Лев Поляков - История Антисемитизма. Эпоха Веры.
Известно, что эта папская территория была единственной французской провинцией, откуда никогда не изгоняли евреев. Обратим также внимание на книгу жалоб, составленную в 1532 году депутатами этой провинции и озаглавленную «Привилегии, дарованные евреям папами к ненависти христиан». В 1510 году во время конфликта с папой Юлием II губернатор Прованса подверг репрессиям евреев и духовенство, но не тронул всех остальных жителей Авиньона.
Поскольку правовое положение евреев входило в число вопросов, непосредственно относящихся к религии, папы могли себе позволить на подвластных землях такие вольности, которые они запрещали всем остальным государям. Без сомнения, остальное довершали еврейские деньги. В этой связи важно отметить, что евреи Рима, как и других итальянских государств, стали специализироваться на ростовщичестве лишь в XIV веке, т. е. значительно позже, чем в остальной Европе, и в совершенно иных условиях: еврейские кредитные конторы были изначально муниципальными учреждениями, действовавшими по всей Италии на основании законной лицензии, выданной в надлежащей форме папской канцелярией. Это положение вещей, о котором мы уже кратко упоминали, говоря о еврейском ростовщичестве, заслуживает более подробного обсуждения.
Без сомнения не было другой догмы, которая на протяжении столетий вызывала бы больше дискуссий и конфликтов, чем каноническое запрещение ссужать деньги под проценты. Это запрещение основывалось на многих пассажах из Ветхого и Нового Завета, особенно на фразе из Нагорной проповеди: «Просящему у тебя дай», к чему также добавляли максиму Аристотеля: «Деньги не порождают деньги». Строки из Второзакония: «Иноземцу отдавай в рост, а брату твоему не отдавай в рост» (XXIII, 20) позволяли богословам обеих религий оправдывать одалживание евреями денег под проценты христианам и наоборот без нарушения принципов морали. Но по этому поводу отнюдь не было единодушия. Среди бесчисленных участников дискуссий, посвященных этой проблеме, было немало христианских богословов и раввинов, возражавших против этого компромисса по разным, часто взаимоисключающим причинам. Так, для некоторых схоластов ростовщик-еврей являлся нарушителем Закона Моисея, т. е. иудейским еретиком, и должен был подвергнуться каре в этом качестве. Для других, христианин, взявший деньги у еврея, автоматически освобождался от обязанности возвращать долг, поскольку он заключил контракт с врагом христианской веры: «Fides non servanda est ei qui frangit fidem» («Вера не должна служить тем, кто ее нарушает»).
Со своей стороны, некоторые раввины, противники ростовщичества, опираясь на отрывок в Талмуде (Бава Мециа, 70 б), заявляли, что не следует давать деньги в рост, чтобы не опускаться до обычаев гоев.
По общему правилу, еврейское ростовщичество в худшем случае являлось приспособлением к насущным требованиям реальной жизни, которые особенно рано сформировались именно в Италии, колыбели средневековой экономической жизни. В отличие от типичной ситуации в странах по другую сторону Альп, евреи никогда не играли заметной роли в итальянской коммерции. Пионеры этой коммерции, крупные торговцы городов Северной Италии, занимались также и ростовщичеством, пренебрегая церковными проклятиями или обходя их с помощью всевозможных технических ухищрений. Известно, что под именем «ломбардцев» или «каорсинцев» они очень рано распространились по всей Европе. В самой Италии евреи никогда не были в состоянии составить им конкуренцию и вплоть до начала XIV века замыкались в мире ремесла и мелкой торговли. Так что, когда Фома Аквинский писал о «еврейском ростовщичестве», то он приводил Италию, как пример страны, где евреи работают своими руками. Данте, описывавший в «Божественной комедии» ростовщиков, терпевших муки в седьмом круге ада, вызывал в памяти имена крупных флорентийских семейств своего времени, но не упоминал евреев. Подобные литературные примеры легко умножить. Наиболее достоверные из них относятся к христианскому ростовщичеству в Италии эпохи XIV века. Так, в одной новелле Франко Сакетти священник, желая привлечь побольше народу на свою проповедь, объявил, что он изложит доказательства того, что ростовщичество не является грехом.
Само собой разумеется, что если бы запрет на ссуды под проценты соблюдался буквально, то это сделало бы невозможным любой кредит и, следовательно, любую торговлю в сколько-нибудь значительных размерах. В результате, церковь, которая не могла встать на пути у экономического развития, предпочла найти с этими тенденциями точки соприкосновения. Богословы стали вносить уточнения в свои доктрины, начали допускать исключения во все возраставшем количестве и, наконец, признали полезность коммерции. В результате произошла дифференциация: за исключением открытого, патентованного ростовщичества все виды коммерческой и финансовой деятельности приобрели печать полной респектабельности. Там, где отцы семейств, особенно в Италии, разбогатели благодаря ростовщичеству и основали крупные финансовые династии (именно их Данте приговорил к вечному адскому огню), сыновья оставили этот вид деятельности и занялись законной и почтенной коммерцией. Другие, не достигшие подобных высот, предпочитали следовать их примеру.
