Евгений Кукаркин - Тревожные дни Конго
Сестра Берта по дороге к своей хижине, вдруг говорит мне.
- Мы все здесь погибнем, док.
- С чего вы взяли, сестра?
- Это мне подсказывает мое сердце...
У своего дома она останавливается.
- Док, если выберетесь от сюда, побывайте в Париже и в храме кармелиток, зажгите свечу за упокой души сестры Берты, сестры Елены и других сестер, что верно служили богу... Расскажите священникам храма о нас...
- Не падайте духом, вы еще сами зажжете там свечу.
Сестра Берта качает головой.
- Это мое последнее пристанище...
Я стою на мостках и гляжу на воду. И тут мне ударяет в голову, мостки то деревянные... из обычных досок, прибитых к поперечине. Значит, если, сдернуть со столба эту поперечину, то цепь от катера можно просто перетащить через верх. Я подхожу к катеру, точно цепи большие, но и поперечина здоровая, целое бревно. Какое здесь надо усилие и какой рычаг, чтобы его отодрать. Чтобы не раздражать монахов, возвращаюсь к домику. Клер на крыльце, наслаждается солнцем.
- Клер, тебе не хочется выкупаться?
- А что, можно? Здесь с мостков не удобно. Кругом лодки, катера, а у меня нога еще плохо работает...
- Там у поляны... есть пляж. С хорошим песком.
- Но до него надо дойти?
- Так пошли.
Клер смотрит на меня и в ее глазах вдруг появляются слезы.
- Господи, сколько ты для меня сделал... А я неблагодарная, даже не могу тебе дать то, что могу...
- Не хнычь. Идем. Обопрись на мое плечо.
Мы долго ковыляли с Клер до пляжа, где монахи по ночам смывают кровь. Клер прямо в одежде вошла в воду и плюхнулась на отмель. Она растянулась в этой естественной ванне, только голова, да одежда вздувшаяся пузырем, торчат над водой.
- Ну чем не Канары, - восторгается Клер. - Правда, холодновато, вода не та. Слушай, - она встрепенулась. - А что если я разденусь совсем?
- Раздевайся.
Клер с трудом отжимается, садится на песок и на берег летит ее мокрая кофта. Бюстгальтера на ней нет и задорные груди чуть колышутся от движений.
- Помоги, содрать штаны, - просит она.
Я захожу в воду и сдергиваю с нее штаны, свои трусики она еле-еле снимает сама. Теперь она совсем голая, опять откидывается на спину и мне видна в воде каждая извилина ее тела.
- А здесь нет крокодилов или змей? - кричит она мне.
- Нет. Здесь быстрое течение.
- Ой, - вопит Клер.
- Что такое?
- Здесь что то в песке. Мне поцарапало спину...
Она садится, долго копошится и наконец вытаскивает... золотой крест, величиной с ладонь, на толстой цепочке из того металла.
- Смотри, что я нашла..., такой тяжелый.
Я приседаю на корточки и отчаянно пытаюсь понять к добру это или нет. Если это монахи бросили сюда или кто то из них потерял, может плохо кончиться для Клер и для меня. Если они об этом они не знали, то счастье на стороне девушки.
А Клер уже развернулась ко мне, она набросила цепочку на шею и крест уместился в ложбинке ее грудей.
- Красиво.
- Я не вижу от сюда. Что там на кресте?
Она понимает крест и подносит к глазам.
- Здесь отлит распятый Христос, а сзади на латинском языке надпись: "Христос с тобой". Слушай, какой он тяжелый, мне кажется, что шея не выдержит...
Не знаю, может отнести его в миссию, а может... не надо.
- Ты еще долго будешь здесь?
- Долго. Мне еще надо постираться...
- Замерзнешь...
- Это на таком то солнце.
Она наслаждалась водой. Выползет на берег, полежит и опять в воду. Мне с трудом пришлось уговорить ее пойти на обед. Я помог ей натянуть полусырую одежду и потащил к домику.
После обеда к нам приходит Муни.
- Что нового, Муни?
- Канистры я спрятал, два аккумулятора снял и тоже положил в тайник, но как это доставить на катер не знаю. Здешним монахам очень удобно со своих домиков наблюдать за вашим домом и мостками.
- Как же ты тогда проник на катер?
- Когда вы пошли на обход, я подплыл с той стороны, меня прямо течение реки на него вынесло и перелез на палубу, а там дело техники...
- Наверно надо делать это ночью. Я могу тебе помочь
- Господин, с Муни что то стало странное твориться, как вечер, так он сразу засыпает и не может оторвать голову от подушки до утра.
- Чтобы ты не заснул не пей здешнего вина и воды. Монахи подмешивают в него снотворное.
- Как, снотворное? - изумилась Клер. - Так это я сплю мертвым сном из-за поганого вина...
- Тебе же оно нравиться.
- Ну, нет, мне такая жизнь не нравиться.
