Борис Рыбаков - Киевская Русь и русские княжества XII-XIII вв. Происхождение Руси и становление ее государственности

Эксплуатация непосредственного производителя осуществлялась как посредством полюдья внутри каждого отдельного союза племен (мы знаем такие объезды у вятичей, не входивших еще в состав Руси), так и посредством полюдья самих киевских князей, являвшегося как бы полюдьем второй степени.

Право собственности на землю не декларировалось, а осуществлялось путем военного присутствия князя «со всеми русами». Полюдье, во время которого отношения господства и подчинения выступали во всей своей обнаженности, являлось первичной формой взимания феодальной ренты. Рента была и натуральной (прокорм многочисленной дружины на протяжении полугода, сбор запасов на летнюю половину года, пушнина, воск, мед) и отработочной: постройка погостов и становищ полюдья, мощение мостов и гатей, гужевая повинность и изготовление нескольких сотен кораблей и парусов к ним ежегодно. 

Государство Русь, каким оно известно нам по всей совокупности источников первой половины IX в., обладало всеми признаками раннефеодальной монархии: верховная власть киевского князя — фактического собственника тех земель, с которых он собирал полюдье; сложная система вассалитета («светлые князья» союзов племен и «всякое княжье» мелких племен); собственность непосредственных производителей на все средства производства, кроме земли; натуральное хозяйство. К сожалению, нам ничего не известно о зарождении сеньории на местах, но следует думать, что она вырастала не столько из бенефиция (о котором мы ничего достоверного не знаем), сколько из власти и владений местной племенной знати.

Государственную организованность в грандиозном масштабе демонстрирует сбыт результатов полюдья за пределы Руси, восполнявший для всего нарождавшегося класса феодалов неразвитость собственного русского ремесла в IX–X вв. Ежегодно все летние месяцы уходили на то, чтобы выполнить следующие государственные задачи: оснастить ладьи для морских плаваний, погрузить на них экспортную часть дани, пробиться к Черному морю сквозь печенежский заслон в степях и у Порогов и далее провести свой флот в двух направлениях — на юго-запад в Болгарию и Византию и более сложным путем на юго-восток через Керченский пролив, Дон, Нижнюю Волгу в Каспий, а от берегов Каспия в богатые страны Востока (Иран, Хорезм), достигая верблюжьими караванами Багдада и территории современного нам Афганистана.

По своему масштабу и размаху эти ежегодные многолюдные торгово-военные экспедиции могут быть сопоставлены, только с крестовыми походами западного рыцарства XI–XII вв.

Киевская Русь возникала в определенной исторической международной обстановке. К чести первого восточнославянского государства служит то, что оно уже в IX в. могло делать эту обстановку благоприятной для себя. Неудивительно, что успешные мирные экспедиции русов привлекли к себе внимание северных мореходов, варягов, примкнувших в X в. к далеким поездкам русских в богатые страны Востока. Судя по распространению скандинавских вещей в Восточной Европе, варяги-норманны проникали на Восток не через Киев, а далеким кружным путем через Верхнюю Волгу, минуя владения Руси.

Эволюцию русского феодального права никоим образом нельзя отождествлять с последовательностью известных нам юридических документов. Существенную логическую ошибку совершают те историки, которые умолчание источников о том или ином жизненном явлении истолковывают как доказательство отсутствия этого явления в реальной исторической действительности.

Русская Правда Ярослава Мудрого, данная им новгородцам около 1015 г. для того, чтобы оградить их от произвола наемных варягов, не касается (и не должна была касаться) вопросов международного права, но на сто лет ранее, в договоре 911г. многие подобные вопросы были подняты со ссылкой на недошедший до нас «закон и покон языка нашего», на «закон Руский».

Многое в русском праве долгое время оставалось устным, традиционным на уровне обычного права. Помимо договоров с Византией, ранними юридическими записями являются княжеские уставы Владимира (до 1011) и Ярослава (до 1054), данные церкви. В них содержится целый ряд статей семейного, наследственного и церковного права, отстаивающего иммунитет церкви и церковных людей.

