Антиохийский и Иерусалимский патриархаты в политике Российской империи. 1830-е – начало XX века - Михаил Ильич Якушев
Как это ни странно, но примененный князем Шаховским порядок распределения субсидий вскоре был поддержан Антиохийским патриархом. Григорий IV Хаддад, поначалу воспринявший такую схему раздачи пособий с неодобрением (поскольку не вся сумма поступала в его распоряжение), вскоре оценил для себя ее выгоду. Отныне он был избавлен от настойчивых личных обращений митрополитов с просьбами выделить им дополнительные средства из патриаршей казны, получив возможность переадресовывать обращавшихся к нему архиереев к российскому консулу. Об этом Григорий Хаддад не раз говорил консулу Шаховскому (510, л. 77—88об).
Антиохийская казна пополнялась за счет двух источников – внутреннего и внешнего. Первый вид ресурсов (не более 20 тыс. франков) складывался из доходов со ставропигиальных монастырей, треб, окружного сбора, пожертвований, почтовых денежных переводов от членов антиохийской православной общины в США111 и т. и.; второй – из доходов извне. В них входили: 1) проценты с капитала в Афинском банке (до 3,5 тыс. франков в год); 2) доход с имений в Бессарабии (в среднем 23,5 тыс. франков); 3) предоставленная Николаем II в 1908 г. ежегодная субсидия из России в 80 тыс. франков (30 тыс. руб.). В сумме это составляло 127 тыс. франков. Таким образом, с началом регулярных финансовых поступлений из России в 1908 г. Антиохийский патриархат стал существовать преимущественно за счет этого источника доходов (522, л. 171–188).
Несмотря на регулярную экономическую помощь Петербурга, финансовое положение Антиохийской патриархии не улучшалось. Так, например, патриарх Мелетий, не получавший из России никаких регулярных субсидий, по прошествии 7 лет своего патриаршества оставил после себя в патриаршей казне долг в размере 700 лир (560 руб.), тогда как владыка Григорий Хаддад только за первые два года своего патриаршества накопил долг в 80 тыс. франков (30 тыс. рублей). Патриарх Григорий обратился к князю Шаховскому с настоятельной просьбой об увеличении ежегодной субсидии до 10 тыс. османских лир (80 тыс. руб.). В ответ на это консул в Дамаске рекомендовал в докладе послу в Константинополе безусловно отклонить ходатайство патриарха, поскольку, по его мнению, удовлетворение подобной просьбы могло бы привести к «деморализации Патриархии и толкнет ее на путь расточительности и дальнейших вымогательств» (520, л. 164–165; 521, л. 167–168).
Григорий IV Хаддад все же не терял надежду на то, что в Петербурге услышат его просьбы. С этой целью патриарх решил привлечь к себе внимание российского двора весьма нетривиальным способом. Чтобы как-то расположить к себе российского монарха, в своем прошении на его имя патриарх Григорий сначала выразил признательность российскому императору за предоставляемые с 1908 г. субсидии, а затем предложил направить в Петербург специальную депутацию из числа антиохийских митрополитов и мирян, чтобы поблагодарить Николая II от имени Антиохийской церкви за его личное попечение о ее нуждах. Григорий IV пожелал поднести ему «некоторые местные изделия и старинные рукописи Евангелия» и даже учредить в Эрмитаже специальный «отдел древностей Антиохийской Патриархии» для экспонирования в нем «церковных, исторических древностей» Антиохийской церкви. По его словам, эти древности в то время активно расхищались «иезуитами или попирались мусульманами» (516, л. 154—154об; 517, л. 156—157об). Первый (бывший Азиатский) департамент МИД передал вопрос на рассмотрение министра Императорского двора барона В.Б. Фредерикса112. Через несколько месяцев переписки с посольством в Константинополе барон все же вернул «Антиохийское дело» в МИД, отклонив предложение патриарха Григория Хаддада. Причиной отказа стало нежелание Императорского двора иметь дело с незаконным вывозом античных древностей из Османской империи в Россию, поскольку это прямо нарушало османское законодательство, в частности ст. VIII закона от 1907 г., который аккредитованные в османской столице посольства обязались соблюдать (518, л. 158—159об; 519, л. 160–161; 517, л. 156-157об).
Решить проблему финансовой задолженности и погашения процентов по долгам патриарху Григорию Хаддаду удалось только через четыре года, когда в 1913 г. ему представился удобный случай осуществить поездку в Россию113. С конца 1912 г. Григорий IV Хаддад стал выражать консулу Шаховскому свое желание поехать в Россию «для принесения поздравлений по случаю празднования 300-летия Дома Романовых» и участия в юбилейных торжествах (537, л. 9—10). Вскоре патриарх получил от Николая II официальное приглашение (536, л. 11). В основе решения патриарха Григория Хаддада лежало стремление поправить финансовое положение своей казны за счет поездки в Россию «за милостыней» по примеру своих антиохийских предшественников XVI–XVII веков (540, л. 38). Посол в Константинополе М.Н. Гире114 писал в Петербург, что «приезд Патриарха Григория весьма желателен и произведет выгодное для (российских. – М.Я.)… интересов впечатление на местное население Сирии» (537, л. 9-10; 538, л. 41).
В поездке патриарха Григория сопровождали сирийские клирики и архонты, а также императорский консул в Дамаске князь Б.Н. Шаховской (541, л. 19; 542, л. 20; 543, л. 65; 931, т. 3, с. 322–323)115.
18 февраля 1913 г. патриарх Антиохийский Григорий прибыл в Одессу на борту российского парохода «Царь». Местный градоначальник получил срочные указания от посла М.Н. Гирса и обер-прокурора Св. Синода В.К. Саблера устроить торжественную встречу патриарха с колокольным звоном и предоставить ему особый вагон для доставки личного гостя императора и сопровождавших его лиц в российскую столицу.
Антиохийский первосвятитель был принят в Зимнем Дворце 27 марта 1913 г. Николаем II, которому владыка Григорий собственноручно вручил письменный «доклад о современном состоянии и нуждах Антиохийскаго Патриархата», сводивший к настоятельной просьбе о материальной помощи (547, л. 56—59об; 545, л. 48—51об; 546, л. 52—55об; 931, т. 3, с. 367)116. Царь наградил патриарха золотой юбилейной медалью в честь 300-летия дома Романовых и орденом Св. Александра Невского I степени, а также даровал первоиерарху Григорию крест для митры, усыпанный алмазами (там же, т. 3, с. 370).
В прошении, поданном патриархом лично в руки императору, Григорий IV Хаддад просил Николая II о материальной помощи Антиохийской церкви, обремененной острейшим финансовым де-фицитом. Обращению был дан ход, в результате чего 30 мая 1913 г. императорский кабинет министров на своем заседании рассмотрел и утвердил два документа: представление обер-прокурора Святейшего синода В.К. Саблера о назначении пособия на нужды Антиохийского патриархата (единовременного в 140 тыс. рублей и ежегодного по 49 тыс. 300 руб.), а также положительную рекомендацию министра С. Д. Сазонова
