Армен Гаспарян - Россия в огне Гражданской войны: подлинная история самой страшной братоубийственной войны
Его судьба характерна для этой эпохи. Мавр сделал свое дело – мавр может уходить. Бывшие офицеры Русской Императорской армии помогли красным одержать победу в Гражданской войне. В дальнейшем, в том числе в силу буржуазного происхождения, им уже не было места в первом в мире государстве рабочих и крестьян. И если бы даже Троцкий сохранил свое влияние, в их судьбе едва ли что-то поменялось бы. Для радикальных преобразований в России большевикам требовались не образованные люди, а просто-напросто сволочь, как сказал бы известный публицист русского зарубежья Иван Солоневич.
Это слово употребляется мной не в виде ругательства, а как определение явления. Если угодно, популярный в то время термин. Он активно использовался лидерами большевиков. Можно вспомнить, например, Ленина с его «интеллигентская сволочь часто паскудничает». Или даже самого Сталина, который прошелся по «бундовской сволочи». Так вот, в 20-е годы всемогущему партийному аппарату требовалось подобрать послушных марионеток. Люди мало-мальски интеллигентные для этой цели не годились. Требовались такие, как, например, Кутепов. Он был облечен властью – руководил авиационной «шарашкой». Среди ученых он был известен под прозвищем «трехтактовый». Получил он его при следующих обстоятельствах. Туполев как-то заявил ему, что от двухтактового двигателя нужно переходить к четырехтактовому. И в ответ услышал, что это слишком резкий переход, и для начала нужно перейти к трехтактовому.
Военспецы, имевшие наглость в годы Гражданской войны спорить с комиссарами и иметь на все свою точку зрения, в таких реалиях были обречены. Новое время требовало новых героев. Они незамедлительно появились и рьяно взялись за насаждение новых пролетарских принципов. Но об этом мы с вами еще успеем поговорить в дальнейшем.
Легенды чрезвычайных комиссий
Что удивляет меня в воплях об ошибках ЧК – неумение поставить вопрос в большом масштабе.
ЛенинЭто одна из самых обсуждаемых тем за последние лет тридцать. Минимум раз в неделю я наблюдаю срывы покровов с истории страны в прошлом веке. Вот как выглядит это на практике. Выступает какой-нибудь либеральный публицист. Даже не так: орет истерично, тыча вам в лицо пальцем. Вспомните, требует он, хотя бы Василия Михайловича Блохина. Он был награжден орденом Отечественной войны 1-й степени и всегда личным примером показывал, как нужно защищать Родину от врагов. Коммунистическая партия высоко оценила его мужество и героизм. Блохина наградили еще шестью орденами (в том числе орденом Ленина) и удостоили звания генерал-майора. На фронте он, правда, не был. В швейной мастерской административно-хозяйственного управления НКВД СССР Василию Михайловичу сшили по его заказу длинный, до самого пола, широкий кожаный фартук, кожаный картуз и кожаные перчатки с раструбами. Чтобы не забрызгивать кровью расстрелянных одежду. Приводил приговор в исполнение Блохин исключительно из нагана, который не давал осечек.
Его боевыми товарищами были члены ВКП(б) Петр Магго (в характеристике отмечалось: «К работе относится серьезно» (куда уж серьезнее, он лично расстрелял около 10 000 человек), Иван и Василий Шигалевы (награждены четырьмя орденами, в том числе орденом Ленина и знаком «Почетный чекист»), Леонид Баштаков (в числе его героических свершений – Катынский лес, за что он был награжден орденом Красного Знамени), Петр Яковлев (в характеристике сказано: «К работе относится хорошо. За дело болеет. Обладает большой работоспособностью и достаточной долей энергии»), Борис Родос…
Вам уже страшно и неприятно? Еще бы, какие мерзавцы! А пока вы соображаете, можно ли на это хоть что-то внятное возразить, ваш либеральный оппонент продолжает срывать покровы. Итак, ВЧК тогда, как, впрочем, и сейчас ее правопреемница ФСБ, располагалась на Лубянке. Слово это у определенного кластера в современном российском социуме имеет ярко выраженную негативную окраску. Безусловно, ни одна страна не может обойтись без органов государственной безопасности. Но именно со словом «Лубянка» связаны печальные воспоминания нашего не столь уж далекого прошлого. Только за 14 месяцев при Ежове было репрессировано свыше 1 миллиона 800 тысяч граждан страны. Треть из них была расстреляна. А значит, резюмирует либерал, нужно переименовать район в центре Москвы. Занавес. Все расходятся.
