Иосиф Телушкин - Еврейский мир. Важнейшие знания о еврейском народе, его истории и религии
Не боюсь я никого
Кроме Б-га одного.
Когда Библия связывает фразу «и ты будешь бояться Б-га» с заповедью, она хочет защитить общество и его слабейших членов: «Почитай старца и бойся Б-га» (Ваикра, 19:32); «Не бери проценты и роста и бойся Б-га» (Ваикра, 25:36); «Не властвуй (над слугами) с жестокостью, но бойся Б-га» (Ваикра, 25:43); см. также «Не ставь преград на пути слепого, бойся Б-га» (Ваикра, 19:14).
Обычно страха перед другим человеком достаточно, чтобы удержаться от причинения ему вреда. Но в случаях, указанных Торой, обычный страх не действует. Слугам, с которыми плохо обращаются, некому жаловаться, и именно в этом случае Библия напоминает людям, чтобы они боялись Б-га, Который на стороне слабых.
Наконец, страх перед Б-гом означает скорее уважение Его, чем боязнь. Как учил исламский мыслитель аль-Кусари: «Кто действительно чего-либо боится, тот бежит от этого, но кто боится Б-га, бежит к Нему».
265. Цдака
Слово цдака означает «справедливость» или «праведность», но обычно переводится как «благотворительность».
Говорят, однажды американский президент Кулидж (известный своей немногословностью) вернулся с церковной службы.
– О чем говорил священник? – спросила его жена.
– О грехе, – ответил Кулидж.
– А что именно он сказал?
– Он против греха.
Можно предположить, что пишущие о цдаке столкнутся с такой же трудностью, как и тот священник. Понятно, что. оказать благотворительность, дать деньги на цдаку — доброе дело. Что тут еще добавить? Еврейские источники обнаруживают здесь гораздо более глубокий смысл.
Слово цдака происходит от ивритского цедек («справедливость»). Совершение справедливых поступков – основное правило иудаизма. «К правде (цедек), к правде стремитесь», – говорит Тора (Дварим, 16:20). Столетия спустя Талмуд учил: «Цдака равна всем другим заповедям, взятым вместе» (Бава батра, 9б). С точки зрения иудаизма дающий деньги на цдаку поступает справедливо; не дающий – несправедливо. Еврейское право рассматривает такое отсутствие справедливости не только как моральную низость, но и как нарушение закона. Известные истории самоуправляющиеся еврейские общины определяли размер цдаки так же, как теперь государство определяет размер налогов.
Тора предписывает евреям через каждые три года отдавать десятую часть своих доходов в пользу бедных (Дварим, 26:12) и дополнительный процент своего дохода – ежегодно (Ваикра, 19:9–10). Сотни лет спустя, после разрушения Храма и отмены ежегодного сбора на нужды храмовых священников и левитов, Талмуд предписал каждому еврею отдавать около десятой части годового дохода в качестве цдаки («Мишнэ-Тора», Законы, касающиеся даров бедным, 7:5).
Несколько лет назад мой друг Деннис Прейгер сформулировал задачу, которую не раз ставил перед тысячами студентов, евреев и неевреев, проведя своего рода социологическое исследование.
Два человека имеют одинаковые доходы и расходы. К ним обращается бедный, остро нуждающийся в пище и деньгах для своей семьи. Первый, выслушав рассказ о страданиях бедного, плачет и от доброты сердца дает ему 5 долларов. Второй тоже сочувствует, но не плачет и не хотел бы тратить свои деньги. Но поскольку религия предписывает ему отдать десятую часть дохода бедным, дает 100 долларов. Кто поступил лучше – тот, кто дал 5 долларов от чистого сердца или кто дал по велению религии 100 долларов? Оказалось, что от 70 до 90 процентов студентов считают лучшим того, кто дал 5 долларов.
Такой ответ предполагает, что в секуляризованном обществе даже благотворительность стала эгоистическим актом. Многие меньше заботятся о благе другого, чем о своих собственных чувствах. Стоило спросить тех же студентов: а вот если бы вы сами нуждались в деньгах, то что бы предпочли? – и многие дали другой ответ. Я думаю, Прейгер сформулировал идею правильно: «Иудаизм велит вам отдавать 10 процентов своих доходов каждый год, и от всего сердца. Но если бы все зависело от ваших чувств, то в большинстве случаев ждать милосердия пришлось бы очень долго. Поэтому иудаизм предписывает – дай 10 процентов, и если твое сердце возрадуется, прекрасно. А тем временем сделано доброе дело».
