Николай Коняев - Устроители Святой Руси
В самое время облекся юный князь в тяжелые боевые доспехи.
Зимой 1234 года участвовал он в походе на Дерпт (Тарту) и в «ледовой» битве с ливонскими рыцарями на реке Омовже (Эмайыге). Нападение ливонцев тогда удалось отбить, но еще ближе придвинулась гибельная сеть, заводимая темными силами на святую Русь.
Уже в следующем, 1235 году курултай в Каракоруме принял решение послать войско во главе с Бату-ханом для расширения улуса Джучи «до последнего моря». А весною 1237 года на западе Орден меченосцев Ливонии объединился с Тевтонским орденом Пруссии.
Уезжая в 1236 году княжить в Киев, Ярослав Всеволодович посадил на новгородском столе Александра.
– Крест будет твоим хранителем и помощником, а меч твоею грозою! – сказал он сыну перед алтарем Софийского собора.
С крестом и мечом и видим мы благоверного князя Александра на иконах.
2
Страшный пришел на Русскую землю 1237 год от Рождества Христова.
Осенью из волжских степей двинулось на Русь войско Батыя. Первой на его пути встала Рязань. Шесть дней штурмовали татары город и 21 декабря ворвались в Рязанский кремль.
Страшная участь ждала защитников. Людей убивали, заживо жгли, распинали. Не щадили ни женщин, ни детей, ни стариков, ни монахов. «И не осталось в городе никого, – свидетельствует очевидец, – ни стонущих, ни плачущих, ибо все были мертвы».
Татарское нашествие захлестнуло Русь огнем и кровью.
Чудеса героизма проявляли русские люди, но никакие подвиги не могли остановить завоевателей. «За умноженье беззаконий наших попусти Бог поганыя, не аки милуя их, но нас кажа[12], да быхом встягнулися от злых дел», – отмечает Лаврентьевская летопись.
И именно в эти страшные дни 9 декабря 1237 года и издал в далеком Риме папа римский Григорий IХ буллу, возвещающую крестовый поход на Русь. Добивая православную страну, крестоносцы должны были нанести удар по нетронутым татарами новгородским землям…
А татары шли все дальше и дальше – в глубь русской страны.
3 февраля они встали перед Золотыми воротами Владимира.
5 февраля – сожгли Суздаль.
7 февраля пал Владимир. И здесь все жители города были перебиты. В соборной Богородичной церкви заживо сожгли епископа Митрофана, великую княгиню с детьми, народ, набившийся в храм в поисках спасения.
К концу февраля пали Юрьев, Дмитров, Волоколамск, Тверь, а татаре «идоша к Ростову, а ини к Ярославлю, а ини на Волгу на Городец, и ти плениша все по Волге, даже и до Галича Мерьского, а ини идоша на Переславль и то взяша и оттоле всю страну и гради многа плениша»…
Великий князь владимирский Юрий Всеволодович начал собирать тогда войска, чтобы дать совместными силами отпор врагу.
На реку Сить к нему пришли со своими дружинами князь юрьевский Святослав Всеволодович, князь ростовский Василько Константинович, князь ярославский Всеволод Константинович, князь угличский Владимир Константинович…
Но 4 марта татары обрушились на еще не изготовившиеся к сражению русские войска, и каждая русская рать приняла тогда смертельный бой там, где и стояла.
Возле Божонки… Возле Могилицы… Возле Колегаево… Возле Станилово… Возле Семеновского… Возле Сить-Покровского… Возле Юрьевского… Возле Городища… Возле Игнатовой… На ручье Войсковом… От верховьев до среднего течения Сити, где сейчас село Красное, потекла, захлестывая берега, кровь.
Погиб тогда основатель Нижнего Новгорода, пятидесятилетний великий князь владимирский святой Юрий Всеволодович.
Князь ростовский святой Василько Константинович (в крещении Василий) попал в плен и был убит в Шеренском лесу между Кашиным и Калязиным.
Убили и святого благоверного князя ярославского Всеволода.
С тех пор и стали кладбища, как утверждают путеводители, особой чертой ситского пейзажа. Если увидишь островки соснового леса среди полей, знай, что это непременно курганные группы…
Пали в неравной битве на реке Сити святые князья владимирские Георгий и его племянник Всеволод Константинович. Другой племянник Юрия, Василько Константинович, был умерщвлен татарами в Шеренском лесу между Кашиным и Калязиным…
А татары шли дальше, и везде, где стояли цветущие города, распускали свои черные крылья пепелища. И зарастали русские дороги бурьяном, колючки семян которого принесла на Русь на лошадиных хвостах татарская конница…
Всего в ста верстах от Новгорода – татарской коннице хватило бы и дня, чтобы покрыть это расстояние! – раскинулось село Игнач Крест.[13]
Здесь татарская конница неожиданно повернула назад.
