Сергей Соловьев - История России с древнейших времен. Том 3. От конца правления Мстислава Торопецкого до княжения Димитрия Иоанновича Донского. 1228-1389 гг.
Таковы были пособия и препятствия к умножению народонаселения на обширной Северо-Восточной равнине, относительно пространства своего очень скудно населенной. По смерти Ярослава I границы русских владений не распространялись более на запад, юг и юго-восток; усобицы препятствовали распространению на счет Венгрии, Польши, Литвы; напротив, Русь должна была уступить свои владения в прибалтийских областях немцам; на юге и юго-востоке усобицы и половцы мешали распространению; видим и здесь потери, ибо Тмутаракань не принадлежит более Руси; оставалась только одна сторона – северо-восток, куда можно было распространяться беспрепятственно: от разрозненной, дикой чуди не могло быть сильного сопротивления; притом же северо-восточная русская волость, Суздальская, по известным причинам была способнее всех других к наступательным движениям; а, с другой стороны, новгородцев манила на северо-восток выгодная мена с туземцами и богатый ясак серебром и мехами. Таким образом, мы видим русские владения по Северной Двине, Каме; новгородские отряды доходят до Уральского хребта. Но мы должны заметить, что с большою осторожностию должно говорить об обширной Новгородской области от Финского залива до Уральских гор, ибо избиение новгородских сборщиков ясака за Волоком и Ядреев поход на Югру показывают всю непрочность тамошних отношений; притом жене одни новгородцы имели владения за Волоком; не забудем, что там были и суздальские смерды (подданные), что Устюг принадлежал ростовским князьям. Верно одно, что новгородская колония Вятка, хотя изначала независимая от митрополии, является в Прикамской области и что суздальские князья построением Нижнего Новгорода в земле Мордовской закрепляют за собою устье Оки; следовательно, относительно границ государственной области описываемое время характеризуется потерями на западе и юге и приобретениями на севере и востоке: все указывает на главный путь исторического движения.
Сосредоточению народонаселения в известных местах способствовала выгода этих мест относительно торговли. Великим торговым путем Северо-Восточной равнины был водный путь из Балтийского моря в Черное, отсюда самыми важными торговыми городами на Руси должны были явиться города, находившиеся на двух концах этого пути – Новгород, складка товаров северных, и Киев, складка товаров южных. Новгородские купцы сами производили заграничную торговлю со странами, лежащими по берегам Балтийского моря: так, мы видели, что в 1142 году шведы напали на гостей, возвращавшихся из-за моря, то же самое доказывается и свидетельствами иностранными; иностранные купцы, с другой стороны, жили постоянно в Новгороде; до нас дошел договор новгородцев с немцами и готландцами, заключенный при князе Ярославе Владимировиче около 1195 года. Из этого договора, равно как из некоторых других иностранных известий, можно иметь довольно подробное понятие об иностранной торговле в Новгороде. Немецкие купцы, приезжавшие торговать сюда, разделялись на гильдию морских и гильдию сухопутных купцов; на это разделение указывает и наша летопись, говоря, что варяги приходили и горою (сухим путем, 1201 г.). Как те, так и другие делились еще на зимних и летних, зимние приезжали осенью, вероятно, по последнему пути, и зимовали в Новгороде; весною они отъезжали за море, и на смену им приезжали летние. По упомянутому договору, если убьют новгородского посла, заложника или попа за морем и немецкого в Новгороде, то 20 гривен серебра за голову; если же убьют купца, – то 10 гривен. Если мужа свяжут без вины, то 12 гривен за бесчестье старыми кунами. Если ударят мужа оружием или колом, то 6 гривен за рану старыми кунами. Если ударят жену или дочь мужа, то князю 40 гривен старыми кунами и столько же обиженной. Если кто сорвет с чужой жены или дочери головной убор и явится простоволосая, то 6 гривен старых за бесчестье. Если будет тяжба без крови, сойдутся свидетели, русь и немцы, то бросать жребий: кому вынется, те идут к присяге и свою правду возьмут. Если варяг на русине или русин на варяге станет искать денег и должник запрется, то при 12 свидетелях идет к присяге и возьмет свое. Немца в Новгороде, а новгородца в немецкой земле не сажать в тюрьму, но брать свое у виноватого. Кто рабу подвергнет насилиям, но не обесчестит, за обиду гривна; если же обесчестит, то свободна себе.
Принимая к себе иностранных гостей, сами отправляясь за море для торговли и любя приобретать чужое серебро, а не отдавать своего за иностранные товары, новгородцы должны были стараться скупать в других странах товары, которые потом могли с выгодою сбывать гостям забалтийским. Понятно, почему они пробирались все дальше и дальше на северо-восток, к хребту Уральскому, получая там ясак мехами, имевшими большую ценность в их заграничной торговле, но области собственно русские, внутренние, были также богаты мехами и другими сырыми произведениями, а в Киеве была складка товаров греческих, которые новгородцы могли скупать там и потом с выгодою отпускать в Северо-Западную Европу. Вот почему мы видели, что новгородцы живали в большом числе в Киеве, где у них была своя церковь или божница св. Михаила, которая, как видно, была около торговой площади. Много новгородских купцов бывало всегда и в Суздальской волости; Михаил черниговский, отправляясь из Новгорода, выговаривает, чтоб новгородцы пускали к нему гостей в Чернигов.