- Господин, я понял. В вине и воде доза снотворного. Муни пить не будет. Муни готов помочь вам господин.
- Тогда слушай, если ты не будешь пить, то увидишь такое, от чего тебе может быть плохо. Как только монахи с факелами пройдут на поляну, мы с тобой должны встретится и перенести все вещи на катер.
- Как это... монахи... ночью с факелами...
- Да. Ты должен не отвлекаться.
- Я понял, господин.
- Неужели здесь такие страсти? - изумлена Клер.
- Представь себе.
- Какой ужас.
Приходит вечер. Мы с Клер заходим в домик и задуваем свечу. Клер раздевается и плюхается на кровать.
- Иди сюда неугомонный.
Я прихожу к ней и ощущаю ее голое тело. Наши груди соприкасаются и я чувствую тепло нагретого креста...
Бьют барабаны и Клер в испуге хватает меня за руку.
- Началось, - шепотом спрашивает она меня.
- Да.
- Я боюсь.
- Тогда выпей вина.
- Нет. Я с тобой.
Перед хижинами идет процессия монахов и их пение доносится до нас.
- Кого они несут?
- Жертвы.
- Что это значит?
- Они идут на поляну, там в крови жертв моются и потом смывают кровь в реке.
- Зачем?
- Точно не знаю. Я просто предполагаю, нам из истории известно, что личности, вожди, королевские особы, чтобы продлить себе жизнь купались в крови своих рабов.
- И им это помогало?
- Похоже. Но что за обряды у преторианцев, я не знаю.
- Какая дикость, какой ужас.
- Тише.
Процессия проходит на поляну. И тут зашелестели кусты.
- Господин...
- Я иду.
- Я с тобой, - просится Клер.
- Ты что завалить побег хочешь?
- Нет. Но мне страшно... Я молчу... Хорошо, я никуда не двинусь, обещаю тебе.
Я выпрыгиваю в окно и крадусь к кустам...
Муни спрятал все в песке, просто выкопал яму и сложив вещи туда, засыпал... Мы разгребли песок, вытащили две канистры, два тяжеленных аккумулятора и мешок.
- А это зачем? - спрашиваю его.
- Господин, сказал чтобы я припрятал консервы.
- Ты здорово рисковал.
Первыми, мы тащим аккумуляторы. С трудом притащили их на катер, потом принесли канистры и мешок. У монахов судя по времени, с того момента, когда начался обряд, мытье в ванне с кровью. Я поторапливаю Муни.
- Давай быстрей, нам надо внутри катера все незаметно спрятать, только завтра мы успеем доделать остальное.
Муни копается с замком.
- Готово, господин.
Бронированная дверь приоткрывается и Муни исчезает в темноте.
- Господин, подавайте мне...
Я просовываю в щель сначала аккумуляторы, потом канистры, потом мешок. Внутри катера что то звякает. Просовываю голову и вижу при свете свечки каюту с лежанками с двух сторон, Муни старательно распихивающего вещи под них. На полу склад оружия. Здесь автоматы, винтовки, пистолеты.
- Все готово, господин. Пошли.
Муни гасит свечу и мы выбираемся на палубу. Тихо щелкает замок. Выбираемся на мостки и прощаемся на берегу.
- Как же ты научился ловко вскрывать замки? - шепотом спрашиваю его.
- Это ерунда. Такой замок только по виду страшный, но к нему любой ключ от зажигания подойдет.
- Сейчас отправляйся к себе и никуда больше не выходи. Слышишь, пение приближается к реке. У нас теперь мало времени.
- Я понял, господин.
Муни исчез в темноте. Я через окно вваливаюсь в комнату.
- Клер...
- Я здесь.
- Срочно в кровать.
Мы залезаем на матрас, накрываемся накомарником и прижимаемся друг к другу.
- Какой ужас.
- Тихо. Ни слова.
Слышно, как монахи возвращаются со своего мерзкого ритуала. В нашем доме скрипнула дверь. Прочти неслышно ступают босые ноги. Кто то постоял над нами и пошел обратно. Проверка закончилась.
Взволнованная Берта, стучит в дверь.
- Док, у нас неприятности. Пропало пять раненых.
Я торопливо одеваюсь.
- Расскажите, все подробно...
- Чего здесь говорить то, сначала пришел взволнованный доктор Саймон, а потом сестра Мария и сказали, что их больных нет. Я проверила, действительно пять человек исчезли. Здесь побегом не пахнет, раненые не могли бежать.
- Выходит их стащили.
- По моему это богом проклятое место. Эти молчаливые монахи и монашки, эти исчезновения людей, индейцы с луками вокруг миссии... Господи, спаси нас... Доктор Саймон уверяет, что даже трупы исчезают по ночам. В сарае, где лежал лейтенант и его солдаты, пропали их тела.
- А я не видел здесь кладбища.
- На этом пятачке у реки нет бога.
- Я пойду поговорю с руководителем миссии.
Все также вежливо старик встречает меня.
