Николай Скрицкий - Георгиевские кавалеры под Андреевским флагом. Русские адмиралы — кавалеры ордена Святого Георгия I и II степеней
Замысел Сенявина был своеобразный. Чтобы вывести из строя флагманские корабли неприятеля, он выделил против каждого по два линейных корабля. Остальные силы под командованием Грейга и самого вице-адмирала составили подвижные отряды, которым предстояло «или усилить атакующих, или напасть на неприятельские корабли, где более видна будет в сем надобность». Сенявин вел «Твердый» и «Скорый». Отряд Грейга составили корабли «Ретвизан», «Елена», шлюп «Шпицберген» и корсарское судно. Таким образом, виден заметный отход от линейной тактики. Особенно важно, что тактику свою флотоводец довел до подчиненных заранее. В одном из приказов Сенявин предписывал, нагнав бегущий неприятельский корабль, стремиться помешать его бегству и сражаться с ним до победы. В соответствии с духом приказов Сенявина и действовал Грейг в Афонском сражении.
Капудан-паша традиционно выстроил линию, сосредоточив в центре все флагманские корабли; легкие суда составили вторую линию. Но Сенявин не изменил приказа, и после 5.15 три пары линейных кораблей самостоятельно спускались на турецкий центр. Отряды Сенявина и Грейга шли несколько впереди. В 7.00 вице-адмирал вызвал Грейга и поручил ему и командиру корабля «Скорый» следить за судами, находящимися вне строя, чтобы избежать атаки брандеров. Но основной задачей 4 кораблей подвижных отрядов Сенявин поставил атаку 3 кораблей турецкого авангарда. В 7.30 он приказал трем парам кораблей немедленно атаковать неприятельский центр.
Турки издали открыли огонь по атакующим. Русские корабли, экономя боеприпасы, начали пальбу только с ближайшей дистанции. Пока в центре продолжалась яростная баталия, Сенявин с «Твердым» и «Скорым», за которыми следовал отряд Грейга, около 8.30 обогнал турецкий авангард, заставил выйти из линии головной фрегат и встал на пути головного линейного корабля, которому пришлось лечь в дрейф, задержав движение всей линии. Пока Сенявин на «Твердом» крушил головной корабль, 3 других русских корабля вели бой с остальными. Третий в линии турецкий капитан-командорский корабль выходил из боя, но после 10.00 вновь схватился с «Ретвизаном».
К этому времени турецкая линия была расстроена, поврежденные флагманские корабли отходили к мысу Афон. Русские корабли также получили значительные повреждения, но продолжали баталию. Когда турецкий арьергард попытался поддержать центр, Сенявин на «Твердом» задержал неприятеля.
В 11.45 Сенявин поднял сигнал «Всем кораблям придержаться к ветру», чтобы дать возможность отремонтировать повреждения рангоута и такелажа. Сначала ремонт, а с 14.00 маловетрие прервали бой. Когда после 17.30 посвежел ветер, турки уходили на север. Поврежденные «Сед-эль-Бахри» и «Бешарет» в сопровождении двух фрегатов отстали.
В 17.45 вице-адмирал приказал отрезать отставшие корабли. «Селафаил» и «Уриил» приблизились к «Сед-эль-Бахри», который сдался без боя. Остальные корабль и фрегаты были обнаружены утром 20 июня. В погоню за ними отправили Грейга с тремя кораблями. Турки, видя безвыходность положения, свезли на берег экипажи посаженных на мель судов и взорвали суда. Когда 21 июля присоединился Грейг, Сенявин поторопился к Тенедосу. Эскадра прибыла 24 июня вовремя, когда силы защитников иссякали. 25 июня русские корабли окружили остров. Сенявин предложил туркам эвакуироваться. На следующий день перевозка войск через пролив завершилась.
Турецкий флот 24 июня прибыл в Дарданеллы в тяжелом состоянии. Корабль и фрегат не смогли дойти до пролива и были сожжены турками. Сенявин мог бы истребить весь турецкий флот. Однако он предпочел спасение геройски дравшегося с превосходящим противником гарнизона Тенедоса. Потери русской эскадры (77 убитых, 181 раненый) были сравнительно невелики.
Турки, кроме вышеуказанных, лишились двух фрегатов, затонувших 21 июня у Самофракии, и корабля с фрегатом, взорванных у Тасоса 22 июня. Всего флот султана потерял четыре корабля, 4 фрегата и корвет, и он надолго перестал существовать как боевая сила.