А мы на выход торопиться не станем. Задержимся. И зададим скромно один вопрос: вот спрашивается, с чего нужно переименовывать? Корни этого названия восходят к концу XV века. Во время формирования государства Российского был присоединен Великий Новгород. Часть горожан, отличавшихся особо строптивым нравом, Иван III переселил в другие города, в том числе и в Москву. И вот в память о своем родном городе переселенцы стали так называть и этот район (в Новгороде была улица под названием Лубянка).
Но отторжение вызывает не только название. Само здание ВЧК (а в настоящее время – ФСБ) тоже не вызывает восторга у определенной категории сограждан. Они предлагают снести это здание, а для контрразведчиков построить новый дом, в одном из спальных районов. То есть взять пример с Германии. Печально знаменитое здание гестапо на Принц-Альберт-штрассе разрушено, а его руины служат вечным напоминанием потомкам об ужасах нацизма. И если Служба внешней разведки располагается на юге города, то ФСБ может совершенно свободно расквартироваться на востоке. Или на западе. Или на севере.
Юбилейный знак ВЧК.
Им награждали лучших чекистов
Не будем мелочными, не станем указывать на странность сравнения ВЧК с тайной гитлеровской полицией. Перейдем сразу к главному. Страшного в переезде действительно ничего не будет. Но только этот дом является памятником истории. Не только кровавого XX столетия, но и более спокойного XIX века. «Дом ужаса», как называли его потом представители определенных слоев советского общества, начали строить еще в 1897 году. И сначала он никак не был связан с разведкой или контрразведкой. Это был очень престижный доходный дом. Весь первый этаж сдавали в аренду. К примеру, именно тут находился знаменитый на всю Москву книжный магазин Наумова. На третьем этаже располагались квартиры. Постоялец платил за девять комнат более 4 тысяч рублей в год. По тем временам – сумма немалая. В любом другом районе города квартиру можно было снять минимум втрое дешевле. А самое главное, в этом здании располагалось страховое общество «Россия». Отсюда и пошла известная советская поговорка: «Где находится сейчас “Госстрах”, я не знаю, а вот где “Госужас” – подскажу».
Нужно учитывать и тот факт, что ВЧК не сразу въехала в этот дом. Сначала ведомство Дзержинского располагалось в доме № 11 на все той же Лубянке.
Только в декабре 1918 года, когда декретом ленинского правительства в стране были ликвидированы все страховые компании (в том числе и «Россия»), помещение и все недвижимое имущество было передано государственным учреждениям. Изначально в дом № 2 въехал Московский совет профсоюзов. Но по какой-то причине его сотрудникам там не понравилось. На смену им и пришел Народный комиссариат внутренних дел. Начали чекисты с того, что выселили из дома всех жильцов, чтобы не мешали суровой борьбе с контрреволюцией. Только в сентябре 1919 года в доме стал работать Особый отдел Московской ЧК, а потом и весь центральный аппарат Всероссийской чрезвычайной комиссии.
К тому же, как известно, ломать – не строить. Но органам ВЧК принадлежало не только здание по адресу «Лубянка, дом 2». А значит, придется сносить еще ряд домов в самом центре исторической Москвы. Оставить посреди столицы квартал руин – не самая удачная идея. Построить на этом месте новые здания – еще более глупо. Совершенно очевидно, что они будут сильно контрастировать с обликом района. И так уже старая Москва постепенно становится историей. Не говоря уже о том, что в народе это место всегда будет ассоциироваться с «органами», что бы в этом районе ни построили в дальнейшем.
Ладно, оставим в покое бесконечные топонимические страдания либеральных умов и обратимся непосредственно к теме красного террора. Обосновал его необходимость еще Карл Маркс. По его мнению, только так можно было сократить кровавые муки родов нового общества. Гуманно, ничего не скажешь. Ленин с этой точки зрения был еще большим гуманистом и взялся на практике обосновать свое же утверждение «нравственно все, что полезно революции». Лидер большевиков назвал террор «вполне правильной инициативой» и всегда был недоволен, если эту пролетарскую ярость кто-то смел сдерживать. Например, в письме Зиновьеву в июне 1918 года Ильич был категоричен: «Мы услыхали в ЦК, что в Питере рабочие хотели ответить на убийство Володарского массовым террором и что вы удержали. Протестую решительно! Надо поощрять энергию и массовидность террора».
