Надгробие архитектора Н. Е. Ефимова на Новодевичьм кладбище
С Фарфоровым заводом соседствовала село Александровское, принадлежавшее в конце XVIII в. генерал-прокурору Сената князю А. А. Вяземскому. Здесь в 1785–1790 гг. по проекту Н. А. Львова была построена Троицкая церковь, известная в городе под названием «Кулич и Пасха». Первое время кладбища при церкви не было, появилось оно в начале XIX в. близ соседней деревни Мурзинка, а в 1834 г. на нем возвели каменную часовню. В 1911 г. часовню расширили и освятили как церковь Успения Богородицы. Поначалу Успенское кладбище предназначалось для прихожан Троицкой церкви, но после постройки в 1863 г. П. М. Обуховым знаменитого сталелитейного завода здесь стали хоронить и рабочих.
Из пригородных кладбищ следует упомянуть небольшое место погребения при Чесменской богадельне. Путевой Чесменский дворец близ Царскосельской дороги и изящная ложноготическая церковь Рождества Иоанна Предтечи были построены в 1770-е гг. по проекту Ю. М. Фельтена. Спустя полвека дворец передали под богадельню военных инвалидов. После основательной перестройки Чесменский инвалидный дом императора Николая I в 1836 г. был торжественно освящен. Близ церкви отвели место для Чесменского инвалидного кладбища.
Во второй половине XIX в. перед городом остро стал вопрос о создании новых мест погребения. В 1870-е гг. число умиравших достигало в год двадцати четырех тысяч. Главные городские кладбища – Смоленское, Волковское, Митрофаниевское и Большеохтинское – оказались переполненными, а расширять их было некуда, особенно Смоленское: «места низки и при морском ветре постоянно заливаются водой». Речь шла, в первую очередь, о тех участках, где хоронили неимущих людей.
Кладбища, предназначенные для городских обывателей, имели довольно четкое разделение на разряды, в зависимости от стоимости места для погребения. Если в дорогих разрядах свободные места еще были, то в беднейших не существовало «положительно ни одного вершка незахороненного пространства»[90]. В то же время нельзя было передать платные разряды под бесплатные погребения, ибо тогда «кладбище и существующие на нем храмы дойдут до совершенного оскудения в средствах». Ведь единственным их доходом оставалась продажа могильных мест и плата за церковные требы и погребальные услуги. Серьезную проблему представляло санитарное состояние кладбищ, которые из-за сырости и тесноты превращались в «резервуары вредного для здоровья воздуха»[91].
Петербург не первый европейский город, который столкнулся с этой проблемой. В конце XVIII-начале XIX вв. закрыли старые городские кладбища в Париже, а захоронения перенесли в парижские катакомбы или на новые кладбища, вынесенные за пределы города. Подобную реформу решено было провести и в русской столице.
В 1854 г. учреждается Комиссия для устройства кладбищ, которая приступила к обследованию старых мест погребения, изучила состояние городских кладбищ и собрала о них исторические сведения. Первоначально имели в виду лишь расширить территорию некоторых некрополей, не устраивая новых. Через одиннадцать лет при Городской думе создали новую комиссию. Для нее по инициативе петербургского обер-полицмейстера Ф. Ф. Трепова была составлена записка о необходимости учреждения новых кладбищ. При Санитарной комиссии, состоящей при обер-полицмейстере, в 1868 г. была учреждена, по высочайшему повелению, новая комиссия по устройству кладбищ. На основании работ комиссии 20 октября 1871 г. был подписан именной царский указ «Об устройстве кладбищ в Санкт-Петербурге».
Первое загородное кладбище устроили в десяти верстах от Петербурга, по Николаевской железной дороге, близ платформы Александровская (Обухово). По проекту предполагалось разбить всю территорию площадью в тридцать тысяч квадратных сажень на шесть отделов-разрядов, разграниченных проезжими и пешеходными дорожками. Детальная планировка, однако, в натуре выполнена не была. Примечательная особенность нового кладбища заключалась в том, что оно непосредственно примыкало к железной дороге и покойных доставляли из Петербурга на специальных погребальных поездах. 6 августа 1872 г. на кладбище был заложен храм во имя Преображения Господня, и оно получило название Преображенское. В следующем году начались захоронения на католическом и лютеранском участках, а еще через два года – на еврейском. Неправославные отделения находились по другую сторону железной дороги.