После Афонского сражения Сенявин установил тесное взаимодействие с английской эскадрой. Но 12 августа он получил известие о Тильзитском мире. 14 августа русский и английский флоты разошлись, ибо оказывались в разных лагерях. 28 августа вице-адмирал получил указ Александра I оставить Архипелаг, передать Ионические острова и другие русские опорные пункты на Средиземном море французам и вести корабли к своим портам. 25 августа был оставлен Тенедос. Сенявин направился к Корфу, где уже хозяйничали французы. Он отправил Грейга для взятия призов и решения других вопросов перед возвращением; 14 сентября контр-адмирал с тремя кораблями прибыл к Ионическим островам. А 19 сентября эскадра Сенявина из 9 кораблей, 2 фрегатов выступила из Корфу, 5 октября прошла Гибралтар. Собирались идти до России без заходов в порты. Но с 7 октября сильный противный ветер, перешедший в шторм, заставил 30 октября зайти в Лисабон. Здесь эскадра была заблокирована английским флотом. 24 августа 1808 года Сенявин сдал англичанам на хранение корабли, а 5 августа экипажи кораблей на транспортах были отправлены в Россию.
Из Лисабона Грейга вызвали в Россию. Он был награжден за успехи в боевых действиях орденом Святой Анны I степени. Моряк получил на Средиземном море опыт командования эскадрой, имел возможность поучиться у такого блестящего флотоводца, каким был Д. Н. Сенявин. Со временем ему пригодился весь полученный опыт, однако не сразу.
Из-за союза с Наполеоном Россия оказалась в состоянии войны с Великобританией. Как и других английских офицеров на русской службе, контр-адмирала по требованию Наполеона отправили в глубь России, в Москву. С 1809-го по 1812 год, до начала вторжения наполеоновской армии Грейг оставался не у дел, использовав свободное время для самообразования. Когда же над Россией грянула гроза 1812 года и восстановились нормальные англо-русские отношения, Грейг вновь вернулся к активной деятельности.
В годы войны с Наполеоном
Уже при угрозе вторжения войск Наполеона были приняты меры для того, чтобы прекратить войну с Турцией и использовать против французов силы Молдавской армии. Александр I, недовольный тем, что М. И. Кутузов медлит с заключением мира, послал ему на смену командующим адмирала П. В. Чичагова. Тому следовало решить ряд важных политических вопросов. Правда, мир с турками Кутузов успел заключить до приезда адмирала. Однако необходимо было добиться, чтобы правительство султана не только не выступило в поддержку Наполеона, но и перешло в лагерь его противников. Чичагов намеревался организовать диверсию против Франции с юга, вел переговоры о взаимодействии с англичанами. Для помощи в осуществлении этих планов в штаб армии прислали Грейга. В 1812 году контр-адмирал, выполняя поручения П. В. Чичагова, ездил в Одессу, Константинополь, на Мальту и Сицилию с дипломатическими поручениями.
Чичагов посылал Грейга на Сицилию с целью выяснить у адмирала Бентинга, командующего английскими морскими силами на Средиземном море, сможет ли Англия содействовать русским операциям в Далмации, которые задумал адмирал для отвлечения внимания Наполеона. По дороге в Палермо в начале июня 1812 года контр-адмирал прибыл в Константинополь, в начале июля беседовал с английским послом Листоном и понял, что надеяться на помощь англичан бесполезно. Если прибывший позднее из Лондона с задачей побудить Россию и Турцию примириться генерал Р. Вильсон утверждал, что сильная английская эскадра находится в Адриатическом море, то Листон заявлял, что и флот, и войска использованы для действий в Испании. Грейгу предстояло выяснить, где же истина.
Разговор с Бентингом привел к неожиданным результатам. Адмирал опасался возрастания влияния России в Европе. Однако англичане нуждались в русских солдатах, и Бентинг предлагал русский корпус из 10 тысяч пехоты, тысячи конницы и артиллерии под командованием A. C. Грейга присоединить к британским войскам на Сицилии, доведя их число до 30 тысяч. 6 декабря флагман писал лорду Батерсту:
«Необходимо нужно чтобы сей корпус отдан был совершенно в распоряжение Великобритании, получал от нее жалованье, пищу и одежду и был бы употреблен вообще на Средиземном море. Он мог бы собраться на Мальте».
Очевидно, адмирал помнил самостоятельную деятельность Ушакова и Сенявина и хотел превратить русских солдат в наемников британской короны. Далее Бентинг писал:
«Я отправлю в отечество еще депешу с г. Макензи, который искренний друг адмиралу Грейгу и которому было известно все, что тогда происходило между адмиралом и мною. Я осмеливаюсь убедительнейше советовать, если сия мысль будет принята, чтобы его отправить в Россию и, наконец, чтобы он начальствовал и сопровождал тот корпус, который, может статься, будет к нам послан».
Послав копию послу в Санкт-Петербурге Каткарту, Бентинг писал тому, что, по мнению Грейга, турки не помешают выходу русских кораблей из Черного моря. Листон в последнем сомневался.