Так как иудаизм считает цдаку формой налога, а не доброхотным деянием, еврейская община считает обнародование сведений о дарениях такой же нормой, как американская практика – предъявление деклараций о доходах. В обоих случаях открытость заставляет людей действовать более справедливо.
Вот некоторые характерные еврейские поучения о цдаке.
A. Когда лучше быть еретиком.
«Все творения Б-га имеют цель», – сказал хасидский ребе своим последователям. «Но какова в этом случае цель ереси, отрицающей Б-га?» – спросил ученик. «Ересь полезна тем, – ответил ребе, – что, если перед тобой стоит нуждающийся, нужно вообразить, что Б-га нет, и этому человеку некому помочь, и спасти его можешь только ты».
Б. Высший уровень цдаки.
«Есть восемь степеней цдаки, одна выше другой. Самая высокая… когда помогают бедному еврею подарком, или ссудой, или включением его в ваше дело, или нахождением для него работы, – укрепляя руку его, чтобы ему больше не нужно было обращаться за помощью» («Мишнэ-Тора», Законы о дарах, 7:7).
B. Цдака.
«Цдака может и не спасти нас, но сделает нас достойными спасения» (так профессор Реувен Кимельман перефразировал слова Авраама-Иеѓошуа Ѓешеля: «Молитва может не спасти нас, но сделает нас достойными спасения»).
Г. В традиционной еврейской жизни везде находилось место цдаке.
«Жизнь в местечке начинается и кончается цдакой. Когда рождается ребенок, отец дает деньги для раздачи бедным. На похоронах родные покойного раздают монеты нищим, наводняющим кладбище и поющим: «Цдака спасет от смерти». Каждый поворот жизни напоминает о необходимости благотворительности… Случается ли хорошее или дурное – мы кладем монету в ящик. Прежде чем зажечь свечи субботы, хозяйка кинет монету в один из ящичков… Дети воспитываются в традициях подавать. Отец учит сына подавать нищим, а не делает это за него. Детей часто просят дать милостыню, когда нуждающиеся совершают традиционный обход домов. Жест подаяния становится почти рефлексом» (Марк Зборовский и Элизабет Герцог).
266. Менч, менчлихкайт
В английском фраза «он настоящий мужчина» предполагает подвиги в сфере романтики и секса. Еврейское выражение «он настоящий менч» («человек», «мужчина» на идише) имеет в виду совсем другое. Менч – честный, порядочный человек, которому можно полностью доверять. Более того, это слово не имеет рода: и женщина может точно так же называться менч.
Термин используется в разных контекстах. «Будь менч» может быть советом тому, кто относится к другим не вполне справедливо. «Он не менч» – достаточный приговор, чтобы не делать такого человека своим партнером в бизнесе или в браке.
Слово, родственное с менч – менчлихкайт, относится к этическому поведению вообще: «Важно всегда действовать с менчлихкайт».
Так как многие евреи ошибочно считают, что для Б-га важнее ритуал, чем этика человеческих отношений, видный нью-йоркский ортодоксальный раби Йехезкель Локштейн писал, что сегодня евреям нужен новый лозунг: «Менчлихкайт прежде Б-жественности».
267. Цадик. Тридцать шесть скрытых святых
Цадик буквально означает «праведный человек», но когда сегодня говорят: «Он настоящий цадик», обычно подразумевают «святой». В хасидизме цадиком называется ребе – духовный лидер движения.
Наверное, легче всего понять, что значит цадик для еврейской жизни, через жизнь раби Арье Левина, одного из знаменитых святых нашего века. В своей книге «Цадик нашего времени» Симха Раз собрал воспоминания сотен людей, на жизнь которых повлиял реб Арье (как его звали).
Хотя реб Арье был религиозным ученым и учителем, известен он благодаря своей доброте. Его главной заботой была помощь людям, а не их осуждение. Его сын, раби Рефаэль-Биньямин Левин, вспоминает, что отец обычно рано приходил в начальную школу, где преподавал, чтобы встречать своих учеников. Когда сын спросил, зачем приходить так рано, реб Арье пригласил его пойти самому. И когда ученики вошли в школу, отец спросил сына об его впечатлениях. «Очень интересно смотреть, как они заходят, – ответил сын. – Они неодинаково стремятся изучать Тору. Один мальчик обгонял других, у него страсть к учебе. А другой, наоборот, не спешил войти, его мысли все еще заняты играми».
«А я увидел совсем другое, – сказал реб Арье. – У того мальчика порваны брюки. А у этого башмаки рваные и заплатанные. Третий явно голоден: как он сможет учиться?»
