Из истории раннегреческого общества - Ксения Михайловна Колобова
Рис. 6. Богиня со змеями из Кносса.
Виламовиц, говоря об Эрехфее, замечает, что он — герой, гений древнего царского рода, который жил в одном доме с Афиной и продолжает жить, как змей при Афине.[96]
Эрехфей — γηγενής, он рожден землею и уходит в землю,[97] а по другому мифу вновь превращается в змею.[98]
Геродот передаст предание, слышанное им от афинян, что «в храме обитает большой змей — страж акрополя».[99]
Если данное Виламовицем объяснение надписи на чаше Микона и Сироса χθονίη — εριχθονίη является правильным, то налицо оказалась бы связь змеи с подземным миром.[100]
Эта тесная связь Афины со змеем Эрехфеем выражается не только в наличии более позднего совместного культа Афины и Эрехфея, о котором говорит С. А. Жебелев,[101] но и в изображениях змей на крыльях фронтонов древнего храма на афинском акрополе, в котором Виганд видел драконов-воспитателей новорожденного Эрехфея,[102] а С. А. Жебелев — двух афинских царей: Эрехфея и Кекропа.[103]
Рис. 7. Глиняная трубка из Самосского Гереона. Рис. 8. Глиняная трубка из Афин.
Несомненно, что и Афина Линдия родилась из аналогичных представлений крито-микенского мира, и, как кажется, именно поэтому, а не по какой-либо иной причине, одно из древних названий Родоса было «Офиусса»[104] (греческий перевод догреческого имени «Родос», что значит «змея», может быть, семитское arod, rod?).[105]
В осмыслении греков остров некогда изобиловал змеями (по Полизелу, на острове, кроме змей, находился и страшный дракон). Затем змеи были изгнаны тельхинами.[106] Ван-Гельдер толкует это сообщение с наивным рационализмом: на Родосе, де, было много змей, и родосцы экспортировали даже змеиную кожу. Другие ученые, впадая в гиперкритицизм, считают, что название «змеиного острова» (Офиуссы) было дано Родосу именно потому, что на нем никогда и никаких змей вовсе не было.[107] Блинкенберг относит этот сюжет к сказочным мотивам; интересуясь, главным образом, вопросом о роли Форбанта и тельхинов в борьбе со змеями, он считает, что волшебные свойства тельхинов породили этот тип сказки, хотя и не отрицает возможности того, что Офиусса — действительно древнее название острова.
Рис. 9. Родосский сосуд со змеями (Ялис). Рис. 10. Родосский сосуд со змеями (Ялис).
Ялисский некрополь и некрополь Камира дают ряд образцов микенской керамики, орнаментированной змеями, иногда лепными. В последних раскопках Маюри в трех погребениях Ялиса обнаружены сосуды со змеями,[108] причем во всех случаях змеи изображены тянущимися к горлышку сосуда для участия в совместной с умершим трапезе (рис. 9-11). Особенно интересен в этом отношении плоский кувшин с лепным изображением двух змей, склонивших головы к чашке у носика сосуда (см. рис. 11). Сосуд представляет близкую аналогию с критским мраморным алтарем в Гераклейоне, опубликованным Виде (рис. 12).[109] По обе стороны алтаря — лепные фигуры двух змей, протягивающих головы к жертвенной чаше на алтаре[110] (ср. также цилиндрический сосуд из Кносса).
С сосудов микенского времени змеи переходят и в геометрическую керамику (рис. 13). Они еще обычны на дипилонских сосудах, особенно на ручках ваз. Однако здесь они постепенно все более отдаляются от горлышка сосуда, превращаясь, в конце концов, и чисто орнаментальный мотни (зигзаг).
По-видимому, женщина со змеями[111] микенского Родоса стала Афиной Родоса архаического. Любопытно, что в ритуал Афины Линдии входили ежедневные бескровные жертвы, которые, по свидетельству Дионисия Галикарнасского, включали в себя нечто подобное тем медовым лепешкам, которые ежедневно, по афинской легенде, должен был получать змей — страж акрополя.[112]
Рис. 11. Родосский сосуд со змеями (Ялис). Рис. 12. Мраморный алтарь в Гераклейоне (Крит).
Не случайно, что линдийская храмовая хроника беспрерывно обращается к Афине Линдии, как к Афине Полиаде.[113] Блинкенберг полагает, что Афина Полиада не была в действительности известна на Родосе, хотя в другой своей работе он правильно отмечает, что в Линде «святилище и город неотделимы». Афина микенского кремля, защитница его от нападения врагов и есть, конечно, Афина Полиада, осмысленная так уже в то время, когда микенские укрепления принимали под свою защиту все население близлежащих поселков.
Культ Афины бесспорно оказывал огромное влияние на религиозное мировоззрение родосцев, и именно этим, в первую очередь, мы склонны объяснить пышный расцвет на острове культа героев, засвидетельствованный и археологическими, и мифологическими, и эпиграфическими данными.
Хотя до сих пор в науке господствует мнение, что местные родосские предания не старше времени дорийского переселения, нам кажется, что многое здесь нуждается в пересмотре.
Миф, даже расцвеченный и шаблонизированный позднейшими учеными грамматиками и поэтами эллинистической поры, однако, не рождался из пустоты; основа героического мифа, самая канва его, конечно, имела гораздо более древнее происхождение. И если Геракл, несомненно, лишь позже был включен в родосскую мифологию жителями Родоса во славу своего города, то такие герои, как Тлеполем и Алфемен, безусловно, очень древни и лишь позднее были приурочены к дорийским царям — Гераклидам.
Даже Ван-Гельдер, столь осторожный и, может быть, слишком критически настроенный к родосским легендам, считает Алфемена додорийским героем, а Нильсон определенно высказывается за микенское происхождение Тлеполема, считая неслучайным наличие его имени у Гомера, поскольку Родос изобилует микенскими находками; в то же время гомеровские поэмы совершенно замалчивают такие богатые острова, как Хиос и Самос, где микенские остатки почти отсутствуют.[114]
Рис. 13. Геометрическая энохоя с Родоса.
Кажется возможным, что Тлеполем у Гомера представляет дорийских колонистов Родоса, нападающих на Ликию. Однако он может восходить и к микенскому времени. Остров был в то время немаловажным центром с многочисленным населением, как показывают богатые находки микенских погребений. Если это так, то усыновление Гераклом Тлеполема явилось бы поздним изобретением. Дорийцы Родоса присвоили его, чтобы узаконить свои претензии на страну.
Если мы обратимся к самой биографии Тлеполема, как она отразилась в мифах о. нем, то не увидим в ней большой отчетливости. Гомер называет его сыном Геракла и Астиохеи из Эфиры; воспитывается он в доме старого Ликимния, дяди Геракла, которого убивает, и, спасаясь от кровной мести, уходит из страны во главе большого войска, с которым и прибывает на Родос.[115]
Уже Страбон подверг критике послегомеровскую традицию, которая видела в Тлеполеме дорийца-колонизатора.