Но в средневековой экономике, как и в любой «слаборазвитой» экономике, ощущается сильная нехватка как средств производства, так и наличных денег. В этих условиях займы и ссуды становятся необходимыми (или считаются таковыми, что приводит к тем же самым последствиям). В средневековой Италии ссудная касса становится национальным учреждением, подобно лотереям в Италии наших дней. С точки зрения христианской теологии предпочтительней, чтобы этим занимались евреи; с еврейской точки зрения связанный с этим позор значительно меньше. Более того, в XIV веке Италия стала основной страной, принимавшей евреев, изгнанных из Франции и германских государств, где они традиционно занимались ростовщичеством, ср. такие фамилии, как Луццато (Лаузиц), Оттоленги (Эттлинген), Морпурго (Марбург), Провенцалли, Тедеско и т. д. Озабоченные нуждами своих граждан, итальянские города на протяжении XIV века стали доверять евреям управление ссудными кассами и тем самым ограничивать чрезмерно высокие проценты подпольных христианских ростовщиков. Два основных центра, откуда происходили ростовщики, были Германия для Северной Италии, и Рим для центральной Италии.
Чтобы обезопасить себя от церковных громов и молний, заранее запрашивалось папское одобрение, которое получали с объяснением причин такой поддержки: «чтобы избежать большого ущерба для населения» (Николай V, письмо герцогу д'Эсте, 1449 г.); «о нужде, угрожающей беднякам» (Иннокентий VШ, послание магистратам Сиенны, 1489 г.). В то же самое время папская канцелярия предоставляла еврейским заимодавцам официально оформленные концессии, которые служили им одновременно рекламой и защитой. Еврейские ростовщики Лотарингии также могли этим пользоваться. Разумеется, за это они должны были платить соответствующие сборы. По мере того, как папы, чья казна раньше пополнялась всем христианским миром, должны были ограничиваться теми доходами, которые они могли получать в своем собственном государстве, а также продажей должностей и т. п., роль этих сборов становилась все более существенной. Если можно было говорить о «ростовщичестве на службе церкви» (Г. Ле Бра), то здесь мы видим его папский аналог.
Необходимо отметить, что еврейское ростовщичество было жестко регламентировано. Все аспекты были оговорены в документе, который назывался кондотта, т. е. хартия или контракт, заключавшийся между городом или княжеством и еврейским заимодавцем или заимодавцами. Кондотта определяла дни и часы, когда касса должна быть открыта, в ней характеризовались предметы залогов, например, запрещалось брать под залог предметы культа, солдатское оружие, книги студентов. Чаще всего под залог отдавали предметы одежды (Невыкупленные предметы, отданные под залог, подлежали продаже. Если это были предметы одежды, то предварительно их обновляли. В этом заключается причина специализации евреев в штопке и шитье, что безусловно способствовало сохраняющейся вплоть до настоящего времени концентрации евреев в сферах, связанных с производством одежды.). Особому регулированию подвергались ссудные проценты, обычно составлявшие от 15% до 30%. Хартия также обеспечивала заимодавцу право на проживание, как правило, освобождала его от ношения круглого знака, а также превращала его в своеобразного муниципального чиновника, необходимого и непопулярного.
За единственным исключением надменной Генуи, в XV веке нельзя было найти большой или маленький итальянский город, в котором бы не было одной или нескольких еврейских ссудных касс. Уровень процентов и его колебания, т. е. стоимость кредита, естественным образом определялись местными экономическими условиями. Этот уровень казался невыносимым для бедняков, которые «чтобы купить хлеб сегодня, должны были отдать под залог вчерашнюю куртку и завтрашний урожай» (А. Милано). Ростовщичество было язвой повседневной жизни. Кроме того, нищенствующие ордена, преисполненные ностальгией по евангельской чистоте и озабоченные интересами бедняков, особенно младшие братья францисканского ордена, организовали в начале XV века целую кампанию против ростовщичества. Вопреки папским запретам и даже отлучению от церкви, они проповедовали в городах и селах, разоблачая этот антихристианский заговор, громогласно осуждая «еврейских ростовщиков, обирающих бедняков и пьющих их соки». Этот крестовый поход, спровоцировавший несколько антиеврейских эксцессов и изгнаний, не имел длительных последствий, да и не мог их иметь, столкнувшись с неистребимой традицией. Отличавшиеся здравым умом францисканцы, убедившись в невозможности изменить нравы, решили вместо этого улучшить традицию. Поэтому во второй половине XV века они занялись облегчением условий краткосрочных займов, организовав ломбарды. К тому времени эта идея уже носилась в воздухе: в 1447 году Бонефуа из Шалона, еврейский финансист, обосновавшийся в Пьемонте, предложил старейшинам Турина организовать подобный ломбард.