О важности греческой торговли, средоточием которой был Киев, нам не нужно много распространяться после того, что было сказано о ней при обозрении начального периода: известный путешественник жид Вениамин Тудельский нашел русских купцов и в Константинополе, и в Александрии. Но любопытно, что летописец нигде не упоминает о пребывании греческих купцов в Киеве, тогда как ясно говорит о пребывании купцов западных, латинских; очень вероятно, что греки сами редко пускались на опасное плавание по Днепру чрез степи, довольствуясь продажею своих товаров русским купцам в Константинополе; Вениамин Тудельский говорит о византийцах, что они любят наслаждаться удовольствиями, пить и есть, сидя каждый под виноградом своим и под смоковницею своею. Из слов Кузьмы Киянина, плакавшегося над трупом Андрея Боголюбского, узнаем, что гости из Константинополя приходили иногда и во Владимир Залесский; но Плано-Карпини также говорит, что в Киев и после монгольского нашествия приезжали купцы из Константинополя, и, однако же, эти купцы сказываются италианцами. Из иностранных известий видно, что в Киеве живали купцы из Регенсбурга, Эмса, Вены. Нельзя предполагать, чтоб в описываемое время пресеклись торговые сношения с Востоком: под 1184 годом в летописи встречаем известие, что князья наши, отправившись в поход на половцев, встретили на дороге купцов, ехавших из земли Половецкой. Мы не думаем, чтоб здесь непременно нужно было предполагать русских купцов, торговавших с половцами: купцы эти легко могли быть иностранные из восточных земель, шедшие в Киев, чрез Половецкие степи. Наконец путешественники XIII века указывают на берегу Черного и Азовского морей города, служившие средоточием торговли между Россиею и Востоком: монах Бенедикт, спутник Плано-Карпини, говорит, что в город Орнас в старину, до разорения его татарами, стекались купцы русские, аланские и козарские; Рубруквис говорит, что к Солдайе, городу, лежащему на южном берегу Тавриды, против Синопе, пристают все купцы, идущие из Турции в северные страны, и, наоборот, сюда же сходятся купцы, идущие из России и северных стран в Турцию. Кроме новгородцев и киевлян заграничную торговлю производили также жители Смоленска, Полоцка и Витебска; об их торговле мы узнаем из договора смоленского князя Мстислава Давыдовича с Ригою и Готским берегом в 1229 году. Из слов договора видно, что доброе согласие между смольнянами и немцами было нарушено по какому-то случаю и для избежания подобного разлюбья, чтоб русским купцам в Риге и на Готском береге, а немецким в Смоленской волости любо было и добросердье во веки стояло, написана была правда, договор. Условились: за убийство вольного человека платить 10 гривен серебра, а за холопа гривну, за побои холопу гривну кун; за повреждение частей тела 5 гривен серебра, за вышибенный зуб 3 гривны; за удар деревом до крови 1 1/2 гривны, кто ударит по лицу, схватит за волосы, ударит батогом – платить без четверти гривну серебра, за рану без повреждения тела платить 1 1/2 гривны серебра; священнику и послу платится вдвое за всякую обиду. Виноватого можно посадить в колодку, тюрьму или железы только в том случае, когда не будет по нем поруки. Долги выплачиваются прежде иностранцами; иностранец не может выставить свидетелем одного или двоих из своих единоземцев; истец не имеет права принудить ответчика к испытанию железом или вызвать на поединок; если кто застанет иностранца у своей жены, то берет за позор 10 гривен серебра; то же платится за насилие свободной женщине, которая не была прежде замечена в разврате. Как скоро волоцкий тиун услышит, что немецкий гость приехал на Волок (между Двиною и Днепром), то немедленно шлет приказ волочанам, чтоб перевезли гостей с товарами и заботились о их безопасности, потому что много вреда терпят смольняне от поганых (литовцев); немцам кидать жребий, кому идти наперед, если же между ними случится русский гость, то ему идти назади. Приехавши в город, немецкий гость должен дать княгине постав полотна, а тиуну волоцкому рукавицы перстовые готские (перчатки); в случае гибели товара при перевозе отвечают все волочане. Торгуют иностранные купцы безо всякого препятствия; беспрепятственно же могут отъехать с товаром своим и в другой город. Товар, взятый и вынесенный из двора, не возвращается. Истец не может принудить ответчика идти на чужой суд, а только к князю смоленскому; к иностранцу нельзя приставить сторожа, не известив прежде старшину; если кто объявит притязание на иностранный товар, то не может схватить его силою, но должен вести дело судебным порядком по законам страны. За взвешивание товара платится весовщику с 24 пудов куна смоленская. При покупке драгоценных металлов немец платит весовщику за гривну золота ногату, за гривну серебра две векши, за серебряный сосуд от гривны куну, при продаже не платит; когда же покупает вещи на серебро, то с гривны вносит куну смоленскую. Для поверки весов хранится одна капь в церкви Богородицы на горе, а другая в немецкой церкви Богородицы, с этим весом и волочане сверяют пуд, данный им немцами. Иностранцы торгуют безмытно; они не обязаны ездить на войну вместе с туземцами, но если захотят – могут; если иностранец поймает вора у своего товара, то может сделать с ним все, что хочет. Иностранцы не платят судных пошлин ни у князя, ни у тиуна, ни на суде добрых мужей. Епископ рижский, магистр Ордена и все волостели Рижской земли дали Двину вольную от устья до верху, по воде и по берегу, всякому гостю рижскому и немецкому, ходящему вниз и вверх. Если случится с ним какая беда, то вольно ему привезти свой товар к берегу, и если принаймет людей в помочь, то не брать с него больше того, сколько сулил при найме.