Злая участь, ожидавшая Великий Новгород, досталась тогда Козельску. Все жители были безжалостно истреблены. Погиб при штурме и малолетний князь Василий. Он утонул в текущей по улицам крови.
Историки считают, что татары отвернули от Новгорода, опасаясь новгородских лесов и болот.
Может быть, и так…
Хотя непонятно, конечно, почему этот страх охватил татар, когда уже столько русских болот и лесов осталось за спиной…
А может быть, не надо приискивать лукавых объяснений?
Может быть, просто надо повторить такие простые и такие мудрые слова, что «нельзя не удивляться судьбам Божественного Промысла, сохранившего для России невредимым князя Ярослава Всеволодовича и его семейство, точно Ноя в ковчеге, среди ужасов гибели и разорения»…
И великой заслугой Ярослава Всеволодовича должно считать то, что он сумел правильно распорядиться этой Божией милостью. Мы знаем, что хотя Новгород и не был разорен татарами, но уже в 1239 году отправился навгородский князь в Орду, чтобы установить на востоке мир, под прикрытием которого и удастся его сыну – Александру отбить нашествие крестоносцев с запада.
3
Великая судьба была уготована Александру Ярославичу…
Всего один год разделяет день, когда повернула вспять у Игнач Креста монгольская конница, с днями, когда напишет ярл Биргер Александру Ярославичу:
«Если можешь, сопротивляйся. Знай, что я уже здесь и пленю землю твою!»
И этот год не впустую был потрачен новгородским князем.
Самое подходящее слово для этого года – укрепление. Укреплялись новгородские рубежи, укреплялась княжеская дружина, укреплялся сам князь…
В 1239 году он обвенчался с полоцкой княжной Александрой Брячиславовной. Родственница преподобной Евфросинии становится женой князя, которому предстоит стать святым…
О венчании известно немного.
Было две свадьбы, или, как говорили тогда, две каши.
Само венчание происходило в Торопце, перед чудотворной Корсунской иконой Богоматери, написанной, по преданию, евангелистом Лукой…
Главные же торжества прошли на берегах Ильменя.
Здесь, на свадьбе князя Александра Ярославича с Александрой Брячиславовной, гулял весь Великий Новгород. Вельможи и воеводы, купцы и иереи, кузнецы и плотники праздновали превращение своего князя в мужа.
Семь столетий спустя, в такую же страшную для России годину испытаний, великая русская поэтесса Анна Ахматова скажет:
«Час мужества пробил на наших часах,И мужество нас не покинет».
Час мужества наступал в 1240 году и для Великого Новгорода, и для его князя – Александра Ярославича…
4
Именно в ту страшную для нас годину татарского нашествия папа римский и собрал крестоносцев, чтобы нанести удар в спину израненной Руси.
Разгром и покорение нетронутой татарами Северной Руси готовилось Западом планомерно и целеустремленно.
Орден меченосцев усилили слившимся с ним тевтонским орденом. Рыцарям пришлось пожертвовать частью владений в Ливонии, но взамен Римский понтифик разрешил им вознаградить себя покоренными псковскими землями.
На Восток, в псковские пределы, и устремились немецкие рыцари.
А на соединение с ними с севера-запада двинулись шведы. Шведских героев папа римский сулил вознаградить новгородской землей.
Ярл Биргер, бывший, по преданию, зятем короля Эрика, возглавил крестовый поход.[14]
– Туда спешите, братья! – показывая на вставшую на востоке комету, торопили римские эмиссары. – Вот вам – небесная путеводительница!
Война, даже когда готовишься к ней, никогда не бывает вовремя.
Но крестоносцы Биргера сумели выбрать особенно неудачное для новгородцев время – великий князь Ярослав Всеволодович находился со своей дружиной вдалеке от Новгорода…
И времени, чтобы собрать ополчение, тоже не оставалось. Слишком быстро, «пыхая духом ратным», надвигался Ярл Биргер.
В начале июля 1240 года шведские корабли вошли в Неву и встали в устье Ижоры, ожидая приближения немецких рыцарей, чтобы совместно с ними и приступить к покорению новгородской земли.
Нельзя было допустить этого соединения сил неприятеля. Противостоять объединенному войску крестоносцев Новгород уже не сумел бы.
