Короли-чудотворцы. Очерк представлений о сверхъестественном характере королевской власти, распространённых преимущественно во Франции и в Англии - Марк Блок

кто-нибудь из низших чинов: слуга или причетник; брались деньги из кассы Двора. Так вот, по счастливой случайности, мы располагаем определенным числом восковых табличек, на которых в царствования Людовика Святого, Филиппа III и Филиппа IV чиновники, заведовавшие этой кассой, записывали во всех подробностях производимые ими финансовые операции[943]. На самых старых табличках нет никаких упоминаний о деньгах, выданных золотушным; по всей вероятности, не потому, чтобы на золотушных в принципе не распространялись королевские щедроты: на табличках несколько раз указываются суммы милостыни, выданные королем, подчас без каких бы то ни было уточнений, кроме имени счастливцев; вполне вероятно, что некоторые из этих денег попадали к людям, явившимся ко двору для того, чтобы удостоиться королевского прикосновения; если об этом на табличках не говорится ни слова, то лишь потому, что подобные расходы не интересовали кассира: ему не было важно, кому выплачены деньги: просто бедному человеку или человеку, больному золотухой; главное, что выплачена была именно милостыня. Наконец настал момент, когда, к счастью для историков, при дворе объявился более любознательный счетовод. В период между 31 января 1304 г. и 18 января 1307 г. вместо Жана де Сен-Жюста кассой Двора стал заведовать Рено де Руа. До нас дошли две серии табличек, заполненных этим чиновником: первая охватывает период с 18 января по 28 июня 1307 г., вторая — с 1 июля по 30 декабря 1308 г.[944] На этих табличках зафиксировано большое число сумм, выплаченных особам, «страдающим королевской болезнью», причем зафиксированы они с величайшей аккуратностью: в каждом случае указано имя человека, получившего милостыню, и место, откуда он родом[945]. Именно удивительному тщанию, с которым Рено де Руа вел свои записи, мы и обязаны некоторыми наиболее точными сведениями о королевском чуде.

Перенесемся на два столетия вперед. Относительно периода, прошедшего между царствованиями Филиппа Красивого и Карла VIII, мы не располагаем никакими бухгалтерскими документами, касающимися целительного обряда. Вполне вероятно, что довольно рано милостыня, и, в частности, милостыня золотушным, перестала находиться в ведении казначея Двора; начиная с царствования Карла VI, подобные упоминания из счетов Двора исчезают[946]; у высшего духовного лица при особе короля, ведавшего раздачею милостыни, появилась специальная касса, с которой он управлялся сам либо при помощи приставленного к нему счетчика. Скорее всего, у лиц, ведавших раздачею милостыни, были свои собственные счетные книги. Однако по большей части они до нас не дошли. От эпохи, предшествовавшей Карлу VIII, сохранились исключительно книги, находящиеся ныне в Национальном Архиве под шифрами КК 9 и КК 66 и относящиеся, во-первых, к царствованиям Иоанна II, Карла V и Карла VI, а во-вторых, к царствованию Людовика XI; в них зафиксированы в основном пожертвования на нужды религиозных заведений или на религиозные торжества, которые нас в данном случае не интересуют[947]. Первые дошедшие до нас счетные книги, посвященные исключительно выплате милостыни, датируются 1485 г. Вот их перечень; должен сразу предупредить, что он не может считаться исчерпывающим, поскольку я просмотрел только фонды Национального Архива и Национальной Библиотеки; шифры, приведенные без дополнительных указаний, относятся к рукописям из Национального Архива.

1) Фрагмент реестра: расходы, часть сентября 1485 г.; K 111, fol. 49 à 53[948]

2) фрагмент реестра: расходы, часть марта и апреля 1487 г.; КК 111, fol. 41–48;

3) реестр: 1 октября 1497 г. — 30 сентября 1498 г.; КК 77;

4) счет расходов, по-видимому, не включенный ни в один реестр: октябрь 1502 г.; Bibl. Nat. francais 26108, fol. 391–392;

5) реестр: 1 октября 1506 г. — 30 сентября 1507 г.; К 88;

6) реестр, охватывающий период с 19 мая 1528 г. по 31 декабря 1530 г.; большая его часть хранится в Национальном Архиве (КК 101); впрочем, в этом томе имеются значительные лакуны, касающиеся преимущественно расходов; листы 15–22 (май, июнь и часть июля 1528 г.) сегодня хранятся в Национальной Библиотеке (ms francais 6762, fol. 62–69); листы 47–62 (часть декабря 1528 г., январь, февраль, часть марта 1529 г.) сегодня составляют листы 70–85 той же рукописи. Листы 71–94 (часть апреля, май и часть июня 1529 г.), 171–186 (часть августа и сентября 1529 г.), 227–258 (ноябрь и часть декабря 1529 г.), 275–296 (часть января и февраля 1530 г.), 331–354 (часть апреля и мая 1530 г.), 403–434 (часть августа, сентябрь и часть октября 1530 г.), по-видимому, утрачены безвозвратно;

7) фрагмент реестра: расходы, часть июля 1547 г. (год не указан; но многие статьи расходов относятся к коронационному путешествию): КК 111, fol. 33–40;

8) фрагмент реестра: расходы, часть апреля, май, июнь, июль, часть августа 1548 г.: КК 111, fol. 17–32;

9) фрагмент реестра за финансовый год, начинающийся 1 января и кончающийся 31 декабря 1549 г.: приход полностью, расход за январь и часть февраля; КК 111, fol. 1–16;

10) реестр: 1 января — 31 декабря 1569 г.; КК 137 (рукопись ветхая).

Во всех этих реестрах, фрагментах реестров и счетных документах, за исключением № 2, имеются записи, касающиеся обряда возложения рук; по большей части это просто цифры; имена больных указаны лишь в исключительных случаях.

Ни одного реестра раздачи милостыни, который бы касался периода, начавшегося 31 декабря 1539 г. и кончившегося падением французской монархии, мне отыскать не удалось[949].

§ 2. Английские счетные книги

Финансовые архивы старинной английской монархии сохранились превосходно; по сравнению с ними наши парижские фонды выглядят весьма жалко. Все дело в том, что Англия избежала катастрофы, подобной парижскому пожару. При виде стольких богатств француз испытывает не только живейший восторг, но даже некоторый испуг: как сориентироваться среди такого обилия сокровищ? Административная история Англии изучена довольно плохо; написать ее можно, но в течение долгого времени эта задача никого не привлекала: внимание всех исследователей было обращено на блестящие эпизоды парламентской истории, эрудиты неохотно опускались до описания работы безвестных чиновников; однако с недавних пор за дело храбро взялись исследователи нового поколения[950]; в один прекрасный день благодаря их усилиям мы проникнем в тайну многих конституционных и общественных преобразований, о которых пока можем лишь догадываться; однако сегодня эти исследования еще очень далеки от окончания. Особенно это касается изучения финансовых документов, их классификации, сопоставления, обсуждения — работы весьма неблагодарной, но чрезвычайно важной; она сейчас находится на самой ранней стадии. Между тем я вынужден был иметь дело как раз с этими трудными для анализа документами, ибо