Важным документом княжеского домениального (но не феодального вообще) права является Правда Ярославичей, созданная в пору обострения классовой борьбы около 1072 г. Помимо княжеского имущества, этот закон ограждал имущество и личность смердов (крестьян, несших военную службу). Владимир Мономах, приглашенный на киевский стол после восстания 1113г., создал особый устав о должниках, облегчив положение задолжавших городских людей.

Наиболее подробным законом (вобравшим в себя и старое законодательство) была Пространная Русская Правда, созданная примерно в 1120–1130-е годы. Наряду с княжескими интересами она ограждает и боярские и купеческие. Кругозор юристов, составлявших этот последний закон Киевской Руси, значительно шире: они постоянно упоминают соседние земли, пишут о морских ладьях, о «великом гостинце» — магистральной торговой дороге. Шире и круг вопросов: регламентируются проценты по займам, операции с ломбардом, оплата судебных чиновников, оплата градостроителей и «мостников», условия розыска беглых холопов, правомочность холопов, ведущих торговлю на свои и на господские средства, вопросы наследования как у смердов, так и у дружинников и у бояр и др.

С началом феодальной раздробленности появляются княжеские грамоты, очерчивающие пределы подвластной земли и определяющие долю церковных доходов.

В социально-политической жизни Киевской Руси и ее непосредственных наследников-княжеств XII — начала XIII в. большой интерес представляет эволюция трех важных элементов, от соотношения которых находилось в зависимости и положение народных масс. Это — князья с окружающими их мечниками, вирниками, «милостниками», боярство и города. Киевский князь, начиная с Ярослава Мудрого, имел высокий титул «цесаря», императора. Цесарей в Европе было только три: император Византии, цесарь Священной Римской империи (на германской основе) и цесарь, или царь, Руси.

Княжеские круги, сделавшие очень много в самом начале процесса феодализации, ко второй половине XI в. необычайно обострили социальную обстановку, сделали ее чрезвычайно напряженной и тяжелой для народа. Первая фраза Правды Ярославичей прямо вводит в эту трагическую действительность: «Аще убьют огнищанина…» Народ доведен до самых крайних мер. Непрерывные усобицы князей (численность которых возрастала с каждым поколением), переход князей по старшинству из одного города в другой, сопровождавшийся перемещением всего домениального аппарата, приглашение иноземцев (половцев, поляков) для решения личных распрей — все это создавало крайне неустойчивую обстановку и содействовало появлению чувства неуверенности во всех слоях общества, а это в свою очередь порождало усиленную, торопливую эксплуатацию крестьян и ремесленников. Некоторые князья получили у потомков печальное прозвище «Гориславичей».

Огромное государство, ярко и быстро взошедшее на европейском горизонте, известное на всех просторах Старого Света, начинало испытывать внутренний кризис, вызванный неумеренностью княжеских желаний, полным отсутствием учета общегосударственных интересов Киевской Руси, оказавшейся к тому же под ударом нового степного врага — половцев-кипчаков.

Княжеские съезды («снемы») не давали никаких результатов. Поговорив о братолюбивом согласии и о необходимости уважения к границам своих соседей, князья тут же, на самом съезде (так было на Любечском съезде 1097), составляли новые заговоры и начинали новую многолетнюю кровопролитную усобицу.

Киевский социолог конца XI в. резко осудил тяжелую ситуацию, созданную сыновьями Ярослава Мудрого; используя летопись как средство полемики, он противопоставил в своем введении современному ему «княжью» прежних эпических князей: «Тии бо кънязи не събирааху мънога имения, ни творимых [придуманных] вир, ни продажь [отчислений в пользу князя] въскладааху на люди… и росплодили были землю Русьскую». А в адрес своих современников этот автор посылал (устами осмысленных мужей») упреки: «Почто вы распря имата межи собою? А погании [половцы] губять землю Русьскую!»

Выход из кризиса наметился только тогда, когда реальная политическая власть стала все в большей степени переходить от княжеской верхушки к основной части молодого феодального класса — боярству. Новая, вполне прогрессивная еще, феодальная социально-экономическая формация была представлена двумя прослойками господствующего класса: численно небольшой княжеской верхушкой с широко раскинутыми домениальными владениями и большим аппаратом, с одной стороны, и многочисленным боярством с его тысячами вотчин-государств, с другой.