На Преображенском кладбище хоронили жертв «кровавого воскресенья» 9 января 1905 г. После открытия в 1931 г. памятника на братских могилах кладбище назвали «Памяти жертв 9 января».
Великокняжеская усыпальница в Петропавловской крепости
Великокняжеская усыпальница в Петропавловской крепости. Интерьер
В 1875 г. недалеко от станции Парголово Финляндской железной дороги открылось второе загородное кладбище — Успенское. В следующем десятилетии на обоих загородных кладбищах открыли воинские отделения с участками для гарнизонных полков. В начале XX в. появилось католическое отделение Успенского (ныне – Северного) кладбища, где перед революцией был построен деревянный костел.
Преображенское и Успенское кладбища стали первыми и единственными в Петербурге, которые подчинялись не епархиальному начальству, а Городской думе. Город вложил в их устройство около полумиллиона рублей и взял на себя все расходы по содержанию, включая жалование священникам. Интересно, что среди крупных государств Европы в то время лишь во Франции кладбища были изъяты из ведения церкви и переданы муниципалитетам. Предполагалось, что затраты, понесенные казной, окупятся через некоторое время за счет платных захоронений. В действительности загородные кладбища оказались убыточными. В первые десятилетия хоронили на них (особенно на Успенском) очень мало и только в бесплатных и дешевых разрядах. Главной причиной этого были резкие возражения Синода против закрытия городских кладбищ и перевода всех захоронений на загородные. Городская администрация выдвигала санитарные и экологические соображения, тогда как церковь настаивала на важности духовной традиции. Столкновение интересов на несколько десятилетий затянуло решение вопроса о закрытии старых кладбищ. В конце XIX в. научные исследования доказали безвредность кладбищ для города, и проблема утратила свою актуальность[92].
Начало XX в. не внесло существенных изменений в топографию городского некрополя. Последним кладбищем дореволюционного Петербурга стало Серафимовское в Новой деревне, основанное в 1906 г. На некоторых старых кладбищах (Красненьком, Волковском, Смоленском и др.) были возведены новые храмы. В 1908 г. произошло освящение сооруженной рядом с Петропавловским собором великокняжеской усыпальницы.
Представление о петербургском некрополе будет неполным, если не упомянуть о захоронениях вне кладбищенских территорий. Еще в петровские времена в запрете хоронить при городских церквах была сделана оговорка: «кроме знатных особ». Каждое такое захоронение требовало особого разрешения. В XVIII в. исключения делались для богатых прихожан, жертвовавших большие суммы на ремонт и строительство храма, или для священников, долго служивших в данной церкви. В XIX в. возникла традиция погребения в городских храмах выдающихся общественных деятелей.
Гробница М. И. Кутузова в Казанском соборе известна каждому петербуржцу. Однако во многих полковых церквах Петербурга (почти все погибли в 1930-е гг.) существовали офицерские захоронения. С 1847 г. по специальному указу в полковых храмах устанавливали мемориальные доски с именами погибших и умерших от ран офицеров полка.
Храм Христа Спасителя («Спас на водах»)
Памятником русским морякам, погибшим в войне 1904–1905 гг., стал храм Христа Спасителя («Спас на водах»), воздвигнутый в 1911 г. на набережной Невы по проекту архитектора М. М. Перетятковича. Храм как бы объединил в себе походные судовые церкви погибших кораблей и стал «символом братской могилы для погибших без погребения героев-моряков»[93]. На его стенах укрепили памятные доски с именами всех, кто погиб в морских сражениях Русско-японской войны. Стройный и легкий силуэт храма напоминал Дмитриевский собор во Владимире и жемчужину древнерусского зодчества – церковь Покрова на Нерли, поставленную «на лугу» святым князем Андреем Боголюбским в память о любимом сыне Изяславе. «Спас на водах», символизировавший нерушимость духовной традиции почитания мертвых, был разрушен в те же годы, когда происходило уничтожение исторического некрополя Петербурга.
